Жизнь взаймы у смерти

Встреча с Беркутовым, да еще и при таких обстоятельствах, доставила ей массу неприятных минут. Узнала его сразу – по блеснувшей синеве глаз, сердце ухнуло вниз, напоминая о той боли, что была в прошлом. И тут же пришел страх за Лизу – только увидев их рядом, дочь и отца, она поняла, насколько они похожи. По выражению лица Беркутова догадалась: объяснений не избежать. Опередив его вопросы, предложила встретиться в кафе.

А сейчас, вновь глядя на фотографию его жены, похвалила себя за правильное решение – Лиза не должна знать, что Беркутов ее отец. Пусть остается дочерью трагически погибшего Сашки Ведерникова, что стал отцом ей при рождении. А она, Алена, так и будет считаться его вдовой.

Услышав, как хлопнула входная дверь, Алена закрыла вкладку на экране монитора и вышла в прихожую.

– А Шурка где? Отпустили? – она приняла из рук дочери куртку и повесила на крючок.

– Домой пошел переодеться. Отпустили под подписку, завтра к девяти в следственный комитет. Мам, мы голодные, покормишь?

– Что-нибудь соображу. Переоденься, я на кухню.

Алена успокоенно вздохнула – все-таки Шурку могли и задержать до выяснения.

– Ты сама почему так поздно вернулась? Я уходила, тебя не было, – Лиза показалась в дверях кухни.

– С клиентом ездила по объектам. А потом в аэропорт. Шведова встретить нужно было.

– Понятно. Ты мне скажи, Беркутов тебе кто? – Лиза в упор смотрела на нее. – Только не обманывай, мам. Вы давно знакомы, факт. Встретились в квартире Виктора Петровича случайно – было сразу понятно. Ты обозлилась. Почему? На чужих так не смотрят!

– Как? – Алена отвернулась к плите, делая вид, что помешивает в кастрюле макароны.

– С ненавистью и страхом! Скажи, он – мой биологический отец?

– С чего вдруг такие выводы?

– Они очень похожи, Алена Юрьевна, – незаметно появившийся Шурка, пригнувшись, прошел в кухню. – Я там дверь запер на задвижку. Снизу опять вопли какие-то от нарков раздаются.

– Хорошо. Да, Беркутов – твой отец. Предваряя дальнейшие вопросы, сообщаю – нет, он о тебе ничего не знал, я уехала к деду в станицу, вышла за твоего отца, родила тебя, он удочерил. Все. Ты Ведерникова и точка.

– Беркутов знает? Он как-то странно на меня все время посматривал.

– Знает, догадался. Ты действительно на него похожа. Но, Лиза, у него семья, жену любит, лезть к ним ни ты, ни я не будем. Ясно? Его я просила с тобой эту тему не затрагивать. Думаю, и жене он ничего не скажет. Живем, как жили!

– А брат или сестра у меня хотя бы есть? – с тоской спросила Лиза, а у Алены сжалось сердце.

– У Галины, его второй жены, от первого брака взрослые сын и дочь. От первой жены у Егора детей не было. Получается, ты – его единственный ребенок…

Алена заметила, с какой жалостью Шурка смотрит на поникшую Лизу. Хотя у самого с отцом отношения в последнее время разладились окончательно: последняя жена того, молодая медсестра его отделения, родила ему дочь, а Огорелов-старший даже не удосужился поставить в известность сына. Шурка о появлении сестры узнал из социальных сетей.

– Тема закрыта, ребята. Теперь я слушаю вас.

Пока Шурка, перебиваемый Лизой, рассказывал о своих приключениях, Алена приготовила пасту с фаршем и болгарским перцем, включила чайник и распаковала шоколадный кекс. Как она и думала, Шурка немку не убивал, сбежал с места, струсив, в чем сейчас искренне раскаивался. Помочь ему мог только Беркутов, найдя настоящего убийцу. Алена совсем успокоилась, почти уже не слушая заспоривших о чем-то Лизу и Шурку, как вдруг они оба смолкли, и она с удивлением посмотрела на них.

– Мам? О чем думаешь? Ты слышала сейчас мой вопрос или мимо пролетел? – Лиза и Шурка переглянулись.

– Простите… Так, что за вопрос?

– Медальон из сарая пропал. Вот, строим версии, кому понадобился?

– Беркутову сказали?

– Конечно. И место показали, где Шурка его прятал. Полиция там все осмотрела, остатки телефона Шурки в пакет собрали. Я думаю, если это убийца Шурку выследил? Тогда он наверняка знает, где мы живем. И видел, как в машину к полицейским садились!

– Стоп! В какую машину?!

– Алена Юрьевна, после того, как обнаружили пропажу медальона из сундука в сарае, мы сразу в полицию не пошли. Напротив арки стоял автомобиль, в нем сидели двое. Думаю, следили за входом, меня ждали. Я поэтому не рискнул домой сунуться…

– И я, когда Шурка позвонил, на набережную другими дворами шла, из арки не выходила. Вернулись так же, через проходной с Дворянской.

– Так почему же не обратились к ним? Если сдаваться – чем быстрее, тем лучше.

– Я побоялась, что Беркутов его закроет, мам. Все улики против Шурки! Решила сначала накормить…

– И долго вы дома были? Здесь или у Шурки?

– У меня. Пока Лизка яичницу жарила, я в интернете полазил. Хотел про Марту Эрбах что-нибудь узнать.

– Узнал?

– Про род Эрбахов инфы мало. Про Марту конкретно не нашел ничего. Единственное, что узнал из некролога, один из Эрбахов, Франц-Гюнтер скончался в марте этого года. Жена и сын скорбят о потере, ну в этом духе… Под некрологом небольшая статья, где упоминается, что тот был женат на русской балерине. Больше в связи с Россией никакой информации нет.

– А при чем здесь Россия? Марта – чистая немка, по-русски не говорит даже и, насколько я знаю, приехала к нам по туристической визе…

– Мам, на крышке пропавшего медальона были выгравированы русские буквы «к» и «ш». И фрау Марта Шурку просила оказать содействие в поисках кого-то именно в нашем городе. Обещала рассказать обо всем сегодня, но не успела!

– И медальон пропал… – Алена задумалась и отошла к окну. – Лиза, посмотри – не твой знакомый? Торчит под окнами, уже не впервые его сегодня вижу.

– Где? – Шурка и Лиза одновременно вскочили с мест.

– Я его не знаю! – Лиза посмотрела на Шурку. Тот в знак отрицания помотал головой.

Молодой человек стоял немного в стороне от уличного фонаря у выезда из арки и курил. Алена отметила, что роста он, пожалуй, такого же, как Шурка, но комплекцией плотнее. Пока они его разглядывали, слегка раздвинув шторы, тот затушил сигарету и, бросив быстрый взгляд на их окна, двинулся в сторону перекрестка.

– Я успела сделать пару снимков! – Лиза потрясла телефоном. – Завтра отнесем Беркутову.