Жизнь в цветнике

––

Несколько дней в начале октября третий курс провёл на уборке урожая. Добирались до совхоза электричкой от станции Купчино. В первое утро, собравшись на платформе, огляделись: кого не хватает? Марка нет. Где Марк? Где наш поручик Ржевский, весельчак и балагур?!

– Да вы что! – сказала руководившая десантом Галина Дмитриевна, преподаватель истории отечественной печати. – Он уже три дня не ходит. Отчислился, забрал документы. Не заметили?

– Не-ет… – покачали они головами.

– Ну вы даёте.

Подъехала электричка, все вошли в полупустой вагон. Ведь не нужен никому этот Марк, вряд ли хоть кто-нибудь из одногруппников узнал бы его на улице – но, услышав новость, отчего-то притихли. Впрочем, ненадолго, остановки на две.

В совхозе их поставили на морковь. Убирает её комбайн: вытягивает из земли за ботву, по ленте загружает в кузов, но некоторую часть неизбежно роняет, другую не успевает защипнуть. Задачей было добрать с поля то, что он упустил.

Студенты надели перчатки, взяли лопаты, мешки. Направились к полю, предвкушая лёгкий труд, но оказалось, что этот комбайн, разиня и балбес, растерял едва ли не половину корнеплодов. Умаялись работники по-настоящему, на следующий день хватались за поясницы. Зато им разрешили каждый вечер увозить домой по авоське овощей, а через месяц на перемене позвали в бухгалтерию и выдали деньги. Это был первый заработок Игоря, если не считать стипендию.

––

В октябре отметили два дня рождения. Первый из них – самого Игоря. Он сомневался, устраивать ли званый вечер. Друзей, которых нельзя не пригласить, за год прибавилось вдвое, хватит ли места в большой комнате? И угощение готовить – можно разориться. Если бы работал, другое дело…

– Давай в последний раз, – сказала мама. – Прощание с детством, а через год сам. Если захочешь.

Она испекла печенье на всю компанию, а остальное, что могло понадобиться, гости принесли с собой.

Таня Алексеева вручила Игорю подарок от девушек из группы – портмоне с тремя новенькими червонцами. В одном из карманов на развороте было окно, в окне – фотография пышногрудой Саманты Фокс в полупрозрачной рубашке.

– Чтобы денег в жизни было, как у неё этого… короче, ты понял, – сказала Таня.

– Понял, спасибо!

Игорь осторожно поцеловал её в щёку, затем Таисию и всех, кто стоял рядом. Принял другие подарки: общий от одноклассников, личные от нескольких ребят. Отнёс в свою комнату – там Мурка, испуганная небывалой толпой, мяукнула с кровати вопросительно и сердито.

– Спокойно, все свои. – Игорь погладил её и раскрыл портмоне. – Нравится?

Мурка обнюхала его, легла и свернулась клубком.

Убирая подарки в шкаф, Игорь ещё раз взглянул на Саманту. Честное слово, девчонки в гостиной милее. И так ли уж необходимо, чтобы среди них была Лена Константинопольская?

Гостей собралось множество. Столько, что, когда выключили свет и запустили кассету с медленными мелодиями, танцевать пришлось в две смены. Игорю, как виновнику торжества, разрешили выходить в обе. Он приглашал одну девушку за другой, но, будь его воля, остановился бы на Оле Бурцевой. Как она чувствовала ритм! Какой упругой, гибкой была в его руках. И ладони на плечах, и эти глаза, почти чёрные от расширенных в сумраке зрачков… Несколько дней потом ходил как зачарованный, даже видел её лицо во сне.

Через неделю, в последнюю субботу октября, поздравили Настю Хромову. Ей стукнуло девятнадцать. Жила она вблизи станции метро «Приморская» не с родителями, а с женихом.

– Саня, приятно познакомиться! – встретил он гостей.

– Как мой брат, – чудесным грудным голосом отозвалась Оля.

– Сколько ему? – спросила Настя.

– Десять.

– Счастливое время, всё впереди, – сказал Саня. – Проходите, будьте как дома!

Он был старше всех. Двадцать четыре, ответил Юле на вопрос о возрасте. Высокий, худой, пружинистый – спортсмен, как и Настя, и вид спорта легко угадывался по свёрнутому носу и набитым костяшкам кулаков.

Было меньше танцев, чем неделю назад, и больше разговоров. Саня задавал настроение, сыпал без конца спортивными, армейскими историями. Гости устали смеяться. А когда собирались уходить, он отозвал Игоря и Дениса на кухню и дал им листки с написанным телефоном:

– Будут проблемы – звоните. Решим.

Он действительно решит – ясно было и по неожиданно суровому тону, и по огоньку, блеснувшему в глазах.

––

В перерывах между праздниками не забывали учиться. Игорь, жадный до всего, что касалось истории, больше других предметов полюбил историю отечественной печати. Только для неё он завёл и добросовестно заполнял именами, событиями, датами отдельную тетрадь.

На одну из пар Галина Дмитриевна принесла драгоценные экспонаты, гордость коллекции техникума – лубочные картинки, собранные до революции по избам крестьян. Штурм Измаила, похождения блудного сына, подвиг Козьмы Крючкова – всё было здесь, а кроме того, немало бытовых сюжетов.

– Кот Васька не мышей ловил, а сметану воровал, был застукан с поличным и наказан метлой. Посмотрите, только осторожно. – Галина Дмитриевна положила лист на первую парту возле окна. – Прочитайте подпись, можно вслух.

– Жаль Ваську! – отозвалась со среднего ряда Оля.

– Последнюю строку не пойму, – сказала Жанночка. – «А у Васьки а-аж…» – прочитала она и осеклась. – Нет, давайте лучше вы.

И передала картинку назад.

– «А у Васьки ажно…» – тихо произнесла Наташа Тарумова и встряхнула головой. – Нет, лучше вы.

И передала картинку назад.

– «А у Васьки ажно жо…» – прочитала Тася Пронько и уронила голову на руки, давясь неудержимым смехом.

– Тихо, не помни! – сказала Таня Алексеева и передала картинку назад.

– «Загуляла метла знамо д?ло, а у Васьки ажно жопа забзд?ла!» – с интонацией диктора Кириллова прочёл Игорь до конца.

– Да, наши предки не боялись меткого народного слова, – сквозь общий хохот заключила Галина Дмитриевна.

Но Ваську было всё-таки жаль.

––

Следующей парой в расписании стояла технология изготовления печатных форм. Это был главный предмет, так называлась и сама специальность. Всё остальное – рюшечки и бантики, по большому счёту, а вот не сдашь технологию – и вылетишь ясным соколом за порог. Но как её сдать? Бывают чудеса, думал Игорь, всякие бывают, маленькие и большие… но не такие, что могли бы спасти его на первой в жизни сессии.

Вёл предмет завуч техникума Алексей Геннадьевич – молодой, лет тридцати на вид, очень вежливый и спокойный.

– Наши учебники устарели пять лет назад, так что можете не открывать, – сказал он в день знакомства. – Сейчас всё очень быстро меняется. Дело идёт к тому, что скоро останется только офсетная печать, в очень редких случая глубокая, и вёрстка будет на компьютере. Но пока нам не обойтись без высокой печати и наборной строкоотливной машины, в просторечье именуемой линотипом. Хотя это разные вещи, наборная строкоотливная машина и линотип.