Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
Гарри выкрикнул только «Pro…», а «…tego» договорить уже не успел - реакция у Снейпа была великолепная.
Комната поплыла перед глазами и исчезла; в голове, будто обрывки фильма, замелькали бессвязные, но очень яркие образы - настолько яркие, что они затмили собой всё остальное.
Вот ему снова пять, и он смотрит, как Дадли катается на новом красном велосипеде - сердце, детское и глупое, разрывается от зависти... А вот он поднимает палочку, наставляя её на тролля, и кричит: «Stupefy!!»... Армия дементоров медленно наступает на него с обеих сторон чёрного, маслянисто блестящего в лунном свете озера... Астрономическая башня, боль, ненависть к самому себе -
«Нет!!..»
Если на бульдогов Гарри было давным-давно плевать с высокой колокольни, то ничего настолько личного, как отношения с близнецами, он демонстрировать не собирался.
А если кто-то вздумает туда полезть... как отвечают драконы тому, кто посягает на что-то, что принадлежит им?..
Пальцы пронзило болью, и Гарри понял, что почти упал на пол - успел только в последний момент выставить руки вперёд и наткнулся ими на каменный пол; ударился бы и коленями, но они зависли в сантиметре от пола. Гарри поднял глаза на Снейпа - тот задумчиво рассматривал большие волдыри ожогов на обеих руках.
– Поттер, Вы сознательно применили Инсендио?
– Да, - Гарри встал и отряхнул руки; кое-где была почти содрана кожа о жёсткий камень, но это были мелочи.
– Я хотел защититься... Вы же сами сказали - любым способом, какой придёт в голову...
– Вы впустили меня слишком глубоко. Потеряли контроль.
– Вы видели то же, что и я?
– спросил Гарри, не уверенный, что хочет знать ответ.
– Местами, - усмехнулся Снейп.
– Чья это собака?
– Тёти Мардж, - пробормотал Гарри. Это было чертовски унизительно...
– Ладно, для первой попытки не так уж и плохо, - Снейп снова поднял палочку.
– Вы всё-таки сумели остановить меня, хотя потеряли много времени и сил на совершенно бесполезные вопли...
– Я кричал?
– перебил Гарри.
– Да, - коротко ответил Снейп.
– Вы должны быть спокойны и сосредоточены. Пусть меня отторгает Ваше сознание, тогда и волшебная палочка не понадобится. Закройте глаза.
Гарри послушно закрыл.
– Ни о чём не думайте, Поттер... освободитесь от всех эмоций...
Гарри честно пытался освободиться, как он себе это представлял, и вышло нечто странное: гнев и смущение остались, но были какими-то отстранёнными, холодными, рассудочными; и сам Гарри словно бесстрастно наблюдал за своими эмоциями, спокойный, сосредоточенный и готовый к чему угодно.
– На счёт «три»... раз, два, три... Legillimens!
Гарри казалось, что он видел, как с кончика палочки Снейпа срывается заклинание и летит вперёд; он поднял руку - одновременно и реальную руку, из плоти и крови, ставшую вдруг неимоверно тяжёлой, и руку ментальную, которой, за неимением других кандидатур, стал гнев; тяжёлая тёмная волна ярости выметнулась навстречу заклинанию Legillimens через раскрытые двери разума Гарри и, переплетясь на миг с заклинанием, разрушив его в странную прозрачную пыль, окутала Снейпа, как могло бы окутать облако, в которое влетели на полной скорости.
– Поттер, чёрт Вас побери!
– Снейп злобно сверкнул глазами и быстро пробормотал какое-то слово на латыни, Гарри не успел разобрать, какое; облако гнева исчезло.
– Какого дьявола, Поттер... почему Вы не предупредили, что Вы эмпат?!
– А надо было?
– глупо спросил Гарри. Вспомнил и добавил:
– Сэр.
Снейп выглядел так, будто вот-вот взорвётся.
– На тот случай, если Вы не
знали, Поттер... НАДО!Гарри поморщился и потряс головой: в ушах зазвенело.
– Простите... сэр. В следующий раз обязательно предупрежу...
Ему показалось, Снейп сейчас его ударит. Должно быть, гнев Гарри подействовал на обычно невозмутимо-ядовитого слизеринского декана самым пагубным образом.
– Вы изучали теорию чувств и ощущений, Поттер?
– Да...
– Под чьим руководством?
– Ни под чьим... сам. Сэр.
– Зачем?
– Снейп подозрительно воззрился на Гарри.
– Ну...
– Гарри оказался сбит с толку. А правда, зачем?
– На вот такой вот... случай...
– Гарри неопределённо помахал в воздухе рукой.
– Если нападут.
Снейп некоторое время сверлил Гарри взглядом; Гарри ёжился, но молчал.
– На сегодня достаточно. И учтите, каждый вечер перед сном Вы должны освобождать своё сознание от всех чувств и мыслей. Надо, чтобы Вы были абсолютно спокойны, а в голове - совершенно пусто, Вы поняли?
– Да, - Гарри едва его слушал.
– И имейте в виду, Поттер... Если не будете тренироваться, я об этом обязательно узнаю...
– Ага, - буркнул не особенно впечатлённый прозвучавшей в голосе Снейпа угрозой Гарри.
– И ещё одно. Пока Ваше самообразование не помогло Вам наломать дров...
– Снейп заскрипел пером по листу пергамента.
– К следующему занятию прочтёте эти книги и будьте готовы ответить на любой вопрос по ним.
Гарри сунул листок в карман и вышел, не прощаясь.
Глава 19.
Скажу вам торжественно, что я много раз хотел сделаться насекомым.
Ф.М. Достоевский, «Записки из подполья».
Весь день перед занятием его мучила головная боль - неотвязная, сильная, оглушающая и жаркая; но она, по крайней мере, была постоянной, не накатывала неожиданно, перед этим отступив, пообещав обманчивое облегчение. Окружающие ненавидели и боялись его прочно и стабильно. Гарри пил обезболивающие зелья собственного производства до тех пор, пока не перестал чувствовать внутреннюю сторону левой руки и целиком - живот и спину. Чувствительность всего остального тела тоже поуменьшилась, в отличие от боли, которой все усилия Гарри были как с гуся вода.
В кабинете Снейпа было легче - там словно стояла какая-то защита от постороннего ментального мусора; кстати, почему бы и нет, учитывая, что Снейп - легилиментор и окклюментор? Но снаружи боль нахлынула с новой силой, и Гарри, пройдя несколько безлюдных коридоров и завернув за угол, прислонился к стене, чтобы не упасть. Стена была сырая и неприятно холодная.
К боли от чужих эмоций прибавилась боль в шраме - будь он неладен, этот Снейп со своей окклюменцией... Тошнило, как тогда, после сна о змее и мистере Уизли, и руки дрожали. «Если и дальше продолжать в том же духе, я скоро к Вольдемортовой бабушке развалюсь на кусочки».
Вольдеморт словно только мысленного упоминания и ждал, чтобы откликнуться; в шрам словно вонзили клинок... острый меч... Гарри показалось, что он слышит, как хрустнул череп, а потом Гарри забыл, где находится, что делает, как его зовут...
В ушах звенел чей-то безумный смех ... он был счастлив, счастлив как никогда... он в буйном экстазе торжествовал победу... случилось нечто прекрасное, восхитительное, чудесное...
– Поттер! ПОТТЕР!! Мать твою, за что мне это...
– удар по щеке выдернул Гарри из состояния счастья мгновенной вспышкой посторонней боли.