Жизнь во благо Родины
Шрифт:
– И как ты себе это представляешь, хотелось бы понять? – с недоверчивой ухмылкой спросил генсек.
– Нужно рекламировать новые производства.
– Непонятно, кому рекламировать.
– Все просто, – улыбнулся я, – государство рекламирует Сберкассу?
– Я понял, кажется, – быстро закивал Шелепин. – Ты хочешь предложить людям, имеющим свободные средства, вкладывать их в производство?
– Для начала, почему бы и нет, – вновь киваю я, – показывать по телевидению, рассказывать по радио, писать в газетах и журналах, скажем, о деятелях эстакады, кино, тех же писателях, о том, как они участвуют в развитии страны.
– И предложить следовать их примеру простым гражданам? А что, может и сработать! Конечно, какая-нибудь уборщица или дворник на это не пойдут, у них нет
– В смысле? – не сразу понял я.
– В Сберкассе люди кладут деньги под процент, а здесь?
– Так то же самое, проценты с продажи.
– Разве это выгодно?
– Так выгода будет соразмерна вложению. Вложил рубль – получишь рубль, вложишь тысяч десять – другое дело. Ведь у людей деньги-то есть, правильно вы заметили, не у слесарей с завода, но взять хотя бы таких, как я, у писателей деньги точно есть, куда они их тратят, пропивают? Естественно, никакой принудиловки, только добровольно. А вообще, я вам сразу говорил: дайте больше свободы Косыгину, пока у него со здоровьем более или менее нормально, он сам все сделает.
– Не думаю, что из этого что-то выйдет, если честно, но надо попробовать.
– Пока не попробуем, не узнаем. Комитет пропаганды у нас есть? Вот и поставить им задачу. Потом принести мне придуманный макет, и я дополню, или поправлю на манер рекламы из будущего. А вообще, можно ведь посмотреть на Запад, там такое сплошь и рядом, хорошее перенимать вполне себе разумно.
– Ты только не озвучивай нигде «на Западе подсмотреть», – сделал страшные глаза Шелепин, но при этом улыбнулся. – Понял я тебя. Вообще, я тебя прекрасно понимаю, знаний в голове масса, а реализовать их возможности нет, попробуй выкрутись.
– Ой, можно сказать, угадали, товарищ генсек, – засмеялся я, – охренеть как много всего придумано за эти пятьдесят лет, что разделяют вашу и мою реальность. Даже представить себе не сможете, думаете, я вам в докладах все описал?
– А что, утаил что-то? А вдруг это важное! – сразу завелся генсек. – Мы вроде сразу договорились, ты пишешь все, что знаешь, а уж наше дело думать, твои советы мы всегда примем, но позволь уж нам решать.
– Да ничего важного, – я быстро решил уточнить, – не утаивал. Если о комбайнах я ничего не знаю, так и не говорил о них, а если о зернохранилищах – то доложил сразу. Если решим проблему со сбором и хранением зерна, начнем распахивать еще больше. Тут и деревня развиваться начнет, и государство на одном только зерне такую выручку сможет поднять, только успевай тратить. Сейчас же я говорю о вещах не первой необходимости, поэтому вам и не давал эту информацию.
– Да, кстати об информации, – встрепенулся Шелепин, – ты как-то обходил стороной военку. Что-нибудь знаешь о ВПК?
– Да до хрена всего, но тут как раз такое дело, что, если я влезу, могу только все испортить. Военка у нас лучшая в мире, это бесспорно. Если сейчас я выдам информацию о системе «Солнцепек», то вдруг, занявшись ей, конструкторы упустят промежуточное звено и совершат какую-нибудь ошибку, которая впоследствии приведет к провалу?
– А как же в других отраслях?
– А я ничего особого, что опережает на несколько поколений, вам и не давал, – тут же пояснил я. – Я ж не требую выпускать многопроцессорные компьютеры, потому как нужно сделать хотя бы самый простой, а потом оно пойдет по нарастающей, главное – финансирование. Электроника требует постоянного финансирования на высоком уровне, все затраты окупятся тысячу раз. И борьба за умы. Если будем думать о людях, не произойдет оттока умов, что впоследствии поднимут западную экономику. Все эти люди нужны здесь.
– В этом ты прав, и так как писал об этом в самом начале нашей совместной работы, то и дело давно уже движется. Я тебе как-то рассказывал о переехавших к нам… Специалисты, уже совместно с нашими товарищами, успешно начали работу. Что-то из области передачи информации на расстоянии без проводов, но не рация.
– Я понимаю, о чем речь, очень хорошо, что дела идут. Может, в этом варианте истории открытие и внедрение сотовой связи будет за нашей страной.
–
Стараемся.– Александр Николаевич, а как с моей просьбой по комсомолу?
Вот эта тема была очень скользкой. Ведь именно комсомол и будет стержнем в разрушении Союза. Сгущаю краски, конечно, но уж слишком много вчерашних комсомольских вожаков вдруг станут активными сторонниками распада страны, а впоследствии бизнесменами. Не находите, что связь слишком тесная? Все дело в денежных потоках комсомольский организации. Деньги там просто сумасшедшие, вот с них многие евреи-комсомольцы и разбогатеют. Скажете, как и с украинцами, передергиваю? Ну, извините, больно уж совпадений много.
– Врать не стану, до хорошего результата далеко, но в том, что работа идет, и идет как надо, могу тебя уверить. Ты много на этот счет выложил, все проверяется и перепроверяется, те, кого ты указал поименно, взяты на контроль, а кто-то уже в камере и делает вид, что не понимает, о чем речь и что от него вообще хотят. Как быть с теми, кто еще ничего не сделал? Наказать не за что, но и дать свободу тоже нельзя…
– Или поверить мне на слово, или работать плотно, думаю, гнидами эти люди стали не после развала страны, они и сейчас такие, только прячутся.
– Саша, многие, на кого ты указал, сейчас дети…
– Таких детей надо давить во младенчестве! – жестко ответил я, не моргнув и глазом.
– Это как же вас там допекли, что ты детей готов убивать…
– Честно? Не готов, – согласился я. – Да и не требую этого от вас. Надо изолировать этих людей от будущей власти. Я вообще многого не понимал в будущем как раз в этом направлении. Как человека, у которого родители или деды были репрессированы, спокойно берут в МГУ, продвигают по партийной линии? Сын за отца не отвечает? Серьезно? Таким человеком будет двигать только желание отомстить, и ничего более. Ельцина кто двигает? Раз многие из врагов сейчас молоды или вообще дети, следите и отрабатывайте тех, кто их начнет тащить, это такие же вредители, как и их протеже. Еще по детям… Анализируя причины, побудившие тех или иных людей на поступки, связанные с предательством, пришел к простому ответу: очень часто предатели оказывались детьми репрессированных. Да, все можно понять, были и незаконно осужденные, и попросту без вины, но в детях накапливалась такая злость, что они причиняли огромный ущерб стране. За такими нужен глаз да глаз, я понимаю, что это сложно, но необходимо наладить контроль за членами семей репрессированных. Сами они ни в чем не виноваты, более того, часто виновато само государство, осудившее их родителей, но требуется контроль. Такие люди не должны допускаться до власти, будь они хоть семи пядей во лбу.
– Я понял тебя, работы идут, Владимир Ефимович пашет как трактор, он почти закончил с Украиной, да и в других республиках идет работа, просто Украину Володя сам контролирует. То, что ты предлагаешь, очень сложно, но выполнить такое все же возможно. Подумаем над этим, работы тут непочатый край.
– Это хорошо. Кстати, раз уж говорим о таких людях, вспомните, есть там такой молодой человек – Гайдар.
– А, внук знаменитого писателя!? Как же, забудешь такого…
– Оценки в будущем были разные, но для себя я вынес мнение, что парень просто перевернулся. Он свято верил в теорию Маркса, но потом что-то пошло не туда. Ведь он действительно умный человек, школа с золотой медалью, институт с красным дипломом, неплохой экономист, но…
– Ты думаешь, что его нужно держать под контролем, и тогда, возможно, он будет полезен в будущем?
– Мне кажется, что это так, но, опять же, это лишь мое мнение, одно. А есть и второе.
– Озвучивай!
– Внимательнее к людям нужно быть во всех отраслях по всей стране. Никогда не поверю, что в такой огромной стране, как наша, мало умных и преданных своему народу людей.
– Я так и думал, что, советуя нам убирать кого-либо, ты подразумеваешь, что хуже точно не станет, ведь так? – Я кивнул. – Ты прав, я с самого начала, слушая тебя, твои жесткие заявления, думал, что ты ошибаешься, что может произойти ошибка и мы сгнобим нужных людей. А потом понял одну вещь: у нас много людей, да, их нужно найти, изучить от и до, но они есть, это факт.