Жизнь животных, Том II, Птицы

Грифы вьют гнезда обыкновенно перед наступлением весны в тех странах, где водятся, следовательно, у нас в первые месяцы года. Большинство видов устраивает поселения, выбрав себе для этого удобную скалу или лес. Часто они допускают в свое общество совершенно чуждых птиц, например, аиста, нисколько их не беспокоя. Само гнездо представляет из себя прочную постройку, сходную с гнездом других хищных птиц. Кладка состоит их одного-двух яиц. Вылупившийся из яйца птенец совершенно беспомощен и только по истечении нескольких месяцев становится способным к самостоятельной жизни.

Интересно наблюдать грифов, если посадить их в просторную клетку вместе с другими хищными птицами. Кормление происходит там среди неописуемого волнения: каждый борется, чем может, и прибегает ко всевозможным средствам, чтобы овладеть лучшим куском. Бурые грифы сидят со сверкающими глазами и растопыренными перьями перед мясом, не трогая его, но, очевидно, решившись отстаивать его от соперников; их изогнутые шеи двигаются с быстротой молнии взад и вперед по всем направлениям, и каждый из их товарищей должен опасаться получить удар клюва. Едва ли следует прибавлять, что подобного рода побоища не обходятся без шипения, гоготанья, хлопанья клювом и ударов крыльями – словом, адского шума.

О жизни грифов в неволе существует много наблюдений. Вот что рассказал мне граф Хотек о сером грифе (Vultur monachus) – крупной серо-бурой птице, представительнице рода настоящих грифов (Vultur). «Когда я был еще мальчиком, я получил в подарок серого грифа, которого вытащили из дунайских волн и в течение 12 лет воспитывали в доме пастора. Гриф этот прожил у меня еще 30 лет; он перешел во владение к князю Ламбергу, который увез его в Штейер и поселил во рву замка. Весьма вероятно, что он жил бы там и до сих пор, если бы олень не забодал его. Гриф этот – самка, которая неслась несколько раз – заключил странную дружбу с молодой домашней курицей, которая забралась в его клетку и осталась у него. По вечерам или в дурную погоду можно было видеть курицу у ее приятельницы – грифа, который нежно оберегал и защищал ее. Что потом стало с курицей – я не помню, но хорошо знаю, что гриф не убил ее».

«Серый гриф, которого воспитывал Лейбслер, был сначала спокоен и добродушен, но впоследствии стал сердитым и, за исключением сторожей, бил клювом всякого, кто к нему приближался. Он ел гнилое мясо так же охотно, как и свежее; пожирал животных вместе с их шкурой и волосами; кости длиной в 12-15 см он проглатывал целиком. На живых животных он никогда не набрасывался и в течение нескольких месяцев жил в ладу с большим черным вороном и галкой. Чтобы убить грифа, ему дали 12 гран мышьяку; через час он стал дрожать, выплюнул отравленное мясо, проглотил его снова и час спустя был уже совершенно здоров. В тот же самый вечер ему дали еще 2 лота мышьяку, которые, однако, также остались без действия».

Кроме упомянутого уже серого грифа, живущего в Южной Европе и большей части Азии, к тому же роду относятся еще ушастый гриф (V. auricularis), желто-бурого цвета, водящийся по всей Африке, и лысый гриф (V. calvus), живущий в Индии.

Особый род составляют сипы (Gyps), отличающиеся вытянутым слабым клювом, низкими ногами и длинной гусиной шеей.

Сюда относятся бурый гриф (G. fulvus) светло-бурого цвета, водящийся в Южн. и Ср. Европе, Южн. Азии и Африке, и сип Рюппеля (G. r@uppellii) – самый красивый из грифов, темно-серо-бурого цвета, водится в Ср. Африке.

Ни одна птица этого подсемейства не приобрела такой известности, как стервятник, белый сип, курица фараонов (Neophron percnopterus). Он изображен на древних египетских памятниках; египтяне и евреи воспевали его как эмблему родительской любви. Преобладающий цвет его густого оперения – грязно-белый. Он водится в Южн. Европе, Африке и большей части Зап. и Южн. Азии.

Птица эта доверчиво относится к человеку и только в Южн. Европе пуглива и осторожна. Стервятник далеко не глуп, так как точно отличает того, кто ему полезен, от того, кто ему вредит. Нельзя его также назвать и ленивым; напротив, он очень деятелен и часто по целым часам упражняет свои крылья ради одного только развлечения. Походка его напоминает походку нашего большого ворона, а полет – отчасти аиста, отчасти ягнятника, хотя гораздо медленнее и не так красив, как полет последнего. Для отдыха он выбирает скалу и по возможности избегает деревьев, так что совершенно отсутствует в больших лесах; нередко его приходится видеть сидящим на старых зданиях, храмах, мечетях и памятниках. Одиноким его встретить можно лишь изредка; он живет парами или чаще маленькими стаями. С другими грифами он соединяется только на короткое время, и как только окончится общий пир, уже больше не заботиться о своих родственниках.

В пище стервятник неразборчив. Он съедает, можно сказать, решительно все, что может быть съеденным. Нельзя сказать, чтобы падаль составляла его главную пищу; он гораздо менее разборчив. Конечно, он появляется на всякой падали и, насколько ему позволяют его небольшие силы, старается насытится, выклевывая глаза или дожидаясь, пока не наедятся большие грифы и оставят ему кости; но такое пиршество является его праздничным кушаньем. Гораздо более обильную добычу доставляют ему большие реки и море, которые выкидывают на берега падаль или дохлую рыбу и низших морских животных. Кроме того, он при случае нападает на крыс, мышей, мелких птичек, ящериц и других пресмыкающихся; как вор, грабит он гнезда с яйцами и ловко охотится за кузнечиками. Но ни его грабежи, ни воровство не в состоянии доставить нужного для него пропитания. К счастью, он умеет прокормить себя иным путем: во всей Африке и даже уже в Южной Испании его главную пищу составляет человеческий кал.

Местом для гнездования выбирается отвесная скалистая стена, малодоступная для человека. Кладка состоит из 2-х яиц, усердно высиживаемых самкой; птенцы кормятся из зоба, долго остаются в гнезде и еще целый месяц находятся на попечении своих родителей. Приручить стервятников, как старых, так и молодых, чрезвычайно легко.

В Ср. и Южн. Африке весьма распространен близкий родич только что описанного вида – мохнатый стервятник (N. pileatus). Его можно назвать полудомашним животным. Он так же дерзок, как наша серая ворона, бесстрашно ходит туда и назад перед дверью дома, копошится около кухни и для отдыха усаживается на верхушке одного из ближайших деревьев. Это завсегдатай каждой бойни, но никогда, однако, не уносит того, что ему не принадлежит, никогда не похищает цыпленка или какое-нибудь другое живое мелкое домашнее животное. Главную пищу его составляют кухонные отбросы и человеческий кал.

Наиболее характерный признак американских грифов (Sarcorhamphidae) – сквозные продолговатые ноздри; кроме того, они отличаются длинным, сильно согнутым на конце клювом, сильными ногами с толстой плюсной и голой головой. На голове и лбу часто бывают гребешки.

Гребневые грифы (Sarcorhamphus) являются самыми благородными членами этого семейства.

Кондор (S. gryphus) в значительной степени разделяет участь ягнятника: его также оклеветали, рассказывали про него самые удивительные истории и верили в них. Только исследователям XIX века удалось очистить от вымысла и сказок описание его жизни.

Оперение взрослого кондора черное, со слабым стальным блеском; наружные кроющие перья крыла и шеи – белые. Родина его – высокие южноамериканские горы – от Квито до южного конца этой части света. Кондор встречается в Андах на высоте 5000 м и никогда почти не спускается ниже 3000 м. По словам А. фон Гумбольдта, он часто пролетает над Чимборасо, т. е. в шесть раз выше облаков, простирающихся над долинами.

Нравы и образ жизни кондора в существенных чертах такие же, как у грифов. Во время размножения он живет парами, но обыкновенно встречается стаям. Если кондор заметит с высоты что-нибудь съедобное, то опускается, а остальные, которые его заметили, тотчас же следуют за ним. «Иногда совершенно непонятно, – говорит Чуди, – как в несколько минут целая масса кондоров появляется на положенной приманке, в то время как до того самый зоркий глаз не увидел бы ни одного из них». По окончании охоты они возвращаются на свои скалы и здесь дремлют в течение нескольких часов.

Подобно грифам, кондоры преимущественно питаются падалью. В некоторых случаях они нападают на ягнят, телят, раненых лошадей, которые не в состоянии защититься и должны мучаться, пока кондоры, раздирающие и съедающие мясо вокруг раны, не доберутся, наконец, до грудной полости, вследствие чего животное околевает. Кондор избегает человеческих жилищ и не трогает детей; индейцы единогласно утверждают, что он человеку нисколько не вреден.

Время размножения кондора приходится на наши зимние или весенние месяцы. Гнездо помещается на неприступной скале, но едва ли может назваться гнездом, так часто самка кладет свои 2 яйца на голую землю.