Жизнь в Древнем Египте

В семействе царей XVIII династии мы обнаруживаем, что Яхмос-Нефертере вышла за своего брата Яхмоса, госпожа по имени Яхмос была супругой своего брата Тутмоса I, госпожа Арат – супругой своего брата Тутмоса IV и т. д. [3] В надписях любого периода мы часто встречаем слова «его любимая сестра» там, где можно ожидать появления слов «его любимая жена». Невозможно, чтобы все эти места в текстах относились к незамужним особам, которые вели хозяйство своих холостых братьев. «Твоя сестра, которая у тебя в сердце, которая сидит возле тебя» на пиру, или «твоя любимая сестра, с которой ты любишь говорить» – эти дамы должны быть ближе мужчине. Никак иначе нельзя объяснить и тот факт, что два каменщика, руководившие работами в каменоломнях Хаммамата, имели с собой каждый «свою сестру». Старые девы, разумеется, не могли быть так сильно привязаны к своим братьям, чтобы последовать за ними в эту ужасную жаркую пустыню.

3

На основании титулов дочерей Рамсеса II было сделано предположение, что этот царь был женат на собственных дочерях. Но это ошибка: каждая принцесса при рождении получала звание «супруга царя», см.:Maspero. Guide, с. 342.

Однако возможно, что не все эти сестры действительно были женами своих братьев, и – как очень верно заявляет Юст у Лессинга – «существует много видов сестер». В египетских лирических стихах влюбленные всегда называют друг друга «мой брат» и «моя сестра», и во многих случаях нет сомнения, что его сестра означает его возлюбленная, его любовница. Например, надпись на одной стеле из Берлинского музея сообщает, что некий Аменемхеб служил молебны в храме Осириса в сопровождении своей матери и семи своих сестер, причем «сестрами», вероятно, были семь дам из его гарема. Мы знаем, что в конце римской эпохи на смену строгим неразрывным узам супружества пришли более свободные формы брачного союза, но, вероятно, и в более ранние времена многие египтяне предпочитали вступить в непрочный союз с «сестрой», а не заключить формальный брак с женой [4] . Похоже, что такое положение дел было очень распространено в низших слоях общества. В наших руках оказались две жалобы, поданные пятью женщинами-работницами; о четырех из них сказано, что они «живут» с таким-то рабочим, и лишь об одной – что она жена своего мужа [5] .

4

Видеманн (Hierat. Texts, с. 16) также предполагает, что термин сестра обозначает один из видов брака. Он думает, что это выражение обозначает пробный брак. С этим я не могу согласиться.

5

Tur., 47, 8; Sall., 2, 2–3. Слово хбсуи (буквально «та, кто одевает своего мужа») может означать любовница. Мужчины названы ихмужьями.

Видимо, уровень нравственности в «артели рабочих» – египетских пролетариев – был очень низким; похоже, что среди рабочих было обычным преступлением «нападать на женщин, если они не местные». Мы не можем закрыть глаза на то, что в этом отношении египетское общество допускало такую же свободу, как и античное общество классической эпохи. Ни одного разумного человека не может оскорбить та наивность, с которой они говорили и изображали на письме в качестве часто употреблявшихся знаков то, что по нашим современным понятиям следует тщательно скрывать. С другой стороны, когда мы видим целый ряд непристойных рисунков, которые выполнил и снабдил подписями некий карикатурист, живший при XII династии, и знаем, что эта книга была обнаружена в гробнице, это нас шокирует: какова же должна быть нравственность у народа, который мог давать умершим в вечный путь такую литературу. И наконец, что могли бы мы сказать о древней священной книге, которая, описывая блаженную жизнь, ожидающую фараона после его смерти, уверяет его, добавляя несколько слов, которые мы не вполне можем понять, что на небесах он будет, если пожелает, «уводить жен от их мужей».

Конечно, существовало множество особ женского пола, которые не были «хорошими женщинами» (то есть не принадлежали к приличному обществу). Как и в других древних странах, часто это были женщины, покинутые своими мужьями и путешествовавшие по стране. Поэтому приезжая женщина всегда вызывала подозрения, и мудрец говорил; «опасайся женщины из чужих мест, о которой неизвестно, из какого она города. Когда она приходит, не смотри на нее и не знай ее. Она как водоворот в глубоких водах, глубина которых неизвестна. Женщина, муж которой далеко, пишет тебе каждый день. Если рядом с ней нет свидетелей, она встает и раскидывает свою сеть. О, страшное преступление слушать ее!» Поэтому тот, кто мудр, избегает ее и берет себе жену в юности; во-первых, потому что собственный дом мужчины – «лучшая из вещей», во-вторых, потому что «она одарит тебя сыном, подобным тебе». Иметь детей считалось величайшим счастьем, и отношения между родителями и детьми, как они предстают перед нами, – восхитительная картина египетской семейной жизни.

«Ты никогда не должен забывать, что твоя мать сделала для тебя, – учит мудрый Эней, – она родила тебя и вскармливала тебя всевозможными способами. Если ты забудешь о ней, она может упрекать тебя, она может «воздеть свои руки к богу, и он услышит ее жалобу». После положенного числа месяцев она родила тебя, она кормила тебя грудью три года. Она вырастила тебя, а когда ты поступил в школу и обучался письму, она каждый день приходила к твоему учителю с хлебом и пивом из ее дома».

Почтение, которое сын испытывал к матери, было так велико, что в гробницах эпохи Древнего царства мать умершего, как правило, бывает изображена вместе с его женой, а отец редко появляется на рисунках. На похоронных стелах более позднего времени тоже обычно указывали родословную умершего по материнской линии, а не по отцовской, как обычно делаем мы. Мы читаем: «Недему-снеб, рожденный от Сат-Хатор»; «Анхор, рожденный от Небонет», или «Себекреда, рожденный от Сент», но как звали их отцов, нам не сообщили, или отцы упомянуты лишь случайно. Возможно, этот странный обычай (и подобный ему обычай в Восточной Африке) возник из-за мнения, что происхождение ребенка можно доказать лишь со стороны матери, которая его родила, а кто отец, всегда можно лишь предполагать. Возникают неизбежные последствия такой точки зрения, и до сих пор в племенах туарегов звание вождя в знатных семьях наследует не его сын, а сын его сестры; то есть в том, что сестра умершего принадлежит к роду вождей, уверенности больше, чем в том, что к этому роду принадлежит сын самого вождя. Видимо, в знатных семьях Древнего Египта преобладал такой же порядок наследования, но наследником был не сын дочери, а сын старшей сестры. Мы уже упоминали, что в эпоху Среднего царства номы передавались от одной семьи к другой через наследниц, и потому тот, кто женился на наследнице (

, как она называлась), получал для своего сына наследство своего тестя. В раннюю эпоху мы встречаем этих наследственных князей

на каждом шагу; очевидно, они были высшей аристократией. Но даже в этих семьях наследство не всегда переходило к сыну дочери: у нас есть описанные современниками событий примеры случаев, когда наследование шло так, как нам представляется более естественным: наследство переходило непосредственно к сыну. Так, Нахт унаследовал город Менат-Хуфу от своего отца; Амони унаследовал ном Газели таким же образом, а Дхутхотеп унаследовал ном Берше от своего отца Гая. Но, несмотря на все эти исключения, описанный выше порядок, должно быть, считался установленным в старину обычаем и настолько вошел в плоть и кровь египетского народа, что естественным защитником подрастающего юноши считался «отец его матери».

Если чиновнику удавалось сделать блестящую карьеру, именно дед с материнской стороны имел от этого пользы больше всех: «Когда его ставят во главе суда, то отец его матери благодарит бога». От эпохи Нового царства до нас дошло сообщение о молодом военачальнике, который был принят на службу в королевские конюшни «ради отца своей матери», а когда должен был отправиться на войну, «оставил свое имущество на попечение отца своей матери» [6] .

Тем не менее эти взгляды и обычаи были не в состоянии разрушить естественные взаимоотношения между отцом и сыном. Напротив, во все времена каждый отец от всей души старался оставить свою должность своему сыну, чтобы «его сын сидел в его кресле, когда он уйдет»; а священным долгом сына было «сделать так, чтобы имя его отца жило». В обоих случах боги подавали пример людям всех времен: Гор отомстил за смерть своего отца Осириса и очистил свое имя от обвинений, предъявленных Сетом, поскольку он сам взошел на «трон своего отца» и надел венец Атеф – корону отца – на свою голову.

6

An., 3, 6, 4, 7. Ср. также: L. D., iii. 12 d, где «сын дочери» дарит гробницу «отцу своей матери».

Отец не очень много мог сделать для обеспечения того, чтобы сын стал его наследником: фараон должен был решать этот вопрос вместе со своими советниками, но они (если были набожными) считали своим долгом в наибольшей возможной мере исполнять упомянутое религиозное предписание, то есть «помещать каждого человека на трон его отца». Долг сына легче было выполнить, учитывая то, как сын должен был давать жизнь имени своего отца: для этого надо было поддерживать в хорошем состоянии отцовскую гробницу и приносить там положенные жертвы в дни праздников. Многие благочестивые сыновья заверяют нас в своих жизнеописаниях, что выполнили эти священные обязанности: например, номарх Хнемхотеп рассказывает: «Я сделал так, что имя моего отца увеличивалось, установил место для его посмертного почитания и выделил для этого поместье. Я сопровождал в храм мои статуи (то есть статуи членов своей семьи в дни шествий). Я подносил им дары – чистый хлеб, пиво, растительное масло и благовония. Я назначил похоронного жреца и наделил его землей и работниками. Я выделил дары для умерших на каждый праздник, который проходит в некрополе». Эти обязанности по отношению к умершим переходили как наследство по прямой линии от одного главы семейства к другому, но подобный долг был и у других членов семьи, даже в более поздних поколениях они тоже должны были поддерживать установленный культ и в праздничные дни оказывать почести своим предкам (своим благородным людям

, как их называли).

Фараоны особенно должны были чтить своих предков, «прародителей царя». Несмотря на это преклонение перед предками, мы сомневаемся, что древние египтяне – за исключением царского семейства – имели много семейной гордости. По надписям из египетских гробниц хорошо известно: египтяне не забывали упомянуть ничего из того, что можно было использовать для увеличения славы умершего. Однако среди многочисленных надписей времен Древнего и Среднего царства мы редко встречаем похвалы знаменитым предкам умершего; заметным исключением из этого правила был один верховный жрец в Абидосе, который хвалился, что построил свою гробницу «посреди гробниц своих отцов, которым он обязан своим существованием, знатных людей древних времен». О семье умершего почти ничего не говорится, редко упоминается даже его дед [7] . Если умерший был потомком царя, то он сообщал потомству свою родословную, но такой случай был исключением; например, в одной из гробниц эпохи Древнего царства на том месте, где обычно указывается имя умершего, мы находим такую родословную:

7

Louvre, C. 170. Стела Аменемхета, сына Антефа, сына Кемсе, созданная в двенадцатый год правления Аменемхета II (L. A.); Leyden, v. 3 (L. A.), дед упомянут, но его имя не названо.

Царь Снофру

Его великая законная дочь Нефреткау

Ее сын Нефермаат, государственный казначей

Его сын Снофру-хаф, государственный казначей, жрец Аписа, ближайший друг царя, князь, из города Нехента, из города Пе

Таким образом, Снофру-хаф был потомком царя Снофру, и его родословная выглядит так:

По неполноте этой родословной, в которой не указано даже имя деда, мы видим, как мало Снофру-хаф думал об истории своей семьи; его интересовало только то, что он был родственником фараона. То же верно и для более поздних времен: речь всегда идет об отдельном человеке и очень редко о роде или семье [8] . Только в самый поздний период египетской истории – во времена эфиопских царей, затем Псаметтихов и персов, когда люди гордились памятью о былом величии своего народа, мы обнаруживаем полные родословные деревья. Естественно, что в эту эпоху человек радовался, если мог похвалиться происхождением от одного из чиновников царя Рамсеса.

8

Родословная из семи поколений художников храма Амона, относящаяся к началу XVIII династии, Lieblein, 553. Родословная до прадеда (XIX династия), там же, 888.

Есть еще одно обстоятельство, подтверждающее это. По мере смены поколений народ, обладающий чувством принадлежности к роду, неосознанно создает родовые имена, хотя бы только в виде прозвищ с нечетким значением – таких, которыми пользуются старинные семьи бедуинов. У египтян – даже у знатных семей эпохи Среднего царства – нет никаких следов существования подобных имен. Лишь дойдя до эпохи упадка Египетского царства, мы начинаем обнаруживать хотя бы склонность к использованию семейных имен: во времена чужеземных правителей-ливийцев потомки древнего семейства фараонов называли себя «сынами царя Рамсеса», объединившись таким образом в род «сыновей Рамсеса» – «Рамессидов».

По этой причине имена египтян были только личными, и (если мы можем так сказать) не имели исторического содержания. Тем не менее в них есть много интересного, и более подробное их изучение хорошо вознаградит внимательного исследователя. Конечно, на имена существовала мода, и среди них очень мало таких, которые использовались во все эпохи, хотя идеи, выражаемые ими, были очень похожи.

Более простые имена – короткие обозначения телесных или умственных качеств их носителя. Например, имена некоторых знатных людей эпохи Древнего царства означают Маленький, Молодой или Довольный, а одна госпожа называлась просто Красивая. В эпоху Среднего царства нам встречаются мужчины с именами Здоровый и Сильный, а женщины носят имена Красота, Похожая, Милая, Зеленеющая или Она здорова, а в дни Нового царства некоторые из мужчин называются Высокий, Прекрасный лицом, а женщины — Сильная и Крупноголовая [9] . Нередко использовались названия животных: Ихневмон (фараонова мышь), Сом, Лев, Дикий Лев, Головастик, Дочь Крокодила, Конь; а в эпоху Нового царства нам встречаются Кот и Котенок [10] . Из растительного мира есть женское имя Прекрасная Сикомора [11] . Можно обнаружить имена, указывающие на хорошую репутацию их носителя: Хвалимый, Возлюбленный, Любимый, Достойный Благодарности, Прекрасно То, Что Он Делает [12] . Разумеется, таких имен было очень много у женщин. Мы обнаруживаем не только имена Первая Любимица, Прекрасная Госпожа, Любящая, Моя Госпожа Как Золото и Это Моя Царица, но также дерзкие преувеличения – имена Возлюбленная Обеих Стран и Правительница Обеих Стран [13] .

9

Я даю здесь транскрипцию имен и указываю эпохи буквами Др., Ср.: и Нов.: Шере, Недес, Недемеб, Неферт; Ср.: Снеб, Нехти, Нефру, Сент, Бенрет, Уадет, Сенебтесе; Нов.: Ка, Неферхет, Тенра, Таат-дада.

10

Др.: Хетес, Хуа, Ма; Ср.: Ма-хеса, Хефнер, Геф, Сатепа, Хтор; Нов.: Меу, Митшереу.

11

Ср.: Нехт-нефрет.

12

Др.: Хеси; Ср.: Мери, Мерит; Нов.: Нефер-сехру; Др.: Нефер-эрт-неф.

13

Ср.: Хат-шепест; Нов.: Хнут-нефрет; Ср.: Мерерт, Небте-м-нуб; Хнуте-пу, Мерит-тауи; Нов.: Небт-тауи.