Жнец
Шрифт:
— Со стены скинешь? — неприязненно глянул на меня Эдвард.
— Зачем мне тебя от пожизненной каторги избавлять? Подумай об этом. Хорошенько подумай.
Камни дрожали все сильнее, по швам кладки в нескольких местах побежали трещины, и даже молитвенные песнопения осипших монахов и колокольный звон были не способны ослабить чары одержимого.
— Иди ты! — выругался Эдвард, оттянул правую руку к уголку рта, прицелился и, задержав дыхание, спустил тетиву.
А несколько мгновений спустя закованная в латы фигура Высшего покачнулась и медленно повалилась на землю. Массивный
— Да! Да-да-да! — как умалишенный во всю глотку заорал я и от избытка чувств заколотил рукой по стене. Потом уселся на холодный камень, прислонился спиной к парапету и, стянув шлем, взъерошил слипшиеся от пота волосы. С наслаждением вдохнул морозный воздух, пусть и отдающий горьким привкусом гари, и выудил из-под куртки фляжку с полынной настойкой. Хлебнул сам, протянул Эдварду:
— Будешь?
— Давай, — не стал отказываться бледный, как полотно, лучник, глотнул и скривился: — Фу, ну и гадость…
— Эй! Вы чего расселись? — подскочил к нам Рауль. — Бегом вниз!
— Зачем еще?
Забрав фляжку, я с неохотой поднялся на ноги. Идти никуда не хотелось. Совершенно. И пусть только рассвело, а такое чувство, будто сутки назад все началось.
— Мы атакуем! — Граф метнулся обратно к надвратной башне. — Быстрее!
— И что с того?
— Ты про второго Высшего забыл уже? А? Бегом! — задержавшись, рявкнул Рауль, — Осади еретики город по всем правилам, вылазка бы ничего не решила. А пока они растянулись на марше, есть прекрасная возможность разгромить авангард. Давай, давай живее!
— Бегу…
Я нагнал графа уже на винтовой лестнице, поднапрягся и первым выскочил из башни. Выбежал на площадь и завертел головой по сторонам.
То, что показалось суетой утром, теперь могло бы сойти разве что за давно заброшенное, тихое и спокойное кладбище. Сейчас по площади стройными, а когда и не очень рядами к распахнутым настежь воротам спешили армейские отряды. Алебардщики и пикинеры, арбалетчики и лучники, простые пехотинцы и конные латники — все они торопились покинуть город и атаковать в растерянности отступавшего врага. Их места занимали ополченцы и резервисты, и только тут мне стало ясно, насколько серьезную игру затеяли наши военачальники. Если уж они рискнули оголить Магрев…
— Сюда! — подскочил Рауль к удерживавшим за поводья лошадей егерям и махнул мне рукой: — Быстрей!
— Куда мы теперь? — Я вскочил в седло и оглянулся посмотреть, не отстал ли Эдвард. Нет, тоже на лошадь уже забрался.
— Пока за стену, а там решим, — не стал ничего объяснять Луринга и направил каурого жеребца к воротам. — Действуем по обстановке.
Ну что ж, принцип «поживем — увидим» не так уж и плох.
Надеюсь, сработает он и в нашем случае.
В том смысле, что поживем.
А шансы на это пошли вверх — помимо полудюжины лейб-егерей в охрану нам придали десяток конных арбалетчиков. И хоть даже с этим пополнением на полноценную боевую единицу мы не тянули, но и легкой добычей в случае стычки с еретиками не должны были стать. Пусть сначала попробуют догнать. А как иначе? У нас вся ставка
на скорость. Вот засветится где-нибудь Высший, сразу туда и помчимся. Это в идеале, само собой. Кто его знает, как оно в итоге сложится.И вообще — решится ли бесноватый показаться на людях сразу после столь неожиданной кончины собрата?
А? Вот в чем вопрос. В этом-то все и дело.
— Поздравляю вас, кстати, — обернулся Рауль, когда поле с погибшими при штурме еретиками осталось позади и наш отряд, свернув на какую-то проселочную дорогу, покинул маршировавшую на полночь колонну солдат.
— С чем еще?
Мне вид тут и там валявшихся мертвецов особых душевных терзаний не доставил, а вот Эдвард заметно спал с лица. Эх, его бы да на Лемское поле…
— Его величество повелел наградить вас орденом Серебряного орла.
— А денежное вспоможение к нему прилагается? — уточнил я, промолчав, в каком месте видел эту побрякушку.
— Нет, зато к нему прилагается рыцарский титул.
— Ну, господин Рох, неплохая награда за один-единственный выстрел?
Мне от титула ни холодно ни жарко — меня сейчас в Марне вообще нет. Так что кого они там наградили, даже не представляю.
Эдвард вместо ответа перегнулся через луку седла, и его вырвало.
— Видите, господин граф, Эдвард тоже рассчитывал на вспоможение…
— Зря ерничаешь, — усмехнулся Рауль и указал егерям на лысую вершину высокого холма. — Вестового там будем ждать.
— И ничего не зря, — возразил я, когда мы выехали на окруженную кустами прогалину, и соскочил с лошади размять ноги. — Я к этому делу вообще никакого отношения не имею, если что.
— Орден и патент тебе по линии тайной службы передадут.
— Дану?
— Передадут, не сомневайся.
— Обалдеть! — усмехнулся я и прислушался к звукам далекой схватки. Все, началось. Так, глядишь, и до нас очередь вскоре дойдет. — А второй Высший, он точно здесь?
— По сообщениям разведки, оба Высших находились в авангарде еретиков.
— Кстати, тело бесноватого забрали? Там наконечник.
— Братья-экзорцисты позаботятся о трупе.
— Вот и славно. — Я уселся на какой-то валун и посильнее натянул шляпу. В то, что наконечник можно будет использовать второй раз, мне почему-то не верилось совершенно. Но проверить его тем не менее стоило.
Тем временем в низких облаках появились разрывы, выглянуло поднявшееся над горизонтом солнце. И даже ветер понемногу начинал стихать. Вроде все хорошо — чего еще надо для полного счастья?
Но вот наткнется на нас сейчас заплутавший отряд еретиков, и ляжем все здесь. И вряд ли на могилке даже имя напишут, не то что титул. К бесам этот титул, вот вина бы сейчас да девку сговорчивую…
Неожиданно далекий шум схватки перекрыл какой-то Тохот, а мгновение спустя вздрогнула под ногами земля.
Лошади заржали, высматривавший неприятеля в подзорную трубу Рауль спрыгнул с камня и поспешил к нам:
— Вестовой скачет!
— Понятное дело, скачет, — усмехнулся я. Если уж досюда грохот донесся, страшно подумать, что на поле боя творится. Высший все же решил обломать нам рога? Ну-ну…