Жорж - иномирец

– Да.

Ляля бросила в мою сторону взгляд, от которого стало немного не по себе. То ли в нем отразился свет костра, то ли это был внутренний блеск, я не понял. Но меня проняло, как током из розетки. Я готов был поверить, что она пустила в ход женские чары, ибо в груди и немного ниже, как-то затомилось. В голове пролетели рои мыслей, одна из которых была сформулирована так: «такого не может быть, чтобы мне нравилась кошка, это же настоящая зоофилия». Другая мысль была ей противоположной: «она же человек, разумный, как и я, и в этом нет ничего плохого».

Мои метания, видимо, отражались у меня на лице. Ляля положила мягкую ладонь мне на запястье.

– Расслабься. Необычно, что кто-то может быть таким же умным, как мы.

Я это признание воспринял, как частичный комплимент, ум ей нравился, а внешность, похоже, не очень. Я представил, как я для нее выгляжу, этакий канадский сфинкс в складочках, что даже самого передернуло от отвращения.

– Зато у нас насекомых не надо окуривать. – Ответил я. – И вообще, мех хорошо смотрится на шубе.

Ляля убрала руку.

– Ты капризный, как ребенок. Показывай, что у тебя еще есть пожевать в сумке, только не для собак.

Мы нашли банку с какими-то фруктами в сиропе. Кошка попробовала и не стала есть. Я схомячил содержимое банки в одиночку.

– Вот оно, преимущество всеядности. – Произнес я, сыто отрыгнув. – Простите мой французский.

– Ага, я бы назвала это эволюцией желудка.

– А что вам дало преимущество? Ум?

– Да, как бы нескромно это не звучало.

– Интересное дело, и в чем вы так далеко ушли от нас, мыслящих желудком? В космос хоть вышли?

– В космос? Зачем? На самой планете еще полно неизученных мест. А вы что, вышли? – В ее интонации я почувствовал страх узнать, что наша цивилизация покоряет космос.

– Одно другому не мешает. Мы осваиваем космос давно, еще до моего рождения. Американцы, это народ такой, высаживались на Луну, спутник Земли. Может быть это и неправда, кино, но то, что советские луноходы там ползали и собирали грунт, это абсолютная правда.

– Не заливаешь мне?

– Чего ради? Просто, устанавливаю паритет, чтобы никто из нашей троицы не считал себя умником. Согласись, так нам проще будет общаться?

– Ладно, космонавт, поверю. Отрицать, не зная правды, глупо, хотя, глядя на тебя, в это не особо верится.

– Это обидно. Ответь мне лучше, чему равен квадрат гипотенузы?

– Сумме… квадратов… катетов. – Ответила Ляля, акцентируя каждое слово.

– Ну, замечательно, не такая уж ты и меховая варежка с глазами. С этой секунды, требую относиться друг к другу, как к равным, и подкалывать что угодно, кроме интеллектуальных способностей, которые, как выяснил короткий тест, у нас одинаковые.

– А Антош не проходил тест.

– В семье, как говорится, не без Антоша. Сейчас глупо проверять его, сделаем это позже.

Змей сладко спал, свернувшись в кольца «пирамидкой». Венчала ее вершину голова. Антош сладко сопел и время от времени чмокал пересохшим ртом. Я притронулся к телу, чтобы узнать, не перегрелось ли оно от костра. Та, часть, что была обращена к огню, нагрелась, а противоположная была ощутимо прохладнее. Я поднялся и с большим трудом развернул его тяжелое тело холодной стороной к огню.

– Не змей, а змеевик. Ну, в смысле, свернулся спиралькой и прогоняет через себя алкоголь. – Ляля не поняла моих разносторонних знаний. – А, не парься, просто градус повышаю этой рептилии.

– У тебя семья есть? – Неожиданно спросила Ляля.

– В смысле? Мама, папа?

– Нет, конечно, я про жену, потомство.

– А что, по мне не видно? – Я растопырил левую пятерню, показывая отсутствие кольца на безымянном пальце.

– Что это значит? У тебя пятеро детей? Жен?

– Нет, это значит, я свободный человек, который сам распоряжается своей жизнью.

– Заметно, как ты ей распорядился.

– Кто бы говорил. А ты сама-то замужем?

Кошка взяла в руки ветку и прежде, чем ответить, погоняла ей угли в костре.

– Нет. Разборчивая слишком, вот и довыбиралась. Судьба мне специально этого жулика подсунула. А у меня все датчики отключились, никаких предчувствий.

– Да, уж! Урок. – Мне захотелось погладить ей за ушками, но я сдержался.
– Слушай, не пойми меня неправильно, я не пытаюсь провести прямых аналогий, вот у нас коты в марте начинают орать, свадьбы там, шуры-муры…

– Нет, у нас нет сезонной тяги к спариванию. У нас любовь, а она случается в любой момент года.

– Я просто спросил. Интересно обогатить кругозор. Вот у нашего змея до сих пор сезонная случка, я хотел сказать, брачный период.

– И где же ты сможешь применить знания, касающиеся жителей других миров.

– Передачу свою сделаю «В иномире живот…», да, блин, понесло. Надо закусывать.

Я достал из сумки банку, не глядя на этикетку. Открыл ее за вполне человеческое колечко и проверил на запах. Содержимое банки пахло мясом.

– Слушай, это тушенка! Мамой клянусь, тут мясо.

– Дай-ка, проверю.

Кошка поводила над банкой розовым кончиком носа.

– Точно. Здорово. Пополам?

– Не, я могу предложить поделить из расчета на килограмм живого веса. Вот у тебя сколько?

– Ах ты, подлец, решил схитрить? Знаешь, что женщины всегда его уменьшают.

– Даже женщины-кошки?

– Зря ты мне отдал банку, теперь я сама решу, сколько тебе оставить.

– Ах, ты вероломная хищница, привыкла моих сородичей держать в черном теле. – Я попытался перехватить банку, но Ляля среагировала быстрее. Моя рука схватила воздух.

Тогда я попытался забрать у нее банку силой. Бросился вперед и обхватил ее руками, как борец в греко-римской борьбе. Кошку мои действия насмешили. Однако, банку она не отдавала, ловко уворачиваясь от моих выпадов. Наверное, со стороны наша борьба больше походила на забавы влюбленных.