Жнец

Передвигался мой летучий отряд колдуноборцев со всеми удобствами — в одном из селений были конфискованы два японских подвесных мотора «Ямаха-60 Эндуро», две здоровенные пироги (не знаю, как иначе их назвать — длинные лодки), мы грузились в эти самые пироги и поднимались вверх по течению Омо к самым горам. Или спускались по течению, иногда ночуя в захваченном селении, иногда сразу же возвращаясь домой. Некоторые экспедиции занимали по два-три дня. Бензин для моторов (а его требовалось много) нам доставляли покоренные деревни, где они его брали меня не интересовало. Впрочем — моторы использовали только для перемещения пирог вверх по течению, для экономии потом сплавлялись, используя силу течения реки и обычные весла. Только дважды пришлось заводить движки, когда мы сплавлялись по реке из очередного набега: дебильные бегемоты решили вдруг, что проплывающая пирога мешает им красиво отдыхать, и бросились нам вслед с явно недобрыми намерениями. Я мог их проклясть, и они бы все передохли, но зачем пакостить там, где живешь? Мотор рванул пирогу, она отлетела на пару сотен метров от преследователя — все, конфликт был исчерпан. Бегемот, конечно, тупая тварь, но мне его почему-то жалко. Да, да…это говорит человек, который десятками, сотнями убивает людей! Вот такой парадокс. Кушайте на здоровье, кому не лень.

Несколько раз нас обстреливали из прибрежных кустов, даже убили двух наших бойцов. В основном целили в меня и в Дамбадзу, но в нее не попали, а мой амулет защиты продолжал работать в высшей степени похвально (спасибо старому колдуну). Пришлось накрыть заросли площадным проклятьем, в результате чего крокодилы получили массу вкусной жратвы, а мои боевики — кучу хорошего огнестрела.

Да, именно так — МОИ боевики. Я тут сделался чем-то вроде Искандера Двурогого, усиленно подчинявшего кланы мурси по всей реке Омо. Своя охрана, своя обслуга. Дамбадзу строго-настрого предупредил: если она не станет продолжательницей моих идей по искоренению дурацких дэби и клиторорезок — она сама себе перережет горло. И кстати сказать — так и будет, если колдунья осмелится пойти против моей воли. Я вбил ей это в мозг так, что до конца жизни будет держаться моих установок. А жизнь у нее дооолагая…так что с дэби будет покончено. Мурси потеряют часть своей притягательности, лишившись тарелок на морде, но может станут хотя бы подобрее? Вряд ли, конечно, но чем Морана не шутит?

За то время, что я бесчинствовал в долине Омо, ни разу не увидел ни одного представителя эфиопской власти. Ни одного. Это было настолько удивительно для двадцать первого века, что на самом деле — даже поверить в такое трудно. Ну как это так — огромная территория страны практически не контролируется ее властью! Люди, которые здесь живут, вообще никакого представления не имеют, кто правит страной, и вообще — что существует какая-то там страна, в которой они живут! Не все, конечно, но девяносто девять процентов — точно. А может и больше. Только те, кто общается с туристами, те, кого посещают проводники — знают больше о мире и о стране. Но даже эти знают лишь столько, сколько им нужно для успешного выживания в саванне. Купить оружие (оно сюда поступает в основном из Судана), купить боеприпасы, кое-какие тряпки, посуду, ножи (в общем — мелкий хозяйственный бутор) — вот и все, что мурси нужно от цивилизации.

Само собой, колдуны знали и знают больше, чем все остальные люди. Но так всегда было — руководители организации заведомо обладают большей информацией, чем остальной коллектив. Но они точно не спешат делиться этой самой информацией с рядовыми членами коллектива.

И я все ждал и ждал, когда же у меня откроются обещанные способности. Убивал и ждал, убивал и ждал. А когда мне стало совсем тошно, я все-таки решил отсюда убираться. Хватит крови, хватит смертей — домой! О чем я в один прекрасный день и объявил Дамбадзу.

Хитрая баба ничуть не расстроилась — по-моему она была гораздо умнее того же Александра Македонского, и понимала — мало завоевать земли, надо еще их удержать. Теперь она сделалась чем-то вроде местной королевы-колдуньи, и все завоеванные деревни подчинялись ей беспрекословно. А меня, хоть и боготворила, Дамбадзу очень даже опасалась. И немудрено — я честно сказать иногда подумывал — а не свернуть ли ей башку? Помню, как она развлекалась со старой колдуньей, зверски ее пытая! Не за страх, а за совесть «работала»! Ей нравилось пытать старушенцию! А я, между прочим, вроде как должен отомстить за свою покойную соратницу — она ведь просила меня уничтожить Дамбадзу.

Однако я этого делать все-таки не стал — опять же по здравому размышлению. Во-первых, Дамбадзу должна отвезти меня туда, куда приезжают белые туристы. Ну и не на глазах же этих самых туристов потом мне искоренять Дамбадзу?

Во-вторых, если я уничтожу колдунью и ее помощника (того самого колдуна, которому сломал челюсть, а потом вылечил), в долине Омо начнется дичайший бардак, такое кровопролитие, которого не видели эти места уже давно, с эпохи колонизации Африки. Здешним губорезам нужна твердая рука, монархия, и тогда они перестанут убивать друг друга под надуманными и не очень предлогами. Убивать за украденного зебу, за лужайку для выпаса, просто потому что рожа не понравилась или не так что-то сказал.

Я составил для Дамбадзу краткий кодекс законов, которых должны придерживаться мурси, и теперь они будут жить слегка по-другому. Убивать (как мне кажется) будут все-таки поменьше.

Жози так и не оправилась. Да и не могла она оправиться — Жози в теле просто не было. Пустая оболочка. Красивая пустая оболочка. Когда я уезжал в боевые экспедиции, «Жози» оставлял в хижине, строго-настрого приказав как следует за ней ухаживать. Узнаю — что ее обидели — всем трендец. А я узнаю! Мне достаточно теперь просто внимательно посмотреть ей в мозг, чтобы увидеть картины происшедших с ней событий. (Да, я стал гораздо сильнее, чем был раньше).

Что делать с Жози я пока что еще не решил — кроме одного: я возьму ее с собой, чего бы это мне ни стоило. Попробую найти ее душу и засунуть обратно в тело. Вот только как это сделать — пока что не знаю. За эти три с лишним недели моего нахождения в Африке Морана не явилась ко мне ни разу. Я ждал, что усну, и снова ее увижу, переговорю с ней, попрошу…

А что попрошу? Пока не о чем просить, кроме того, что надо бы вернуть душу Жози в ее тело. Варино тело я не нашел, так что просить вернуть половинку Вариной души тоже не могу. Пока что я лишь «накапливаю» свой «обменный фонд». Мне ведь еще надо будет вернуть и моих бесов. Не хочу других, хочу прежних — привык я к ним, можно сказать сроднился. Как братья стали! Хе хе…

Итак, настал день (вернее это была уже ночь), когда я объявил, что мне пора удаляться от ратных дел в свою страну белых великих колдунов. И что меня нужно доставить туда, откуда я смогу добраться до города Аддис-Абеба.

В глазах моей боевой помощницы не было ни малейшего сожаления. Мавр сделал свое дело — мавр может свалить. Я смертоносной косой прошелся по кланам и выбил всех, кто мог быть помехой власти Дамбадзу. И теперь я здесь совсем уже не нужен.

Досадно ли мне? Да ничуть. Тот случай, когда я ни к кому здесь не привязался и никого не считаю своим товарищем. Если не считать Жози, конечно, но это уже особый случай. Да и с Жози, честно говоря, не все так однозначно…какой она мне товарищ? Любимая кошечка. Или любимая собачка. По уровню развития. Товарищ, друг — это когда равные. А уже теперь, когда вместо Жози пустая оболочка…любимое растение?

Как я буду выбираться с ней вместе — не представляю. Но точно знаю — не брошу, пусть даже это просто оболочка. Мы в ответе за тех, кому напакостили. Не знаю, сколько бы еще прожила девчонка в рабынях у Дамбадзу, но точно дольше, чем рядом со мной. Я притягиваю неприятности. Я просто магнит для неприятностей! Неодимовый. Я сама неприятность!

Сплавились по реке. Прикинул — получилось километров семьдесят, не меньше. А может и больше. Не знаю, не засекал. Все это время я спал на дне лодки, укрыв себя и Жози заклинанием от мух и всяческого гнуса. Делать было нечего — кроме как думать или спать. Думать не хотелось, потому что в голову лезла всяческая дрянь вроде: «А зачем я живу?!» Или: «Что я творю?!». Типичная русская самокопательная хрень, и если в нее углубиться, можно довести себя до самоубийства. Проклясть самого себя и сдохнуть, как змея, ужалившая себя в хвост. Потому легче пребывать в состоянии безвременья и бездумности, а проще говоря — хорошенько поспать.

Деревня, в которую мы прибыли, отличалась от тех, которые я «посетил» за эти недели только своими обитателями. Вот на что я не люблю боевиков мурси, вечно потрясающих оружием и пытающихся тебя искоренить, но эти в сравнении с теми были еще противнее. Они взяли от цивилизации все худшее, что могли от нее взять. Например — пьянку. А еще — быстро поняли, что легче жить не разведением зебу, хотя они и этим активно занимались, а попрошайничеством у богатых белых туристов. И первое, что сделал встреченный мной абориген, замотанный до полвины тела в яркую грязную тряпку — подошел ко мне походкой короля и протянув руку требовательно буркнул: