Жизнь замечательных Блондей

Мужчина, в свою очередь, изучал сидящую напротив женщину. С определением ее возраста он затруднялся — слишком мало женщин попадалось ему в жизни. Но выглядела она достаточно молодо. Отличный макияж, дорогой костюм, простая строгая прическа… отменные драгоценности, и она не побоялась надеть их сюда, в этот притон. Поговаривали, Элеонора Кэртис вообще никого и ничего не боялась, да она и могла себе это позволить, с таким-то хозяином. Он ощутил невольный укол в сердце — когда-то и он мог себе такое позволить…

— Не понимаю, ради чего вы настояли на встрече. — Он решил заговорить первым, поскольку женщина этого делать явно не собиралась. — Мне уже неоднократно предлагали сотрудничать с вашим хозяином. И я могу в очередной раз повторить — я не желаю иметь с ним ничего общего.

— Я пока еще ничего не говорила, — отозвалась Элеонора. Мужчина мерил ее взглядом немигающих янтарных глаз. — Вполне вероятно, я предложу вам такую сделку, от которой вы не сможете отказаться.

— И что же вы можете мне предложить? — Усмешка вышла нарочито кривой. Мужчина привычным движением выбил из пачки сигарету, предложил даме.

— Себя. — Элеонора прикурила от предложенной зажигалки. Курить она умела, но не любила, в особенности такую пакость, какую курил ее собеседник.

— Как прикажете это понимать? — Янтарные глаза самую чуточку расширились от удивления.

— А что тут понимать? — Элеонора глубоко затянулась и нервно стряхнула пепел мимо пепельницы. Взглянула мужчине в глаза. — Мне надоело быть марионеткой, это вам понятно?..

Это было ему понятно. Более чем понятно. И ей еще повезло, что она так рано это осознала…

— Надоело плясать на ниточках, — продолжала Элеонора. Лицо ее было спокойно, но тонкие пальцы ожесточенно мяли сигарету. — Я могла бы уйти, но одной мне не справиться. Я не хочу просто исчезнуть. У меня есть имя, и я хочу оставаться Элеонорой Кэртис, чего бы мне это ни стоило!

Тщательно накрашенные губы выговаривали слова низким, с хрипотцой голосом Элеоноры Кэртис, а там, под этой безукоризненной маской, с каждым произнесенным словом Ким вздрагивала, словно от боли. Слишком близко ей было все то, что приходилось говорить, эта тщательно продуманная роль была уже однажды ею прожита — и отвергнута. Как бы там ни было, ей было неприятно говорить неправду этому человеку с больными глазами — а слова ее были ложью от первого до последнего. И еще — она ощущала некоторое внутреннее сродство, да и в самом деле, чем-то их судьбы были схожи…

— Чего же вы хотите от меня? — произнес мужчина после недолгой паузы.

— Я предлагаю вам сделку, — повторила Элеонора. — Вы поможете мне продержаться первое время, я знаю, вы можете. Я могу даже работать на вас. А взамен… взамен я тоже сделаю кое-что для вас, не сомневайтесь.

— Чем вы можете доказать, что это не подстава? — вновь криво усмехнулся мужчина.

— Ничем, — так же жестко усмехнулась женщина. — У вас два варианта: или вы верите мне, или не верите. Решайте. Только подумайте сперва, очень ли вы хотите получить груз медикаментов с Реи.

А вот это был уже удар ниже пояса. Человек, известный под кличкой Меченый, уже не первую неделю пытался заключить сделку с рейскими торговцами на поставку солидного груза дорогих медикаментов. При надлежащей обработке из вполне безобидных при правильном применении препаратов получался совсем не безобидный наркотик. Рейские торговцы об этом знали, а поскольку связываться с криминалом все-таки опасались, то уже долго водили Меченого за нос, не говоря ни да, ни нет. Более того, ходили слухи, что этой партией заинтересовался кое-кто еще…

— Положим, я поверю вам, — произнес наконец Меченый. — Но неужели вы думаете, что ваш хозяин так просто вас выпустит?

— У него есть одна маленькая слабость, — недобро усмехнулась Элеонора. — Он никогда не мстит и не преследует тех, кто сумел его обставить. А я знаю, как это сделать.

Сделка была слишком соблазнительной. Слишком. В конце концов, от него требовалась самая малость — помочь этой женщине удержаться на плаву некоторое время, а там уж пусть делает, что хочет. Но все же…

— Допустим, я приму ваше предложение, — сказал он. — Ваше имя в самом деле известно. Но как я могу быть уверен, что все те… гм… свершения, что приписываются вам, именно вам и принадлежат?

— Иными словами, заключала ли я сделки сама или просто следовала инструкциям хозяина? — фыркнула Элеонора.

— Именно.

— Никаких доказательств нет, — сказала она почти весело. — Все в точности так же: или вы верите мне, или нет. В конце концов, выставить меня на улицу вы всегда сможете.

Он колебался. Отчаянно колебался. С одной стороны, это может быть ловушка. С другой стороны… Он видел непроницаемо спокойное лицо этой женщины, отчаянные темные глаза на этом бледном лице и ее пальцы, неравно комкающие сигарету. Она изо всех сил старается сыграть спокойствие, но это ей не удается. Вполне вероятно, марионетке в самом деле надоело плясать на ниточках, и она решилась оборвать привязь. Ну что ж… Рисковать он любил всегда. А в последнее время риск остался едва ли не единственным из доступных ему удовольствий…

— Хорошо, — сказал он, когда молчание сделалось невыносимым. — Я поверю вам. Я обещаю, что помогу вам в первое время, пока вы не встанете на ноги. Теперь — ваша часть сделки.

— Я рада, что вы так решили, — улыбнулась Элеонора почти спокойно, оставив в покое измочаленную сигарету. Под маской Ким перевела дыхание — он все-таки поверил… хотя, видит небо, ей временами хотелось, чтобы он не купился на ее игру. — Вы не пожалеете. Итак, о грузе медикаментов. Вы знаете, что ими интересуетесь не только вы, но и мой хозяин?.. Бывший хозяин.

— Нет, — солгал он. Вернее, он знал, что на груз нацелился не он один, но чтобы еще и этот…

— А с вами рейские торгаши не желают иметь дел, потому что боятся связываться с откровенным криминалом, — подытожила Элеонора. — А теперь — тем более.

— И что вы предлагаете? — Чем дальше, тем больше ему нравилась эта женщина. Был в ней особенный огонек, в нем самом когда-то тоже пылал такой, да только с годами почти исчез в грудах пепла…

— Я куплю его для вас, — торжествующе произнесла Элеонора. — Вы понимаете?