Жизнь животных Том I Млекопитающие

Живет сумчатый волк исключительно в Тасмании, или Вандименовой земле, где прежде он встречался в огромном числе, к величайшему вреду для стад колонистов. В настоящее время, однако, ружья фермеров сделали свое дело, и сумчатый хищник попадается лишь в горах внутренней части острова.

По образу жизни мешкопес — ночное животное. Его глаза не выносят дневного света, и днем он укрывается в расщелинах скал, в темных недоступных теснинах, в ущельях и норах. Подобно нашей сове, днем — это неповоротливое, неловкое существо. Зато ночью он совершенно изменяется и становится чрезвычайно ловким, проворным хищником, опасным для всех небольших животных. С замечательным искусством подкрадывается мешкопес к стаду черных лебедей и одним скачком настигает неосторожную жертву. Иногда он пускается и на более трудную охоту: преследует быстрого кенгуру в кустарниках или ловит в болотах и реках утконоса. Одним словом, ни одно из животных Вандименовой земли, кроме лишь исполинского кенгуру, не может считать себя в безопасности от зубов дерзкого, проворного хищника. Даже австралийского ежа, ехидну, не спасают его острые, как иглы, колючки. Мучимый голодом, мешкопес или спускается на берег моря, где довольствуется ракушками и слизняками, или забирается в хлевы и птичники поселенцев. Последние справедливо ненавидят сумчатого волка и стараются истреблять его всеми средствами: стреляют из ружей, ловят в западни, травят собаками. Как ни хитер, как ни яростно отбивается он от собак, однако истребление его идет своим чередом, и, может быть, скоро сумчатый волк сделается, подобно своим предкам, достоянием лишь зоологических и палеонтологических музеев. К неволе он совершенно непригоден и постоянно зол и дик.

Еще злее ближайший родич мешкопеса — дьявол колонистов (Sarcophilus ursinus), бешеный зверь, неуклюжий, толстый, производящий отталкивающее впечатление своей злостью и в то же время глупый. Короткий мягкий мех его черный, как сажа, только на груди — белый ошейник и 2 белых пятна. Длина до 11/2 арш., причем 1/2 арш. занимает пушистый хвост. Вначале дьявол доставлял колонистам Тасмании много хлопот, препятствуя разведению домашней птицы и свирепствуя в курятниках с кровожадностью куницы. Поэтому его везде ожесточенно преследовали, тем более что мясо его очень вкусно. Теперь он встречается крайне редко. Подобно мешкопесу, это ночное животное. Осанка его напоминает медведя, а голос нечто среднее между звучным лаем и ворчаньем. Его прожорливость часто бывает причиной смерти, так как он безрассудно идет на всякую приманку. Пищу его составляет все живое, что попадается по пути. При обороне это животное бешено защищается, наводя страх на собак.

Собственно сумчатые куницы (Dasyurus) занимают по общему виду среднее место между лисицами и куницами; тело у них тонкое, вытянутое, голова на длинной шее, заостренная, хвост длинный, повислый, ноги низкие, задние немного длиннее передних и без большого пальца; пальцы с крепкими, серповидными когтями. Один из наиболее известных видов — пятнистая куница (D. viverrinus), чало-бурого цвета, снизу белого; длиной до 40 см, с хвостом в 30 см. Водится в Н. Ю. Валлисе, Виктории, Ю. Австралии и Тасмании, в лесах по берегу моря; днем прячется под корнями деревьев или камнями; питается мертвыми животными, выброшенными морем, но не отказывается и от живой добычи, посещает также курятники. Походка ее крадущаяся, осторожная, но движения быстры и ловки. Детенышей 4–6. В неволе она и скучна и зла. На родине ее всячески преследуют.

Еще вреднее для домашней птицы маленькая, кровожадная тафа, или сумчатая соня (Phascologale penicillata), по внешности красивый зверек с нашу белку (24 см тело и 22 — хвост), покрытый длинным, мягким, волнистым мехом, сверху серого, снизу белого цвета. По кровожадности и смелости редкий хищник поспорит с тафой: от нее не защитит ни стена, ни ров, ни изгородь. Кровожадный зверек, пользуясь своей незначительной величиной, всюду пролезает, производя страшные опустошения среди домашней птицы; к счастью еще, у него нет таких резцов, как у крыс, и хорошая дверь преграждает ему путь. Второй вид — желтоногая сумчатая мышь (Ph. flavipes), всего 13 см длины с хвостом в 13 см. Мех черноватый с крапинками, снизу — белый.

Далее, укажем на сумчатого тушканчика (Antechinomys laniger), маленькое, стройное животное, длиной в 20 см, причем хвост занимает 13, с очень большими ушами, длинным носом с кистью и очень длинными задними ногами. Длинная, тонкая, мягкая шерсть сверху — серая, снизу — светлая. Живет в лесах Ю. Валлиса и Квинсленда, питаясь насекомыми.

Последний из хищных сумчатых, на кого мы обратим внимание, муравьед (Myrmecobius fasciatus), величиной с белку (длиной до 25 см, хвост 18). Тело его длинное, голова заостренная, 4-палые задние ноги несколько длиннее передних 5-палых, хвост длинный, косматый. Сумки нет, так что название «сумчатого» не совсем подходит к нему. Зубов по 54. Язык — тонкий, длинный, гладкий. Густой мех — своеобразной окраски: охрово-желтый цвет передней и верхней части тела постепенно переходит сзади в густо-черный, прерываясь белыми или рыжеватыми поперечными полосами. Бегает не особенно скоро, мелкими прыжками, но умеет зато хорошо скрываться от преследователя в дуплах, под корнями, в щелях скал и пр.; если его поймают, не пытается защищаться, а только слабо хрюкает. Неволю не переносит, хотя без сопротивления подчиняется ей. Детенышей 5–8. Пища — главным образом муравьи; говорят, однако, что он ест и других насекомых, а также траву и смолу эвкалиптов.

Последнее семейство сумчатых, двуутробки (Didelphidae), заключает животных величиной часто с мышь, а иногда с домашнюю кошку. Тело у них плотное, с более или менее заостренной головой, хвост или длинный, и тогда голый на конце и приспособлен для хватания, или короткий, волосатый. Лапы пятипалые. Задние ноги несколько длиннее передних, у одного рода — с плавательными перепонками. Зубы как у настоящих хищников.

В прошедшие геологические периоды двуутробки были распространены в Европе, теперь же населяют, в числе 2 родов и 24 видов, только Америку, притом больше Южную. Все живут в лесах, поселяясь в дуплах, в подземных норах, в траве. Один вид превосходно плавает. Все — ночные животные и ведут одиночную, бродячую жизнь; походка и медленна и нетверда; из внешних чувств лучше всего развито обоняние. Душевные способности незначительны, хотя в хитрости им нельзя отказать: они очень искусно избегают ловушек. Питаются двуутробки мясом, насекомыми, червями, рыбой, а некоторые производят большие опустошения среди домашних животных. В случае преследования они не защищаются, а предпочитают притворяться мертвыми или спрятаться. В страхе издают противный запах, вроде чесночного. Голос их, — шипящие звуки, — слышен лишь, когда их бьют. Детеныши рождаются довольно беспомощными существами в числе от 1 до 14. К неволе двуутробки скоро привыкают, но их не стоит держать: внешность у них безобразная, запах отвратительный; к тому же и в неволе они опасны для домашней птицы. В Бразилии их ловят подставляя сосуды с водкой. Говорят, что животные эти страстно любят ее.

Из двуутробок наиболее известны опоссум (Didelphis marsupimlis), длиной до 45 см, с цепким хвостом в 42 см. Цвет его колеблется от белого до черного. Живет в кустарниках и лесах Сев. и Ю. Америки.

По внешнему виду опоссум крайне напоминает собой крысу. Особенно помогает сходству узкая, усаженная усами морда этого животного и его голый, покрытый чешуйками хвост. Этот последний орган служит для опоссума настоящей пятой лапой: живя на деревьях, опоссум постоянно пускает его в ход, обвивая его цепкими кольцами то ту, то другую ветвь.

Из других органов опоссума наибольший интерес представляет сумка женских особей, где доканчивают свое развитие новорожденные детеныши. Это — складка кожи живота, образующая настоящий мешок и расположенная как раз в том месте, где находятся соски. Обыкновенно беременность у опоссума-самки длится всего две недели; очень естественно, что детеныши рождаются на свет совершенно неразвитыми; они похожи на студенистые комочки, величиной с горошину и весом всего в 5 граммов; поэтому мать немедленно после рождения переносит их в сумку, где они и остаются в течение 50–60 дней, достигая за это время полного развития. Но и после того маленькие опоссумы остаются некоторое время в сумке матери; лишь достигнув величины крысы, они покидают это безопасное убежище и ходят вместе с матерью на свободе.

Характер опоссума столь же непригляден, как и его фигура. Это — одно из самых кровожадных животных Северной Америки. Ни одно из более слабых животных небезопасно от его нападения. Но особенно любит он врываться в птичники, где убивает сразу массу птицы, не прикасаясь к мясу жертв, а только выпивая их кровь. За это американские фермеры ненавидят опоссума и преследуют его, как только можно, хотя убитое животное не приносит никакой другой пользы, кроме того, что перестает разбойничать.

Вот что говорит о привычках этого животного Одюбон:

«Я живо представляю себе, как опоссум тихо и осторожно пробирается по тающему снегу, обнюхивая землю, — не попадется ли что-нибудь вкусное. Вот он напал на свежий след тетерева или зайца, поднял рыло кверху и фыркает, наконец, решился и спешит по избранному пути с быстротой скорохода. Вот он остановился, ищет и, очевидно, находится в нерешимости, куда идти, потому что предмет его преследования сделал значительный прыжок или задал колено, прежде чем опоссум напал на его свежий след. Он выпрямляется, на минуту приподнимается на задние лапы, оглядывается, нюхает и рысцой пускается дальше. Вот он остановился у большого дерева. Он обходит вокруг огромного ствола по покрытым снегом корням и, заметив между ними отверстие, мгновенно проскальзывает в него.

Проходит несколько минут. Наконец, он является, таща в зубах убитую белку, и лезет на дерево. Тихонько поднимается он, не останавливаясь на первой ветке: он рассчитывает, что здесь будет слишком на юру, и поэтому лезет выше, чтобы спрятаться в густых кустах, переплетенных диким плющом. Здесь он усаживается на покой, цепляется хвостом за ветку и раздирает острыми зубами несчастную белку, придерживая ее передними лапами…

Наконец, наступили веселые весенние дни; пробивается могучая растительность; но бедный опоссум голодает и изнемогает от истощения. Он ходит на берега заливов и счастлив, если поймает лягушку, которая доставляет ему нероскошную трапезу. Мало-помалу пробивается клюква и крапива, и он с удовольствием пожирает молодые стебли. Утренний крик тетерева восхищает слух алчного хищника: он знает, что скоро откликнется тетерка, по голосу которой можно будет выследить ее гнездо и с наслаждением выпить яйца.

Проходя лесом то по земле, то пробираясь с дерева на дерево, он слышит пение петуха, и сердце его трепещет при воспоминании о роскошном пире прошлого лета, когда он забрался в курятник соседней фермы. Осторожно идет он дальше, и вот, наконец, он в птичнике. Зачем, честный поселянин, настрелял ты прошлой зимой столько ворон и воронов? Ты повеселился и потешил себя; спеши же теперь в ближайшую деревню, добывай пороху, чисти свое ржавое ружье, ставь западни и учи своих ленивых дворняжек караулить опоссума. Он идет! Солнце только что село, но голод хищника не спит. Слышишь ли голос лучшей твоей курицы, которую он схватил? Хитрое животное утащило ее. Делать нечего, остается только заготавливать западни и подстерегать лисиц и сов, которые торжествуют, видя, что ты погубил бедную ворону, их врага и твоего друга… А что дорогая курица, под которую ты подложил дюжину яиц? Как-то она отделалась? Несмотря на ее боязливый крик, на ее растопыренные перья, опоссум съел одно за другим все ее яйца. Взгляни, как бедная птица бегает по двору и, обезумев от страха, еще зовет своих детей! А все стрелянье ворон! Будь ты добрее и предусмотрительнее, опоссум остался бы в лесу и удовольствовался бы белкой или зайцем, яйцами тетерева или виноградом, так роскошно покрывающим ветви наших деревьев. Впрочем, слова мои не пойдут тебе впрок…

Но предположим даже, что поселянин поймает опоссума на месте преступления. Ярость побуждает его кинуться и топтать животное ногами. Опоссум, чувствуя свое бессилие, свертывается клубком. Чем более свирепствует поселянин, тем меньше признаков жизни подает животное. Наконец оно лежит, хотя не мертвое, но совершенно истощенное, открыв пасть, высунув язык, с помутившимися глазами… «Ну, должно быть, тварь издохла», — говорит поселянин. Но берегись: она не издохла, а только «опоссумствует» и, едва уйдет враг, вскакивает и убегает в лес…»

В неволе, напротив, опоссум сонлив, вял и страшно глуп. Шкура этого животного поступает в торговлю под именем «кенгуру».

Самый крупный вид из двуутробок — ракоедная двуутробка (Didelphis philander), тело которой 24 см длины, а хвост — 32 см. Густая, мягкая шерсть грязно-желтовато — или рыжевато-серая вверху и желтая внизу. Сумка неполная и состоит лишь из 2 складок кожи. Живет в лесах жаркого пояса Америки, особенно в Бразилии; все время проводит на деревьях, спускаясь только для охоты вниз. Цепкий хвост ее ловко обвивается кругом ветвей. На земле ходит медленно, тем не менее ловко справляется с мелкими млекопитающими, земноводными, насекомыми и раками, составляющими ее пищу; на деревьях она охотится за птицами и их яйцами, нападает также на домашнюю птицу.

Наконец, двуутробка-плавун (Chironectes minimus) до 40 см длины, с таким же хвостом, отличается своими пятипалыми ногами, с плавательной перепонкой и серповидными когтями на задних, более длинных ногах. Большой палец передних ног удлинен, возле него находится как-бы шестой палец, представляющий удлинение гороховидной кости. Морда длинная, заостренная. У самки — полная сумка. По виду это животное похоже на крысу; уши яйцевидные, кожистые, голые. Во рту — защечные мешки, что как будто указывает на растительную пищу, хотя плавун питается главным образом рыбой. Мех сверху пепельно-серый с черными полями, снизу — белый. Живет в реках Ю. Америки. Самка рождает до 5 детенышей, вынашивает их в сумке, потом ведет их в воду и там обучает плаванью и охоте.

Отряд XV Птицезвери (Monotremata)

Последний отряд млекопитающих заключает в себе в высшей степени странных животных, живущих только в Австралии и на прилежащих островах. С одной стороны, они покрыты мехом, кормят детенышей молоком, имеют четыре ноги, с другой, подобно настоящим птицам, несут яйца (с большим желтком и пергаментовидной оболочкой), кишечник и мочеполовые протоки открываются в одну общую клоаку, далее, роговой клюв напоминает клюв плавающих птиц, наконец, у них двойные ключицы, наружной ушной раковины нет, желудок простой, с очень короткой слепой кишкой.

Весь отряд разделяют на 2 семейства — ехидн и утконосов, из которых первое заключает два рода, а второе — один.

Ехидны (Echidnidae) отличаются неуклюжим, приплюснутым телом, покрытым мехом, перемешанным с острыми иглами; клюв — цилиндрический, совершенно беззубый; зубы заменены мелкими, жесткими, острыми роговыми иглами, усеивающими небо, язык длинный, тонкий, червеобразный. Он далеко вытягивается из маленькой, узкой ротовой щели, как у муравьедов. Маленькие глаза снабжены, кроме век, мигательными перепонками. Короткие, сильные, толстые ноги, вооруженные длинными, крепкими и широкими когтями, приспособлены для рытья, особенно передние. На пятках задних ног у самца находятся крепкие, острые, полые внутри, роговые шпоры, имеющие связь с особой железой, что подало повод к ошибочному мнению, будто через них, как через зубы змеи, изливается яд. Хвост маленький, тупой. Снесенное яйцо помещается в складках так называемой высиживательной сумки, похожей на неполную сумку сумчатых, но отличающейся тем, что после периода размножения она совершенно исчезает и снова образуется при новой кладке яиц. Относительно числа детенышей достоверных сведений еще не имеется. Но, кажется, ехидны несут только одно яйцо. Детеныш вылупляется маленьким, голым и слепым и донашивается в сумке же.

Ехидн различают 2 рода — иглистая ехидна (Echidna aculcata), с пятипалыми ногами и когтистыми пальцами, и шерстистая ехидна (Proechidna), трехпалая. Из последних ехидн известен лишь один вид, недавно открытый в Н. Гвинее, именно, шерстистая ехидна (Proechidna bruijnii), до 50 см длины, покрытая грубой шерстью темно-бурого или черного цвета с немногочисленными короткими белыми иглами. Иглистой ехидны 2 вида: 1) австралийская ехидна (Ech. acul. typica), до 40 см длины, причем хвост не больше 1 см, с более длинным клювом и длинными (до 6 см) жесткими иглами, при основании бледно-желтыми, в середине оранжево-желтыми и на конце черными. Иглы так часты на спине, что между ними не видно и волос. Цвет меха темно-бурый или черный. Папуасская разновидность этой ехидны (с Н. Гвинеи) — меньше размерами, имеет более короткие иглы, зато много их на голове, ногах и животе; 2) тасманская иглистая ехидна (Ech. setosa) достигает 50 см длины; иглы у нее на спине толстые, короче шерсти, прикрывающей их, но на плечах и боках — длиннее волос. Цвет шерсти темно-бурый, на груди обыкновенно белое пятно.