?Жизнь в авиации
Шрифт:
Уже которую ночь враг пытался с воздуха разрушить восстановленный Шепетовский железнодорожный узел. Немцы спокойно летят к цели, твердо веря в свою безнаказанность. Под Шепетовкой у нас пока не было ночных истребителей ПВО, а фронтовые летчики действовали только днем. Встал вопрос: как отвести удар, как дезориентировать противника? Не попробовать ли создать ложную цель?
Когда первый “хейнкель” сбросил груз на Шепетовку, пожара почему-то не возникло, и я приказал адъютанту поджечь бочку с бензином. Вполне понятно, что летевшие вслед за флагманом немецкие летчики приняли появившийся очаг пожара за реальную цель. Загорелся стоявший у дороги полуразвалившийся сарай. Начался пожар, и тут уж ни один вражеский самолет не прошел мимо… Горевший
Однако не только мы создавали ложные объекты для авиации. Нам довелось самим убедиться в эффективности подобного мероприятия на примере неудачного налета на Львовский аэродром. Это случилось 2 мая 1944 года. 5-й штурмовой авиакорпус воздушной армии, а также авиация дальнего действия нанесли удар по Львовскому аэродрому. Казалось, что удар был эффективным. Однако очень скоро пришлось разочароваться. 5 мая был сбит немецкий летчик. За ним сел его ведомый. Выяснилось, что они вылетели с Львовского аэродрома и были очевидцами действий нашей авиации 2 мая. На допросе немцы показали, что советские штурмовики атаковали ложный аэродром днем, а бомбардировщики ночью. В те дни маршал Г. К. Жуков на одном из совещаний так прокомментировал нашу неудачу:
— Красовский думает, что только он обманывает немцев. Они успешно делают то же самое.
В конце февраля подготовка к Проскуровско-Черновицкой операции велась быстрыми темпами. Командиры и штабы налаживали управление, отрабатывали взаимодействие. Командующий фронтом генерал Н. Ф. Ватутин перед началом операции вызвал командармов на КП для проверки организации взаимодействия. Туда же прибыл и представитель Ставки маршал Г. К. Жуков. Помню, он и Ватутин внимательно выслушали доклад командующего 60-й армией генерала И. Д. Черняховского. Затем Жуков задал несколько вопросов и сделал вывод:
— Взаимодействие с авиацией и артиллерией должным образом не отработано. Многие детали еще не продуманы.
Обращаясь к Черняховскому, он спросил:
— Сколько вам нужно времени, чтобы отработать все вопросы с Красовским и Варенцевым?
Иван Данилович, не смущаясь, ответил:
— Если будете присутствовать вы, товарищ маршал, и командующий фронтом, то нужен целый день, а если вас не будет, то одного часа хватит.
— Дожили, Николай Федорович, — улыбнулся Жуков, обращаясь к Ватутину. Нас гонят. Ну что ж, делать нечего. Придется уходить. Вы сейчас поедете к Пухову, в тринадцатую?
— Да, направляюсь туда, товарищ маршал! — ответил Ватутин и вышел.
Больше мне не довелось его видеть. На следующий день, 29 февраля, возвращаясь из штаба 13-й армии, Николай Федорович был смертельно ранен. В командование фронтом вступил Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.
Операция началась, как и предусматривалось планом, 4 марта. При поддержке авиации и артиллерии пехота и танки атаковали противника и за несколько дней, прорвав оборону, продвинулись на глубину до ста километров и овладели районом Волочиска. Отсюда в сражение вводились свежие силы — 1-я танковая армия, которой командовал генерал-лейтенант М. Е. Катуков.
Маршал Жуков с сопровождавшими генералами и офицерами прибыл на КП 1-й танковой армии. Лязгая гусеницами, “тридцатьчетверки” ринулись вперед. И в тот же миг над полем боя появились группы Ил-2. Летчики подавляли цели в непосредственной близости от наступающих танков. В утреннем полумраке на значительном расстоянии были отчетливо видны огненные шары летящих в сторону врага реактивных снарядов, пламя, вырывавшееся из 37-миллиметровых пушек. Казалось, штурмовики действуют по объектам,
находившимся очень близко от командного пункта.Генерал Катуков не выдержал:
— Авиация бьет по своим!
— Пусть лучше обозначают передний край, — сказал Жуков.
Я попросил старшего артиллерийского начальника танковой армии проверить, куда ложатся бомбы и снаряды штурмовиков. Через несколько минут артиллерист сообщил:
— Наблюдатели докладывают, что летчики метко ведут огонь по заданным целям.
Командующий фронтом, улыбаясь, сказал:
— Вы погромче доложите Катукову. Пусть не упрекает авиацию…
Обеспечивая войскам стремительное продвижение к Днестру, наши летчики действовали умело. Когда танки подошли к реке, общевойсковым командирам потребовалась разведывательная информация о противнике, и авиация стала основным поставщиком таких данных. В первый же день операции, когда мы были на командном пункте, маршал Г. К. Жуков приказал, чтобы авиаразведка как можно быстрее дала сведения о группировке и передвижениях фашистских войск на западном берегу Днестра.
— Жду вашего доклада через час, — закончил он.
У нас не было мощной радиостанции для связи с аэродромом. Радиостанция РСБ могла поддерживать связь лишь с самолетами, находящимися в воздухе недалеко от КП. К счастью, в это время в воздухе оказалась пара истребителей Героя Советского Союза капитана Н. Т. Китаева. Ей и была поставлена задача на разведку.
Через полчаса Китаев доложил по радио добытые сведения. Опытный летчик сумел установить, где находятся вражеские колонны, как ведут себя войска противника и какова интенсивность движения по дорогам в районе Черновцы. Данные разведки немедленно доложили командующему войсками фронта, и он был весьма удовлетворен результатами:
— Оказывается, наши авиаторы могут работать хорошо. Вместо часа на выполнение задачи им потребовалось тридцать минут.
Войска фронта продолжали стремительное наступление на Каменец-Подольск и Черновцы. Танковые армии П. С. Рыбалко, В. М. Баданова и М. Е. Катукова ушли далеко вперед. Поскольку дороги развезло и снабжение танкистов горючим и боеприпасами было затруднено, авиация фронта должна была не только поддерживать наступающие войска, прикрывать их и вести разведку, но и обеспечивать по воздуху всем необходимым для боя. Последняя задача возлагалась на 326-ю ночную бомбардировочную дивизию, летчики которой совершили в общей сложности три тысячи сто самолето-вылетов днем, ночью и в сложных метеоусловиях. Они перевезли более четырехсот тонн грузов. Кроме По-2 для доставки боеприпасов приходилось использовать и самолеты Ил-2. Штурмовики, как правило, не садились в районе действий танковых армий. Они сбрасывали войскам снаряды и патроны в таре с мягкой упаковкой.
Поддерживая наступающие войска, не раз проявляли мужество и героизм летчики 202-й бомбардировочной авиадивизии. Экипажи пикировщиков наносили удары по отходившим колоннам у переправ через Днестр. Особенно запомнился мне подвиг трех коммунистов — летчика лейтенанта И. С. Кудашкина, штурмана лейтенанта А. В. Чернова и стрелка-радиста сержанта П. А. Уханова. Экипаж сражался под Белгородом, уничтожал фашистов на Днепре, участвовал в освобождении Киева, громил с воздуха корсунь-шевченковскую группировку немецко-фашистских войск. У командира звена Кудашкина на личном счету было семьдесят боевых вылетов, и каждый из них ознаменован десятками уничтоженных врагов, разрушенными укреплениями, взорванными переправами.
Когда 25 марта воздушная разведка донесла о скоплении отступавших вражеских войск у переправы в районе Хотина, командир 36-го гвардейского полка подполковник Мозговой выделил для поражения цели экипаж Кудашкина. Свинцовые тучи низко нависали над землей, то и дело шел мокрый снег. В таких условиях боевую задачу мог выполнить только очень хорошо подготовленный экипаж. И командир, сообщая о своем решении, говорил:
— Только Кудашкину, Чернову и Уханову под силу эта задача. Уверен, они найдут и поразят цель!