Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана

– О сын мой, мы не найдем более удачного времени для мести, а смерть сорвет все маски и смоет позор.

Тогда предводители эфиопов, собрав все свои силы, бросились на утомленных боем людей Садуна и царя Афраха, и воины стали острыми мечами рубиться, прямыми копьями биться и так сражались всю ночь. А Садун и его люди терпеливо и стойко защищались, но враги были многочисленны, и, в конце концов, они поняли, что настал их последний час. Садун огляделся вокруг и, видя, что смерть близка, бросился в бурную пучину сражения. Он хрипел и вопил, головы с плеч рубил, отсекал суставы от жил и, видя, что враги навалились на него со всех сторон, отрезав пути к победе и спасению, от бешенства стонал и зубами скрежетал так, что у него выступила пена на губах. Садун крушил пеших и валил конных, так что враги не осмеливались приблизиться к нему. Но вот он устал и обессилел, его решимость ослабела, а рука отяжелела.

И когда Садун совсем потерял надежду на спасение и почувствовал приближение гибели, он огляделся вокруг и увидел, что враги далеко оттеснили его всадников и воинов царя Афраха, и они бьются из последних сил, а над ним витает ангел смерти. Тогда он поднял глаза к небу и взмолился о помощи, и не успел он произнести слова молитвы, как вдали показалось облако пыли, закрывшее землю и небо, а когда оно рассеялось, из-за него засверкали мечи, заблистали острия копий, и показались всадники, летящие на быстрых конях. Впереди всех скакал царь Сайф ибн Зу Язан, царь царей Йемена, на правом крыле – царь Абу Тадж, а на левом – царица Муньят ан-Ну-фус, а рядом с ними были доблестные рыцари и бесстрашные герои, подобные мчащемуся с гор потоку или надвигающемуся ночному мраку, и земля гудела от их боевых криков.

Когда царь Сайф услышал голос Садуна, взывающего о помощи, и понял, что тот попал в беду, в нем закипела арабская гордость, и он бросился на врага во главе своих неустрашимых отрядов. Царь Сайф был облачен в украшенные червонным золотом доспехи из голубой стали, которые ослепительно сверкали, на царе Абу Тадже виднелась такая же броня, и оба они опоясались индийскими мечами, чьи удары опережают судьбу, а в руках они держали самхарийские копья [66] , чьи наконечники тоньше и острее, чем язык змеи. И когда войска сшиблись, крики воинов гремели громче грома, острия копий пронзали сердца и печень, мечи, сверкая, слепили взоры, а доблестные всадники сталкивались, как тяжкие горы; головы летели как шары, а отрубленные руки падали, как листья во время засухи и жары. Царь Сайф врезался в ряды врагов и выбивал их из седел, разрубая мечом и пронзая копьем. Воины царя Арада не думали, что им придется испытать подобные мучения, их постигли тяжкие унижения, многие из них вкусили смерть от острого меча и погибли от удара пронзающего копья. И когда толпа врагов, окруживших Садуна, рассеялась, и вокруг него образовалось свободное пространство, он смог снова обрушиться на поредевшие ряды эфиопов и суданцев. Тут Садун дал своему мечу разгуляться, повергая противников во прах, превращая их в пищу для хищных зверей и утоляя сжигавшую его жажду мести.

66

Самхарийские копья – копья, изготовлявшиеся в эфиопском солении Самхар, отличались высоким качеством (существует также предание о бедуинском вонне Самхаре, мастерски владевшем копьем).

И войско царя Арада обратилось в бегство, рассеявшись по степям, холмам и бесплодным пескам, осталось только три прославленных предводителя и военачальника царя Арада – Маймун, Даманхур и Сабик, которого называли Тройной Копьелом, потому что он мог согнуть руками три стальных копья, сложенных вместе. Это были самые доблестные герои среди эфиопов и суданцев, и царь Арад дорожил ими более всех своих воинов. Они храбро сражались против войск царя Сайфа и его друзей и не обратились в бегство вместе с другими воинами царя Арада, но храбрецы Садуна окружили героев и, закрыв им все пути к спасению, набросились на обессилевших от долгого боя Маймуна, Даманхура и Сабика, крепко связали их и привели к царю Сайфу.

Когда они предстали перед царем Сайфом, тот спросил их:

– Что вы скажете о том, чтобы принять ислам, о великие рыцари нашего времени? Клянусь Аллахом, мне нелегко видеть таких людей, как вы, среди огнепоклонников и неверных язычников.

Те ответили:

– О царь, мы в твоей власти, делай с нами, что хочешь, но мы еще никогда не видали, чтобы кто-нибудь, захватив противника в плен, обращался к нему с добрым словом, как это делаешь ты.

Тогда царь Сайф приказал развязать пленников и велел им сесть рядом с собой, а потом, обратившись к ним, сказал:

– Я хочу дать вам добрый совет – примите ислам и сражайтесь вместе со мной и вашим братом Садуном.

И воины ответили ему:

– Научи нас, как надо принять ислам.

Царь Сайф ответил:

– Скажите: мы свидетельствуем, что нет бога, кроме Аллаха, и что Ибрахим – его пророк и посланец!

И все трое сказали то, чему научил их царь Сайф, и приняли ислам всем сердцем. Потом герои побратались с Сайфом и с Садуном и поклялись всегда держаться вместе и помогать друг другу в битве с врагами. Вот что было с ними.

А когда проклятые Сакрадион и Сакрадис узнали о пленении доблестных военачальников царя Арада, они занемогли от горя, задрожали от ярости, как в лихорадке, и стали бить себя по лицу, не зная, что делать. Они призвали к себе всех колдунов и сказали им:

– Вы преодолели долгий путь и пришли к нам из Дальних стран для того, чтобы захватить колдуна Бурнуха, который был причиной всех ваших трудов и странствий. Вы сразились с ним не одни – царь всех эфиопов и суданцев, повелитель обширных земель Сайф Арад прислал вам в помощь многолюдное войско, и мы оба тоже были с вами. Почему же вы отказываетесь выполнить то, ради чего пришли сюда? Почему вы не стараетесь отомстить вашему врагу, колдуну Бурнуху?

И волшебники ответили:

– Не печальтесь и успокойтесь, клянемся рассыпающим искры огнем, вы увидете такое колдовство, которое поразит ваши взоры и потрясет ваш разум.

Сакрадион и Сакрадис ответили им:

– Если вы сумеете одержать победу, то посрамите наших рыцарей и героев.

Тогда все восемьдесят колдунов с усердием принялись за свое дело, а больше всех старался волшебник по имени Абд ан-Нар – Раб Огня, которого они избрали своим предводителем после Бурнуха и который был самым знающим, умным и проницательным из них. Абд ан-Нар сказал:

– Прежде всего, мы должны заколдовать царя Сайфа и его друзей так, чтобы они окаменели, но я не знаю, удастся ли это сделать с самим царем Сайфом, потому что на нем надет меч пророка Сима, который хранит его от колдовства.

Колдуны ответили:

– Подождем, когда соберется диван, и заколдуем всех, а потом начнем сражаться с Бурнухом, ведь он останется один, и некому будет ему помочь. Тут-то мы и сумеем одержать над ним победу.

Порешив на этом, колдуны стали готовиться к сражению, а Абд ан-Нар сел в медный кувшин, поднялся в воздух и, перелетев над городскими стенами, приблизился ко дворцу Сайфа и остановился над крышей. А в это время во дворце собрался диван, и все придворные заняли места, согласно своему положению: тот, кому подобало сидеть, сел, а кому подобало стоять, встал. Тогда Абд ан-Нар вылил на крышу дворца полный таз воды, над которой он сжег щепотку благовоний и прошептал тайные заклинания. И тотчас все, кто был в диване, окаменели, глаза их остекленели, а тела сковала неподвижность, и так они оставались весь день и всю ночь.

А наутро воины царя Сайфа, как обычно, оседлали коней, сотни и тысячи всадников выехали на площадь и выстроились в ряды, ожидая появления царей Сайфа, Афраха, Абу Таджа и прославленных предводителей Садуна аз-Зинджи, Даманхура, Маймуна и Сабика и радуясь, что эти храбрецы присоединились к ним и отныне будут помогать им в бою. Войска долго ждали, но так и не дождались своих царей и военачальников. Тогда несколько воинов отправились в диван и, увидав, что там все окаменели, выбежали из дворца, крича от страха, и сообщили своим товарищам о том, что случилось, говоря:

– Это проклятые волшебники заколдовали наших царей!

И когда весть о случившемся дошла до женщин, прислуживающих царице Шаме, они вошли к ней и воскликнули:

– Иди и помоги твоему отцу и твоему мужу, колдуны своими чарами превратили их в камень!

Тогда Шама вне себя от горя бросилась в диван вместе со своими невольницами и прислужницами. Увидев, что ее отец и муж, и все их приближенные окаменели, Шама громко закричала и стала плакать и рыдать. Потом она приказала находившимся при ней рабам и воинам: