Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана
Шрифт:
Его товарищи спросили:
– Что там случилось? Почему ты задержался и не выходишь?
А он ответил:
– Вот он, тот охотник, который поймал наших братьев там, за дверьми, это, наверное, джинн-домовой, обитатель этой крепости. Я вижу наших убитых братьев, а он стоит над ними, подобно яростному месяцу.
Тогда разбойники остановились, но Садун пришел в бешенство от всего того, что случилось, и сказал им:
– Мы живем здесь уже давно, но никогда еще не встречали в этом месте никого, ни людей, ни джиннов.
Затем он бросился вперед и крикнул:
– Эй, ты, покажись
И Вахш аль-Фала отвечал ему:
– О негодный, я человек, я не джинн, а пришел я сюда, чтобы снять голову с твоих плеч и потушить огонь жизни в твоей груди, а потом, покончив с тобой, вернуться домой в великой радости, избавившись от печали и познав покой, потому что голова твоя – выкуп за мою невесту Шаму, дочь царя Афраха.
Когда Садун услышал эти слова, свет померк в его глазах, и он крикнул:
– Кто такая Шама и кто такой царь Афрах, чтоб вам сгинуть, чтоб вам не жить, по земле не ходить?! Но коли ты пришел за моей головой, я сражусь с тобой и убью тебя, повергну во прах здесь, в этой крепости!
После этого Садун сказал своим людям:
– Пусть никто из вас не выходит вперед и не становится между мной и этим человеком, не то вам придется раскаяться. А я померяюсь с ним силами и заставлю его перейти от гордости к смирению и унижению.
Затем он обратился к Вахшу:
– Где ты хочешь сразиться со мной, выбирай место для состязания!
И Вахш ответил:
– Войдем в крепость.
– Ты хорошо придумал! – воскликнул Садун, и все разбойники вошли в крепость, а за ними последовали Садун и Вахш аль-Фала, который остановился посредине. А Садун зашел в одно из укрытий, а потом появился, подобный железному льву или куску скалы, бормоча что-то на своем языке. И когда Вахш аль-Фала увидел, что Садун с пеной на губах наступает на него, заполняя всю крепость своим огромным телом, он встретил его решительно, как гневный лев, читая нараспев стихи о воинской доблести и своих намерениях.
И когда Садун услышал эти стихи и уразумел, что Вахшу от него нужно, враги бросились навстречу друг другу и сшиблись, подобно двум горам или двум бурным потокам, а между ними встала гибель, подобно ослепительной молнии. Противники бились копьями, пока копья не сломались, и рубились мечами, пока мечи не зазубрились, они обливались потом, задыхались и не переставали сражаться, пока не уподобились от усталости призракам или бездыханным телам, от которых отлетела душа. Наконец дошло до решающих ударов, и первым ударил Садун, который обезумел от горя и досады, ибо увидел, как сражается Вахш аль-Фала, и понял, что такого воина нелегко одолеть.
А Шама все время стояла за воротами, и, когда она увидела, что удар Садуна точен и верен, она испугалась, как бы он не поверг Вахша, как бы не убил его в этой крепости: ведь в странах эфиопов все знали Садуна, подобного испепеляющей молнии или грозному бедствию, и все боялись его, как наихудшей из напастей. А у Шамы был острый кинжал, которым можно было пронзить что угодно, хоть каменную глыбу, хоть скалу. Она схватила этот кинжал за рукоятку, прицелилась
и метнула его так, чтобы попасть острием в руку Садуна. И как раз в тот момент, когда Садун наносил удар Вахшу, кинжал вонзился ему в руку и перерезал сухожилия, и рука его ослабела. Вахш аль-Фала хотел заколоть Садуна мечом и заставить его испить чашу гибели, но, когда он увидел, что меч выпал у Садуна из рук, он остановился и, повернув голову, крикнул Шаме:– Да окрепнет твоя рука, да не возрадуется враг, да пошлет тебе бог исполнения желаний!
Потом он сказал Садуну:
– Возьми свой меч, о Садун, продолжи бой и не говори, что Вахш аль-Фала взял тебя предательством. Я одержу над тобой только честную победу, которую признают все люди.
А Садун спросил:
– О великий герой и украшение всех храбрецов, к кому это ты обратился, повернув голову, и с кем ты говорил?
– Не шути со мной, я говорил с царевной Шамой, дочерью царя Афраха, – ответил Вахш.
Тогда Садун спросил его снова:
– О ты, кому не было равных во все времена, неужели она здесь, в стенах этой крепости?
– Да, – ответил Вахш, и тогда Садун попросил:
– Крикни ей, чтобы она вошла.
– Войди, о госпожа Шама, о дочь царя Афраха, – крикнул Вахш, и она вошла и встала перед ними.
Когда Садун увидел Шаму, он так огорчился, что у него помутился разум. И он обратился к Шаме, которая стояла рядом с Вахшем и что-то весело ему говорила, и спросил ее:
– Неужели твой отец не нашел лучшего выкупа за тебя, чем моя голова?
А Шама ответила:
– Что он хотел, то и назначил, ни к чему эти разговоры, вперед, на бой и сражение, бейся копьем и мечом!
Когда Вахш аль-Фала услышал, что Садун так заговорил с Шамой, свет померк у него в глазах, и он крикнул Садуну:
– Брось эти разговоры, о сын презренных, бери свой меч и иди в бой, а я буду с тобой сражаться.
И Садун ответил:
– Боже сохрани, о герой из героев, как я могу сражаться с тобой после того, что ты сделал, ведь ты оказал мне милость и благодеяние, ты победил меня и пощадил, и теперь битва с тобой для меня запретна!
Сказав так, Садун сложил руки за спиной, склонил голову и добавил:
– О великий рыцарь нашего времени, о потомок храбрецов, явивших доблесть в дни битв и сражений, убей меня на глазах у моих товарищей и друзей, отруби мне голову, возьми ее и иди своей дорогой, возвращайся цел и невредим домой и сыграй свадьбу с твоей невестой в кругу ваших близких и родичей.
Тогда Вахш аль-Фала ответил:
– Если ты говоришь от чистого сердца и не обманываешь меня, то выйди со мной за стены крепости.
Садун согласился и, обратившись к своим товарищам, сказал:
– Пусть никто не выходит с нами, посмотрим, что произойдет между мною и этим доблестным юношей.
Все повиновались приказу предводителя и остались на месте, а Вахш, Шама, дочь царя Афраха, и Садун спустились по лестнице и вышли наружу, в горы и долы. Садун приказал запереть за собой ворота, чтобы никто из его верных друзей не мог последовать за ним, и его товарищи вышли на стены крепости, оплакивая своего предводителя и сокрушаясь о своем господине.