Жизнь животных, Том III, Пресмыкающиеся. Земноводные. Рыбы

Искусственное разведение устриц практиковалось уже очень давно, еще во времена римлян. По свидетельству Плиния, некто Сергий Ората, который жил до войн Мария, устроил огромную устричную мель, где и разводил устриц на продажу; более мелкие устричные садки были очень обыкновенны, но весьма вероятно, что разведение устриц практиковалось еще и у греков, так как еще Аристотель упоминает о «пересаживании» устриц. В средние века разведение устриц не прекращалось; его практиковали, главным образом, монахи, которые усердно разводили устриц вблизи своих монастырей, чтобы иметь лакомую пищу во время поста. В Англии искусственное разведение устриц практиковалось так часто, что понадобилось издать даже особый закон, который появился в 1375 году при Эдуарде III, по которому лов и посев молодых устриц разрешался только в мае, а в другое время дозволялось ловить только таких устриц, у которых в створках может поместиться шиллинг.

В новейшее время разведение устриц в огромном количестве практикуется близ Лондона, где устрицы откармливаются на искусственных мелях.

Так же широко практикуется пересадка и откармливание этих животных у Эдинбурга, около о. Гернсей и Джерсей. Потребление устриц очень велико: в Лондон ежегодно привозится около 130 000 бушелей*

*В бушеле заключается приблизительно 1400-1500 штук устриц.

, из которых лишь 1/4 увозится дальше, в глубь страны, а остальное количество потребляется в самом Лондоне. В Париже ежегодно расходуется около 75 миллионов устриц; из этого можно уже судить, как много потребляется ежегодно устриц, а если принять в соображение значительную их ценность, то станет очевидным большое промышленное значение этих моллюсков.

Устричные садки устраиваются с двоякой целью: для откармливания устриц и для их сохранения, до употребления: устройство таких питомников довольно сложно. В Остенде для этого устраивают каменный или бревенчатый пол на значительном пространстве, огороженном и соединенном с морем шлюзами. Это помещение тщательно очищается каждый день от ила и промывается. Кроме того, заботу устрицеводов составляет охранение устриц от множества их естественных врагов. Не только рыбы поедают этих моллюсков, но также раки, морские звезды и многие другие мягкотелые наносят устричным мелям существенный вред. Самыми опасными врагами устриц являются, по-видимому, некоторые улитки, в особенности Murex tarentinus и Murex erinaceus, а также Purpura iapillus и Nassa reticulata. Эти улитки просверливают раковину устрицы своим хоботком и поедают само животное. Однако более всего истребляет устриц, конечно, сам человек, который не только их поедает, но еще и неразумно истребляет их при самой ловле. Не везде можно брать их просто руками с мели; если место поглубже, то приходится вылавливать устриц сетью с тяжелой железной рамой с зубцами и зазубринами; эта сеть бороздит дно, и при ловле таким способом очень многие устрицы погибают напрасно. Кроме того, взмучивание воды само по себе вредно для устриц, так как ил на них действует губительно.

В Америке по Атлантическому побережью водится виргинская устрица (Ostrea virginiana), которая водится лишь, собственно говоря, у более южных берегов, а около Нью-Йорка нуждается в попечении человека, который пересаживает их в более удобные и глубокие места. Самым опасным врагом американских устриц является сверлильщик (Urosalpinx cinerea), улитка, около 3 см. длиной, а также зеленая морская звезда (Asterias arenieola), которые иногда в короткое время уничтожают целые устричные мели.

Напильники (Lima hians) замечательны тем, что строят себе гнезда, представляющие собой шероховатый комок около 12 см в диаметре, составленный из мелких камешков и обломков раковин, а иногда из кусочков дерева, кораллов и раковин других моллюсков, скрепленных виссонными нитями. Раковина этого пластинчатожаберного состоит из равных створок, совершенно белого цвета, а из ее неплотно прикрытой щели выдаются множество нитевидных отростков в виде бахромы. Напильник плавает довольно быстро, толчками, раскрывая и закрывая створки своей раковины.

Бахромчатые отростки часто отрываются, но после этого еще долго оживленно извиваются, словно черви.

Бахромки покрыты сверху слоем мерцательных волосков. Помещение гнезда внутри устлано тонкой тканью из мягких волосков – «виссона», которые составляют выделение особых желез. Вынутые из воды гнезда эти скоро рассыпаются, так как скрепляющие материал нити, высохнув, становятся хрупкими.

Из других представителей сем. гребешковых (Pectinidae) известны многие виды рода гребешков (Pecten); раковина многих из них употребляется в качестве блюда для тонких рагу (Ragout fin en coquilles), а более мелкие употреблялись пилигримами для украшения шляп и одежды. Лопасти мантии у гребешков свободны, на краях слегка утолщены и снабжены бахромкой из щупальцев, между которыми расположено множество ярко блещущих глаз. Глаза эти разной величины: один в 1 мм в диаметре, другие – гораздо меньше. Впрочем, гребешки не в состоянии видеть издали. Точно так же, как и напильники, гребешки двигаются прыжками, быстро захлопывая створки своей раковины.

С ними очень сходен род шарнир (Spondylus), у которых также есть глаза, но главное их отличие заключается в неподвижном образе жизни, так как шарниры плотно прирастают своей раковиной к подводным предметам. Ярко-красный съедобный шарнир (Spondylus gaederopus) встречается в Средиземном море.

Сем. молотковых (Malleacea) составляет переход от одномускульных моллюсков к двумускульным, так как у них имеется второй мускул, хотя и очень слабо развитый; из них род молотков (Malleus) интересен странным видом своей раковины, отчасти, действительно, напоминающей молоток. Но гораздо больше внимания всегда привлекали близко родственные им жемчужницы (Aviculidae). У раковины их, на замковой стороне, есть небольшой отросток, в виде ушка; замок гладкий или же есть зубцы, но не более одного на каждой створке. Известно около 30 видов жемчужниц, которые встречаются исключительно в теплых морях, и только один вид живет в Средиземном море. Жемчужницы держатся всегда на дне, и раковины их часто совершенно скрываются под наростом губок, образующих налет; иногда на них скопляются целые колонии кораллов. Жемчужницы очень часто крепко прирастают к подводным камням, прикрепляясь к ним нитями виссона. Другие жемчужницы, хотя и медленно, но постоянно передвигаются с одного места на другое. По большей части, жемчужницы держатся на глубине 5-8 саженей, иногда и до 15.

Самой важной является настоящая жемчужница (Meleagrina meleagris), которая водится в Персидском заливе, в Красном море, около Цейлона, в Мексиканском заливе, около Калифорнии и у берегов некоторых островов Великого океана. Во всех этих местах водится один и тот же вид, хотя раковины сильно различаются по величине и толщине. Жемчужины заключаются обыкновенно в складках мантии, но встречаются и в других частях тела, иногда в большом количестве; изредка встречаются раковины, в которых заключается до 100 жемчужин. Кардинер нашел однажды даже 150 штук; с другой стороны, ловцы часто открывают около сотни раковин и не находят в них ни одного зерна. По наблюдениям ловцов, в правильно развитой раковине не бывает хороших жемчужин, которые попадаются лишь в уродливых раковинах с неправильно скрученными створками.

В Персидском заливе жемчужные ловли принадлежат султану Маскатскому, и эксплуатация их находится в руках банианских купцов, составляющих в городе Маскат особую гильдию. Ловля производится, главным образом, в прибрежной области, к зап. от гавани Шария и до острова Биддульф; здесь ловля никому не воспрещается. С июня до половины сентября сюда собираются с разных сторон около 4500 лодок разной величины, от 10 до 18 тонн вместимостью; на каждой из них сидит от 8 до 40 человек ловцов, так что всех их на это время скопляется на мели около 30 тысяч. Обыкновенно водолазы не получают определенной платы, а работают из участия в прибыли; живут они почти все время на лодках и питаются финиками и рыбой. Во время ловли водолазы разделяются в каждой лодке на две партии: одни ныряют, другие их вытаскивают. Отправляясь в воду, водолаз обыкновенно раздевается донага, ухватывает ногами большой камень, к которому привязан канат, прикрепленный к лодке, и бросается за борт, захватив с собой небольшую корзиночку, в которую и начинает поспешно набирать, без особенного разбора, попадающиеся раковины. Когда запас воздуха истощился, он дергает за веревку, и товарищи тотчас же поспешно вытаскивают его на борт. Редко кто выдержит под водой более 40 секунд. Во время пребывания под водой главная опасность водолазу угрожает не от акул, которые нападают на них сравнительно редко, а от пилы-рыбы, которая иногда насквозь прокалывает водолаза. Чтобы воздержаться от дыхания, водолазы надевают себе на нос роговой зажим. Вытащенный из воды ловец тяжело дышит минуты три, причем обыкновенно не входит в лодку, а придерживается лишь за борт, и как только отдохнет, – снова бросается в воду. Жемчужные ловли Персидского залива раньше были очень прибыльны; так, в 1863 г., выловленный жемчуг оценивался в 400 000 фун. ст., т. е. около 31/2 миллионов рублей; но за последнее время доходы от этой ловли значительно уменьшились.

Цейлонские ловли славятся издавна. Лодки ловцов собираются около бесплодного, иссушенного берега Арино. Жгучее солнце накаляет песчаную каменистую почву, иссушая растительность; все живое тщетно ищет спасения от жгучих лучей солнца под жидкой листвой немногочисленных, растущих здесь, деревьев, листья которых коробятся, скручиваются и не в состоянии дать благодетельной тени. Но на несколько месяцев в году эта пустынная местность оживляется, когда собираются сюда ловцы жемчуга; в короткое время на берегу выстраиваются вдруг целые улицы бамбуковых хижин, крытых пальмовыми листьями или узорчатыми индийскими тканями. Туземцы Любби (индийские магометане), Мауры, жители Кароманделя, Малабара и других областей Индии собираются сюда, привлекаемые одной целью – любостяжанием. Вместе с ловцами собираются сюда фокусники, фигляры, факиры и всевозможные искатели приключений. В роскошных носилках, в сопровождении пышной свиты, появляются сюда богатые раджи, жрецы разных сект и культов, акробаты, танцовщицы, подымается оживленная спекуляция, азартные игры, а в то время, как эта праздная толпа тешится, ежедневно около 200 лодок выходят в море для трудной и опасной работы. В каждой из таких лодок находятся два водолаза и два помощника, а при них, в виде таможенного надсмотрщика, малайский солдат, который должен зорко наблюдать, чтобы водолазы не раскрывали раковин до тех пор, пока они не будут доставлены на берег. Спуск в воду происходит при помощи камня, около 5 пудов весом, который спускается с лодки на канате; к этому же канату привязывается и небольшая корзина, в которую водолаз, держась одной рукой за канат, другой старается поспешно набирать как можно больше раковин. В воду опускаются попеременно то один, то другой ловец. Малайские водолазы выдерживают под водой обыкновенно 53-57 секунд; один пробыл даже 1 мин 58 сек, хотя после этого долгое время не мог оправиться. Акулы нападают на водолазов редко, так как их отгоняет шум, который стоит на всей мели, от громкого говора ловцов; впрочем, водолазы нанимают особых заклинателей, которые молятся за них на берегу и силой своих заклинаний прогоняют страшных чудовищ. Около 4 часов пополудни ловля обыкновенно прекращается, и все лодки отправляются к берегу. К этому времени на берегу выстраиваются войска, и дежурные чиновники отбирают все привезенные раковины, которые продаются с аукциона или же сдаются в правительственный магазин. Раковины разделяются на небольшие кучки, и начинается оригинальный аукцион, похожий скорее на лотерею, так как здесь все зависит от удачи: можно заплатить около 20 рублей за кучку раковин и не найти в них ни одной жемчужины, между тем как счастливец за грош может сделаться обладателем крупных жемчужин большой ценности.

Не проданные с аукциона раковины сдаются в магазин, который представляет большое здание с покатым полом и со множеством мелких желобков; здесь раковины сваливаются без всякого разбора и подвергаются гниению, причем они сами собой раскрываются, а постоянно текущие по ним струйки воды промывают их, причем жемчуг остается в желобках. Раньше раковины, сложенные в магазин, раскрывались специально для этого приставленными людьми, но несмотря на самый бдительный присмотр над ними, они все-таки ухитрялись воровать крупные жемчужины и даже проглатывать их. Под палящими лучами тропического солнца раковины очень быстро разлагаются и на далекое пространство заражают кругом воздух.

Наконец, истощаются жемчужные мели, раковин становится все меньше и меньше, и тогда ловцы понемногу расходятся; ничто не удерживает уже тогда в этом неприглядном месте и остальную разношерстную толпу, умолкают крики торговцев, неугомонно выкрикивающих свой товар, разъезжаются купцы, ювелиры, расходятся всевозможные искатели приключений, берег Арино мало-помалу снова пустеет, и только стража да чиновники, по необходимости, остаются здесь еще некоторое время, пока догниют раковины в магазине, и можно будет произвести подсчет жемчужинам.