Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
Немного покопошившись суматошно, как перевёрнутый на спину жук, Гарри встал на четвереньки и зашарил вокруг руками в поисках палочки. Неровный асфальт ранил ставшую очень чувствительной левую ладонь; спустя долгих две минуты, наполненных скулежом Дадли и тихим зловещим шорохом, Гарри нащупал палочку. Целую и невредимую. Хвала Мерлину…
Огонёк на ладони высветил толпу высоких фигур в балахонах с капюшонами; эти фигуры, казалось, были сотканы из спрессованной тьмы, которую принесли с собой; Гарри в панике отступил на несколько шагов.
– Дадли, только не открывай рот, понял?! ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ, НЕ ОТКРЫВАЙ
Жиденькое облачко серебристого газа выползло из кончика палочки так нерешительно, словно собиралось робко попереминаться с ноги на ногу и учтиво осведомиться: «Я туда попал, граждане, или не туда?».
– Expecto Patronum! Expecto Patronum, ну же… - ничего не выходило.
Где взять хоть одно долбаное счастливое воспоминание?
Дементоры приближались; видь Гарри их рты (у них должны были быть рты, не так ли, иначе чем бы они высасывали души?), он поклялся бы, что они ухмыляются.
– Expecto Patronum!..
– бесполезно…
Гарри тонул в зловонном тумане, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-нибудь… мёртвое лицо Седрика с пугающей, выворачивающей душу явственностью встало перед глазами, и Гарри сдавленно всхлипнул.
Седрик, прости, я не защитил тебя, я позволил тебя убить, прости, Седрик, пожалуйста, я так виноват перед тобой, Седрик, мой единственный брат, я должен был умереть, а ты - жить…
Может быть, Гарри думал всё это, а может быть - выкрикивал; он тонул в боли и страхе, он готов был сломаться, сдаться, упасть на колени и подставить губы дементору… не проще ли будет потерять душу, а с ней - воспоминания, которые сводят с остатков ума…
Седрик, Седрик, прости… я убил, я отомстил, но не было никакого толка в этой крови, его смерть тебя не вернула бы, всё бессмысленно, тебя больше нет, Седрик…
Пепельно-серое мёртвое лицо Седрика в памяти Гарри ожило; бледные, почти просвечивающие губы сложились в мягкую подбадривающую улыбку, какую Гарри часто видел при жизни Седрика, крохотный шрам в виде молнии между бровей вспыхнул светом Авады.
– Прочь! Прочь, вы, твари!!
Гарри так и не понял, кто это крикнул; но дементоры отпрянули, отступили - неприятно поражённые, почти возмущённые неожиданным поворотом дел. Испуг и брезгливость читались в каждом их движении. Гарри навёл на них палочку, ходившую в трясшейся руке ходуном, и зажмурился до боли.
Лабиринт. Объятия Седрика - надёжные, уютные. Уходящая широким потоком горечь, как будто тёплый ветер окутал разгорячённое лицо покоем и мягкостью. Лёгкость, почти беззаботность, робкая, смешная надежда на то, что растреклятое «всё» наконец-то будет «хорошо» ныне и во веки веков, аминь… и не думать, не думать о том, что было после!!..
– Expecto Patronum!
Огромный серебряный олень боднул дементора в грудь; дементор плавно, заторможенно отлетел, невесомый, как воздух.
– Спаси Дадли!
– Гарри махнул палочкой в ту сторону, где в последний раз слышался скулёж Дадли.
Дементор, склонившись над дрожащим на земле Дадли, бережно, практически любовно разводил в стороны жирные ладони, открывая себе доступ ко рту; капюшон склонялся всё ниже и ниже, постепенно закрывая от Гарри лицо кузена. Патронус налетел на дементора и отбросил разом на десяток метров.
Дементоры всё отступали и отступали, сливались с тьмой так,
что Гарри не мог различить, где они, даже в свете Патронуса; с каждой секундой всё легче было дышать, и всё теплее и спокойнее становилось.Тьма развеялась, и душистый вечерний воздух обнял Гарри.
– Дадли?
Ноги не слушались Гарри; больше всего ему сейчас хотелось опуститься на асфальт, тупо уставиться в одну точку и сидеть так долго-долго, пока мир не рухнет и не выстроится заново, как-нибудь по-другому, более милосердно, более правильно и светло. Но вместо этого Гарри сунул палочку за ремень джинсов и направился к Дадли, который, скорчившись на земле, тихонько постанывал от страха и непонимания.
– Дадли… как ты… он не высосал из тебя душу, ведь нет?
Дадли медленно сел; в свинячьих глазках плескался панический страх. Душа была, без сомнения, на месте.
Гарри рывком поднялся с корточек и почувствовал, как кружится голова и неприятно стягивает кожу засохшая кровь на подбородке.
– Я сверну шею этому Мундугнусу Флетчеру!!
– Миссис Фигг?..
– Гарри воспринял появление назойливой любительницы кошек, как должное - просто не хватало сил удивляться.
Дотащить Дадли до дома было не так-то просто, учитывая, что Гарри весил где-то в два с половиной раза меньше своего кузена. Миссис Фигг, оказавшаяся не магглой, а сквибом, семенила рядом и трещала, как сорока, вербально выплескивая своё возмущение и беспокойство; Гарри закрывал глаза, утомлённый её словами, и кренился набок вместе с Дадли. Приходилось открывать глаза и тащиться дальше; пожалуй, Иисус тянул свой крест на Голгофу с большим энтузиазмом.
– По приказу Дамблдора я должна была приглядывать за тобой, но ни о чём не рассказывать, ты был слишком маленький.
– «Ох уж мне этот Дамблдор, в каждой бочке затычка».
– Уж прости, что я так плохо тебя развлекала, Гарри, но Дурсли ни за что не разрешили бы тебе ходить ко мне, если бы знали, что тебе у меня нравится. Это было нелегко, уж поверь... О господи, когда Дамблдор обо всём об этом узнает... как Мундугнус посмел уйти с поста до двенадцати? И где его носит? Как я доложу Дамблдору о происшествии? Я же не умею аппарировать!..
В этот самый драматический момент речи миссис Фигг на сцене появился главный персонаж этого пламенного монолога - Мундугнус Флетчер собственной небритой и обтрёпанной персоной.
– Чё стряслось, Фигуля?
– спросил он, невинно хлопая редкими рыжими ресницами и переводя взгляд с миссис Фигг на Гарри, а потом на Дадли. Гарри умилился бы на это обращение, будь у него ещё силы.
– Мы чего, уже не под прикрытием?
– Я тебе покажу под прикрытием!
– завопила миссис Фигг.
– У нас тут дементоры, ворюга чёртов! Дрянь безмозглая!!
– Дементоры?
– ошалело повторил Мундугнус.
– Дементоры, здесь? Чё, правда? А чё они тут делали?
– Здесь, навоз ты куриный, здесь!
– продолжала голосить миссис Фигг, буквально разрезая барабанные перепонки Гарри.
– Дементоры напали на мальчика в твоё дежурство!
– Мама дорогая, - слабым голосом резюмировал Мундугнус, бегая глазами от миссис Фигг к Гарри и обратно.
– Мама дорогая... да я...
– Ты! Ты в это время скупал ворованные котлы! Разве я тебе не говорила, чтобы ты оставался на месте? Не говорила?