Жорж - иномирец

Я пригнулся и внимательно посмотрел на гусеницу. Она смотрела на меня, приподняв голову, клянусь, человеческим взглядом.

– Вы…, гусеница? – Я не поверил в это.

– Ваше искреннее удивление оскорбляет меня. Разве размеры могут как-то влиять на умственные способности? Хотя, глядя на вас можно предположить, что они как раз обратно пропорциональны размеру тела.

Голос у этой личинки насекомого был настолько громким, что совсем не вязалось с ее размерами.

– У вас громкий голос.

– Я не разговариваю в вашем представлении. Вы слышите меня у себя в голове.

– А вы можете слышать наши мысли? – Спросила Ляля.

– Да, милочка, я слышу твои мысли, но никому не расскажу о том, что я услышала.

Кошка стушевалась. Мне стало интересно, о чем таком она могла подумать.

– Тетушка гусеница, раз вы такая мудрая, скажите, как нам попасть в город, который от нас ускользает? – Пока мы задавали бесполезные вопросы, змей успел подготовиться.

– Сорвите мне с верхней ветки плод и разломите. – Вместо ответа попросила гусеница.

Я сорвал небольшой фиолетовый плод, похожий на сливу, только без косточки. Разломил его, обнажив ярко-красную плоть с нежным ароматом, и пристроил обе половинки рядом с гусеницей. Насекомое подползло к плодам и принялось поедать их. На глазах она увеличилась раза в три. Когда от плода ничего не осталось, гусеница замерла.

– И что, как нам это поможет попасть туда, куда мы идем? – Не вытерпел змей.

– А? Извините, задремала.

– Вы же хотели нам сказать о том, как попасть туда, куда нам нужно.

– Я? Нет, я хотела есть, а вы помогли мне. Простите, у меня тихий час. – Гусеница зевнула. – Не всякий, кто окукливается, потом становится… бабочкой.
– Она уснула.

Её храп раздавался у нас в мозгах.

Первый эксперимент вверг нас в долгий молчаливый ступор. Вышло комом, однозначно.

– Беспардонная гусеница, ничем не помогла, да еще назвала меня гельминтом. – Антош первым нарушил молчание.

– Не бери в голову, это же страна чудес. Я вообще думаю, что в ней говорила зависть. – Успокоил я змея.

– А давайте, возьмем ее с собой? – Ляля потянулась к гусенице. – Посмотрим, что она на это скажет.

– Не стоит. – Остановил я кошку. – Это уже криминал, похищение людей.

– А как же мы? Получается, что и нас похитили? – Парировала Ляля.

– А что если в этом кроется смысл? – Змей замер в позе мыслителя. – Никто из нас, да и вообще, никто не захочет добровольно пойти туда, не знаю куда. Что, если мы были сакральной жертвой, частью обряда посвящения, без которой не откроются врата Транзабара? Ведь нас привели в город, а потом бросили, словно мы им больше не были нужны?

– Верно. – Согласилась кошка. – Антош дело говорит, так и было. Очень похоже, что нас использовали как пропуск в город.

– Хорошо, использовали, но как они добрались до Транзабара? Если мы возьмем с собой это несчастное насекомое, как оно поможет нам? – Моя противность еще двигалась по инерции, хотя рациональные зерна в предположении кошки начали открываться и мне.

Ляля сняла с плеча рюкзак и вынула оттуда термос. Вылила из него воду, наложила фиолетовых плодов и сняла со стебля сонную гусеницу.

– Как хотите, но это будет мой пропуск в город мечты. – Она опустила гусеницу в термос, закрыла его и осторожно пристегнула к рюкзаку, чтобы не изменить вертикального положения. – Если что, я вытолкну ее назад. – Пообещала Ляля.

– Боюсь, эта кроха-телепат устроит нам веселое путешествие.

– Я думаю, она вредная, пока гусеница. Когда превратится в бабочку, станет милейшим созданием. – Успокоила меня Ляля.

– Вам женщинам виднее. – Я вздохнул, предчувствуя, что все будет не так радужно. – Куда?

– За жертвами для жертвоприношения. Теперь моя очередь представлять. – Антош взвился вверх.

– Никто не спорит. Только теперь тебе придется целовать Лялю.

Кошка задохнулась от моей наглости, а змей смутился.

– Нет, могу и я поцеловать, если Ляля не против.

– Хватит разыгрывать меня, как солдатня единственную проститутку на отряд. – Ляля наградила нас горящим от возмущения взглядом.

– Антош, начинай, Ляля дошла до кондиции.

– Что? – Затупил змей.

Я не ослышался, кошка издала тигриный рык, от которого у меня забегали мурашки. Змей, наконец, сообразил, скрутил нас в одно целое.

Перемещение прошло быстро. Когда-нибудь ученые, добравшиеся до других миров, придумают, как перевести эмоции в лошадиные силы или киловатты.

– Ух, ты!

Я открыл глаза после возгласа змея. Вначале, я не смог воспринять то, что увидел. Все было не таким, каким я привык видеть. Даже самый невероятный мир казался обыкновенным, в сравнении с тем, в который нас забросил змей. Тут уже не было сомнений, что это какой-то другой порядок. Мир казался нарисованным и плоским.

– Антош, куда ты нас завел? – Спросил я, борясь с ощущением невозможности такого мира в принципе.

– Я решил представить, как и ты, сказку, которую мне в детстве читала бабушка.

– Ты представил не сказку, а книжку. – Догадалась кошка. – Здесь все плоское, как рисунки на странице книги.

– Я ее именно так себе и представлял.

– Мы не сможем взять себе плоского попутчика, Антош.

– Жорж, вы же еще не познакомились с этим миром, а уже против. – Змей обиделся, освободил нас от своих объятий и пополз вперед по нарисованной графитовым карандашом земле.

– Я против того, чтобы меня использовали для перемещений таким образом. – Произнесла кошка шепотом, в котором чувствовался накопленный заряд злости.

– Хорошо, но пока нас не слышит Атош, тебе правда так не понравилось?

– Жорж, мы друзья, и больше никто.

– Я знаю, но как тебя еще привести в нужное состояние?

– Не знаю.

– Тогда я буду кусать тебя за хвост.

– Где я? Что вы со мной сделали? Выпустите меня немедленно. – Раздался знакомый голос гусеницы.