Жнец

Я не стал комментировать — не мои проблемы. Почему-то мне кажется, что «тупой зебу» вертел этого майора на одном месте. А может и сразу на двух. Киданет он его.

От олигарха мы домой не поехали. Я потребовал отвезти меня в банк, который может прямо сегодня выдать мне дебетовую карту, и на счет этой карты я положу свои деньги — чтобы снять их уже в Москве. Или где захочу. То есть мне нужен банк с представительствами в России, например — в Москве. Или просто карта, с которой можно снять деньги в России, пусть даже и потеряв в процентах. Я уже выиграл, забрав лишние восемьдесят тысяч долларов за моральный ущерб, так что мне пофиг эти проценты за снятие или перевод.

Но меня ждал облом. Карты надо было где-то там печатать, готовить, ждать недели…и не факт, что по ним смогу снять деньги в России. Потому я плюнул и приказал отвезти меня в отель. Но когда ехали, полицейский несмело попросил:

— Эээ…Великий…помните, я спрашивал про то, что можете ли вы лечить? Мой начальник…у него болен сын. Если вам не трудно, не могли бы мы отправиться к нему? Вы сможете его вылечить?

Мы вернулись в полицейское управление, и поднялись на третий этаж, где майор попросил меня подождать в приемной на кожаном диване рядом со столом темнокожей, довольно-таки милой молодой секретарши в юбке до колен. Она с интересом поглядывала на меня, как наверное смотрела бы любая секретарша в России, если бы к ее начальнику пришел…хмм…негр. Интересно же! Зачем негру ее начальник! Или начальнику — негр.

А может девушке хотелось попробовать секс с белым. Мечтают же некоторые белые женщины о сексе с неграми! Так чем негритянские женщины хуже? Им хочется белого! Хе хе… Чего только не придет в голову, пока ждешь в безвременьи…всякая чушь!

Через несколько минут дверь распахнулась, и оттуда вылетел небольшой полноватый человек в голубовато-сером мундире и фуражке с огромной тульей, изукрашенной золотыми узорами. Типичный африканский начальник-командир, какими я не раз видел их на картинках и в роликах фильмов. Просто-таки карикатурный африканский диктатор. Он как-то дико посмотрел на меня, а потом протянул свою пухлую руку, оказавшуюся на удивление твердой и сухой. В нескольких словах он обрисовал ситуацию, и через десять минут мы уже сидели в длинном белом лимузине типа «майбах», а впереди и сзади нас ехала охрана в белых же крузаках.

Хорошо живется власти в отдельно взятой Эфиопии! Нищая страна, точно. Только в нищих странах власть живет так хорошо. Показательно хорошо.

Мальчишка лет десяти умирал, ему оставалось жить максимум неделю, может две. И это притом, что вокруг него толпились сразу трое колдунов, или лучше сказать — целителей. Ауры у них были слабенькими, даже не знаю, с чем сравнить — с нашими ведьмами самого низшего пошиба? Так…легкие отголоски колдовства. Не более того. Зато разодеты как настоящие…хмм…даже не знаю, с чем сравнить. На ум приходит только Киркоров с его совершенно дебильными, аляповатыми, безвкусными костюмами. Тут и перья, и золото, и вышивка серебром, и куча амулетов из драгоценных камней, золота и серебра. Ну и ко всему прочему — барабаны, в которые они упорно били, веера, которыми обмахивали, и колокольчики (серебряные!), в которые названивали. Возле них суетились помощницы — молоденькие симпатичные девицы, больше напоминающие о телесных утехах, чем о душевных страданиях.

Увидев нашу группу, эти эпичные колдуны запели, заголосили с гораздо большей энергией, видимо рассчитывая на более щедрое вознаграждение. Бубны загрохотали, голоса возвысились, сливаясь в стройный хор.

Вдруг откуда-то сбоку, из дверей выскочил еще один колдун — толстенький, невысокий, но одетый так же ярко и богато, как и остальные. Над этим аура светилась покрепче, это был настоящий колдун, хотяне дотягивал и до уровня Дамбадзу. А я сейчас сильнее Дамбадзу…не знаю в сколько раз, но…гораздо, гораздо сильнее!

Увидев меня колдун замер, вытаращив глаза, а потом спросил куда-то в пустоту, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Что здесь делает этот белый?! Он все испортит! Белые только портят!

— По-моему это ты тут все испортил, тухлый навоз зебу! — ответил я по амхарски — Едва не довел до смерти мальчишку, бездарь!

— Гоните отсюда этого белого! Иначе я откажусь лечить! Он все испортит! Он наведет порчу!

Колдун верещал так, что у меня уши заложило. По щекам его катились капли пота, нижняя губа тряслась то ли от возмущения, то ли от страха. Я шагнул к нему, схватил за руку, и…колдун сразу затих, обмяк. Через минуту я уже все знал.

Бездарь и правда не умел лечить. Он был неплохим заклинателем — делал амулеты, приворотные зелья, другие полезные штуки. Немного лечил, да. Но совсем немного — на уровне бородавок, остановки крови и устранения боли. Тяжелые болезни ему были не по плечу. Потенциал у него имелся, и силы хватало — если бы он был заточен под лечение болезней. Однако нет, не мог. Напустить проклятие мог, а снять — практически нет.

Я отпустил его руку, он мне был уже не интересен. И теперь не может навредить. Может с него денег потребовать? Пусть принесет! За лечение бабла получил, и неслабо по здешним меркам — десять тысяч баксов. Правда это на всю гоп-компанию, вместе с малосильными помощниками и штатом «медсестер». Но после недолгого раздумья, решил: ну его к черту. Пусть валит отсюда. Убивать его не буду, тут не саванна, за убийство могут быть проблемы, но и видеть этих ряженых я не хочу.

У парнишки был рак печени, и на лечение у меня ушло около часа. Пришлось выжигать все гнезда «порчи», которые темнели по телу, как вбитые в него ржавые гвозди. Работать приходилось очень осторожно — организм ослаблен, лишние нагрузки для него смертельны.

Когда я выходил из комнаты, мальчишка спал — розовый, без малейших следов желтизны в лице и глазах. Когда меня спросили, что я хочу за свои услуги (по дороге к больному, еще в машине), я сразу сказал, что мне нужен спокойный и свободный выезд из страны. Билеты в бизнес-класс мне и моей подруге. Больше ничего. Можно был бы конечно стрясти с них денег — все-таки заместитель министра внутренних дел, не какой-то там простой постовой коп! Но я не захотел. Деньги у меня есть — лучше пускай меня вывезут из страны, которая надоела мне так, что и не передать. «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна».

Меня отвезли в отель, где ждала, волнуясь, Варя-Жози. Увидев меня, она едва не расплакалась, сказала, что ожидала чего-то плохого. Уж больно страна такая…суматошная! Поскорее бы домой, в глухой уголок Тверской губернии, в деревню Кучкино, в которой никогда и ничего не случается. Хмм…не случалось, пока я туда не приехал. Но это уже частности.

Вылет завтра, в десять утра по местному времени. Хмм…как ни смешно — и по Московскому! Время в Аддис-Абебе и в Москве полностью совпадают.

Кстати, сегодня сделал еще одно открытие: оказывается, я говорил не только на языке мурси и сури, но и на амхарском языке! И не просто говорил — я читал на нем, и наверное — могу писать. Официальный язык Эфиопии — амхарский, на нем разговаривает большинство местных жителей. Ну а долина Омо и дальше, к границе — язык мурси и сури, который суть одно и то же. Они понимают друг друга.

Вечер провели в безделье — никуда не ходили, кроме как в ресторан, нас никто не беспокоил. Дверь в номер заменили на новую, у выхода из отеля теперь дежурил охранник с автоматом — не знаю, может из-за нас, а может поставили после теракта, но факт есть факт — охраняли.

Ночь провели как два молодожена, полночи не спали, только когда небо стало сереть — успокоились и заснули. Встали в семь утра — еле-еле, сонные и вялые. В самолете отоспимся! А пока — в душ, причесаться (это я, Варе причесывать нечего, ежик на голове), одеться и ждать, когда за нами приедут.

Приехали в девять часов. Я уже начал слегка переживать — время-то уже на регистрацию идти! А еще паспортный контроль и все такое! Но меня успокоили — без нас самолет не улетит, это строгий приказ заместителя внутренних дел страны. Паспортный контроль мы пройдем со свистом — сопровождающий, молодой мужчина в строгом черном костюме, наводящем на мысль о похоронном агентства, пообещал быстро проставить все нужные штампы.

В общем — нас загрузили в машину, и с сиреной, с почестями так сказать — доставили в аэропорт буквально за пятнадцать минут. Машина проехала прямо на летное поле, остановившись у самолета, и сопровождающий рысью помчался внутрь здания, выполнять свое обещание. Через пятнадцать минут мы поднимались по трапу в «боинг», еще через несколько минут сидели в удобных «купе»-кабинках бизнес-класса, где можно было не только сидеть, но и лежать. Перед кабинкой в стене экран телевизора — все удобства, однако! Кабинка Вари рядом, так что мы могли с ней свободно говорить.