Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана

– Если твое сердце чует беду – не надо, не доставай это платье и не давай его мне!

– Я хочу только, чтобы ты дала мне верную клятву, что наденешь волшебную одежду ненадолго, а потом снимешь ее и вернешь мне, – попросила Тама, и Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, клянусь жизнью твоих очей, клянусь твоей головой и головой твоей матери, мудрой Акилы, я возьму у тебя это платье, надену его и спляшу в нем, чтобы вы убедились, что я говорила правду, а потом сниму его и отдам тебе.

Тогда Тама, разум которой точно помутился, поверила, что Муньят ан-Нуфус говорит правду и что клятва ее искренняя, встала, чтобы принести волшебное платье из птичьих перьев. Она отправилась в сокровищницу, открыла сундук, вынула заколдованное платье и, вернувшись, отдала его царице Муньят ан-Нуфус, дочери грозного царя Аббуса. А Муньят ан-Нуфус в это время сидела, держа своего младенца на коленях. Увидев волшебное платье, она несказанно обрадовалась, положила царевича Мисра перед собой, сняла с себя тяжелые одежды и стала легкой как перышко. А потом она надела волшебную рубашку из птичьих перьев, застегнула все пуговицы и расправила крылья, которые подняли ее к самой крыше.

Муньят ан-Нуфус облетела весь дворец изнутри, поднимаясь все выше и выше, подобно легкому ветерку, затем опустилась и стала плясать всем своим подругам на удивление. Окончив танец, Муньят ан-Нуфус присела, говоря:

– Я хочу покормить своего сына.

Она взяла Мисра, накормила его грудью и сказала:

– А теперь посмотрим, смогу ли я летать с сыном на руках?

С этими словами Муньят ан-Нуфус взяла большой шелковый платок, обвязала его вокруг груди, положила туда ребенка так, что он был закрыт со всех сторон, поднялась в воздух и трижды облетела дворец, а потом вылетела на открытую галерею, уселась на ее краю и воскликнула:

– Я боюсь, как бы мой сын не упал!

Она еще раз проверила, крепко ли привязан платок и не выпадет ли из него младенец, и посмотрела вниз на своих подруг, как бы прощаясь с ними взглядом, а те молча глядели на нее, не зная, что сказать. Наконец Тама крикнула:

– О Муньят ан-Нуфус, сестра моя, спускайся к нам, и пусть ничто не нарушает нашего счастья и веселья!

Но Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, не торопи меня, ведь я так давно не надевала этого платья! И вот, наконец, я получила его без всякого труда и без особых стараний!

При этих словах Муньят ан-Нуфус громко рассмеялась, так что у Тамы едва не разлилась желчь, и она стала осыпать себя упреками, ибо поняла, что ее перехитрили.

А в это время вошла мудрая волшебница Акила. Она посмотрела на Муньят ан-Нуфус, сидевшую на галерее, в платье, которое переливалось, как павлиньи перья, а потом перевела взгляд на свою дочь и спросила ее, нахмурившись:

– Это ты дала ей волшебное платье из перьев? Ну, теперь конец, теперь дело сделано!

А Тама ответила:

– Да, матушка, я не могла поступить иначе, ведь она поклялась мне твоей головой, что только покажет нам, как она умеет летать.

Тогда Акила подняла голову к царице Муньят ан-Нуфус и крикнула:

– О свет очей моих, спускайся к нам, я хочу приветствовать тебя! Ведь меня привело сюда только страстное желание тебя увидеть. Спускайся же, и мы с тобой побеседуем.

Но Муньят ан-Нуфус отвечала ей:

– О Акила, я не желаю беседовать ни с кем, теперь я вспомнила своих родных и близких, свою землю и свое царство и хочу только одного – отправиться туда, их увидеть и тоску свою утолить. Вы меня не браните, добрым словом помяните.

Услыхав эти слова, мудрая Акила стала сокрушаться и горевать, зная, что теперь никакое волшебство ей не поможет, потому что на Муньят ан-Нуфус было надето заколдованное платье, которое хранило ее от всех чар. И она стала увещевать Муньят ан-Нуфус ласковыми словами и льстивыми речами, говоря:

– О дочка, спустись к нам, о услада очей, не прекословь мне!

Но та, смеясь над Акилой, говорила:

– О волшебница, если бы ты могла, ты бы заколдовала меня и отдала мужу твоей дочери, но этому не бывать! Теперь никто из вас не сможет мной завладеть, теперь я полечу над степями и холмами, и вам меня не поймать и в неволе не удержать!

Потом Муньят ан-Нуфус обратилась к подругам:

– О подруги, я больше не спущусь к вам, а когда вернется царь Сайф ибн Зу Язан и спросит вас обо мне, скажите ему: «Она улетела в родную страну, чтобы успокоить свое сердце, и унесла с собой сына». Скажите ему, что теперь уж ему не поймать Муньят ан-Нуфус, дочь царя Аббуса, как не видать ее и другим царям. Царских дочерей не похищают, их сватают и к мужу провожают с почетом. Скажите царю Сайфу: «Муньят ан-Нуфус велела передать тебе такие слова: „Ты похитил меня, ты лишил меня подруг, истомил меня ревностью, беря в жены одну девушку за другой, ты то и дело забывал обо мне. Но что было, то было, а если ты и вправду смел и стоек, то приходи в мою землю, где находится Остров девушек. Если ты действительно хочешь увидеть свою жену и своего сына, то вот тебе знак – они будут неподалеку от островов Вак аль-Вак“.»

Сказав это, Муньят ан-Нуфус еще крепче привязала своего сына к груди, расправила крылья и полетела. Она поднималась все выше и выше, а Тама, Акила и другие женщины смотрели на нее, пока она не скрылась в небе. Тут волшебница Акила чуть не лишилась рассудка, но сделать ничего не могла. Тогда она напустилась с бранью на свою дочь Таму, говоря ей:

– Когда царь Сайф вернется с охоты и спросит о ней, кто избавит тебя от его гнева? Он убьет тебя, сказав: «Ты с самого начала хотела погубить Муньят ан-Нуфус из ревности, а когда тебе это не удалось, ты хитростью выманила у меня волшебное платье, дала Муньят ан-Нуфус надеть его и отослала ее домой». Все это из-за твоей ревности, о безумная, о безрассудная, о своевольная!

Услышав слова матери, Тама заплакала от горя и сердечной боли и спросила ее:

– Что же теперь делать, о матушка?

– По-моему, нам надо эту беду скрыть и никому о ней не говорить, а я попробую уладить дело, – ответила Акила.

Сказав это, мудрая Акила приказала привести к ней мастера и велела ему сделать из дерева фигуру, похожую на царицу Муньят ан-Нуфус. Когда мастер закончил свою работу, Акила раскрасила эту фигуру, так что казалось, будто она вот-вот оживет, а потом отнесла деревянную куклу во дворец Муньят ан-Нуфус и положила ее на ложе царицы. Потом Акила стала кричать и вопить и, когда сбежались служанки и невольницы царицы, они увидели, что госпожа их лежит на ложе мертвая. Они заплакали и заголосили, и весть о смерти царицы Муньят ан-Нуфус разнеслась по всему городу, и все говорили, что ее сын умер вместе с ней. Царицу похоронили во дворе ее дворца, и об этом узнали приближенные царя и придворные. Стали говорить, что царица Муньят ан-Нуфус выпила слишком много вина и от этого умерла. А все эти разговоры шли от волшебницы Акилы. Тогда приближенные царя Сайфа пришли к Акиле и спросили ее:

– Что нам делать, о матушка, мудрейшая из мудрых?

И Акила отвечала им:

– Царь Сайф на охоте и ловле. Если мы пошлем к нему гонца, он либо приедет сам, либо скажет нам: «Схороните их». А я уже похоронила и царицу, и ее сына, и когда царь Сайф вернется и спросит о них, вы скажете ему: «Они умерли». А если он спросит вас: «Почему вы не известили меня?» – я скажу ему: «Вот их могила, делай с ними, что хочешь».

На это придворные и приближенные ответили:

– Вот правильное решение и истинное суждение!