Жорж Милославский. Угнетатель

– Угу.

– Чудной ты стал после болезни. Всё молчишь да думаешь. Словно и впрямь с Костлявой поручкался. К Угольку своему не подходишь, так на Сивке и катаешься.

– Уголек мне воспоминания нехорошие навевает, делай с ним, отец, что хочешь. Может, сяду на него когда, может не сяду вовсе. В любом случае, через год он уже производителем хорошим будет, потомство от него дорого уходить станет.

– Вот-вот, я о том же. Я даже девок твоих от тебя не велел забирать, чтоб ты хоть немного отвлекался, а ты и их прогнал.

– Так отвлекали. А тут дел невпроворот, и дар развивать, и фехтованию учиться, и тебе помогать надо. Кстати, направо посмотри, вон те заросли можешь поджечь? – мы с графом ехали чуть впереди отряда, как это принято на своей земле, причем я ехал по левую руку от «отца», так что мне была видна подозрительная активность сбоку от дороги на краю перелеска. Не сказать, что прямо активность, скорее непонятное шевеление. Да и я бы ничего не увидел, если бы не смотрел в это время на своего собеседника.

Что значит старая школа, никаких тебе «а зачем?» или «объяснитесь»: Витор дер Прист просто саданул магией в указанное мною место, без промедления, легко и непринужденно. Бурелом моментом вспыхнул и почти так же быстро огонь опал, но не погас сразу.

Крики и выскочившие из зарослей непонятные личности дали понять, что не показалось, впрямь нездоровая движуха могла начаться. Самое примечательное, что личности рванули не к нам за помощью, а вглубь леса, то есть нас они видеть уже не хотели. Да может они и не нас ждали, кстати. Пропустили бы такой серьезный отряд, а потом напали на первую попавшуюся голытьбу. Тут может уже и не средневековье, то тоже некоторые товарищи за тесёмочку соседа удавят. А уж за полукафтанье, да чужого мужика из соседней деревни… Домовитый народ, прямо спасу нет.

Отряд дружинников мигом сорвался догонять, у них инстинкт такой, если кто взялся бежать, обязательно догони и объясни, что ты бегаешь лучше. Или опозорься и не догони. Наши коняшки мирно прядали ушами и игнорировали дымок от кустов, напротив которых мы с «отцом» стояли на дороге. Запах подгоревшего мяса тоже не волновал ни транспортные средства, ни нас. Весна, сырь на земле, торчащий сушняк быстро вспыхнул и так же быстро погас, сырые ветки так и не принялись. Два трупа лежали среди перепутанных ветвей и стволов, разглядеть по черным лоскутам, к какому сословью они принадлежали, с дороги не представлялось возможным. Да и так понятно, что воры, они же тати. Тут всяк, кто худое сотворил, зовется татем или вором, кража, угон скота или душегубство всё едино воровство. На Руси в старину так же было, я и говорю – отзвук истории Земли слышится частенько.

Никто не ушел. Парочку подстрелили, из них одного наглухо, двоих запутавшихся в зарослях поймали целиком, еще два тихонечко дымились почти у нас под ногами. По одежке сырых лесовиков определили, что допрашивать их нам с «отцом» нет никакого смысла, справится и десятник. Он и справился, а потом должился. Обычная история, зимой от безделья из ушлых мужичков слиплась и оформилась банда как комок масла в сливках, к весне народец окончательно опаскудел и не захотел возвращаться к полевым работам. Как ни странно, кому-то пришло в голову не грабить своих односельчан и соседей, а перейти через горы и навестить наше графство. Обычная история, как я уже говорил, и закончилась она также буднично. Витор дер Прист собирался как добропорядочный подданный отвезти всех троих татей к судье на правеж, но они внезапно умерли в процессе допроса. Трупаки везти смысла не было, так что шесть тел прикопали, то есть предали земле в соответствии с традицией.

Я бы тоже так решил, чем таскаться несколько дней с этими будущими жмурами, проще оставить их там, где нашли. Граф в своём праве был, когда учинил сыск и допрос с пристрастием на своей земле. Тайник у воров выпытали, но обыскивать не поехали – времени было жалко на эти крестьянские трофеи. Десятник бы со своими соблазнился, да воли у него не было покидать хозяина.

– Ты молодец, Дорд, глазастый! Нам-то что, нас они побоялись, а крестьян начали бы обижать, пришлось бы погоняться за бандой.

– Отец, а такой вопрос: вот ты говорил, за сто шагов можешь воина в факел превратить. А зачем? Просто сварить до смерти, сил нужно меньше, так что тех же усилий на троих хватит.

– Думаешь, умный самый? Молодо-зелено! В факел я одного превращу, а в штаны наложит и побежит десяток! Вот и думай, что выгоднее.

– Да, прав ты! Век живи, век учись.

– Век – это много, когда-нибудь сам поймешь эту истину.

Ага, мудрый ты такой, а по факту моложе меня, Витор дер Прист. Только не скажу я это тебе, и никому не скажу. Как мне не хватает сейчас чутких и верных товарищей из Конторы Глубокого Бурения, которые любого могли выслушать как родного. Порой человек даже и не знал, что чуткие товарищи рядом, слушают его и сопереживают. А что не приходят, так это исключительно из сплошной тактичности и скромности.

А ведь в прошлом году граф не совершал весенний объезд, вдруг вспомнил я, а вернее подгрузилось из памяти прошлого водителя тела. Обстоятельства изменились или Витор меня начал натаскивать? Был бы я простой графов младший сын, со мной бы так не возились. Воинская наука с утра до вечера, уже в шестнадцать, то есть этим же летом в какой-нибудь военный отряд или дружину, причем не обязательно в нашу. Потому как держать за спиной младшака, который спит и видит наследника, которому достанется всё, не каждый решится. Здесь младшие сыновья графов получают баронский титул и летят на все четыре стороны с голым задом. А уже их дети просто шевалье. Первый сын барона, то есть баронет, обычно становится бароном, а все прочие мальчики шевалье безземельные. Популяция безземельных дворян контролируется во время всяких военных конфликтов и войн. Так что без войн вообще никак, иначе страны застонут от банд, состоящих из оголодавших умелых вояк благородных кровей. Сомневаюсь, что на Земле ситуация сильно другая была, но не поручусь. Без магии у правителей находились помощники в виде всяческих эпидемий, с поголовьем в Европе всё хорошо было, в смысле проблема перенаселенности решалась радикально, и послушно мёрли все, не взирая на титулы.

За неделю объехали графство, не всё, но ключевые локации. В гористой местности вообще хорошо передвигались, там дороги не в пример суше. У графа всё было учтено, даже состояние дорог, так что возвращались в свой замок мы уже по подсохшей дороге. Впрочем, а как иначе? Каждый умный человек планирует свои действия с максимальной эффективностью. А в воротах замка нас встречали всем кагалом: впереди жена с дочками, потом управляющий и начальник стражи, а за их спинами весь прочий народ. Это ж событие, хозяин вернулся! Небогата тут жизнь на явления и события, по вечерам крутят по всем каналам один и тот же сериал «Позднее средневековье, прямое включение».

Граф-огурец сразу в помывочную, да не с ближниками или наследником, а с женой. Заперлись там на несколько часов с парой служанок, видать сильно зарос грязью батя. Хорошо огневику, все эти часы вода небось горячая была, да и парку поддать ему печка не нужна. Не буду завидовать, я тоже себе чего-нибудь прокачаю и буду как сыр в масле кататься. Когда-нибудь.

Глава 7. Зачарована, заколдована…

После поездки мой кругозор чуть расширился, стало понятнее, как живет графство. Чем дышит население я и так знал, а вот чем оно питается, это увидел впервые. Нормально питается, у нас в графстве народ не голодает, так что могу угнетать его с лёгким сердцем. В том плане, что налогами не задушили, последнее не отнимаем. Да и не выгодно это. Если бы было куда вложить, в смысле в более прибыльный актив чем крестьяне, тогда можно было бы и подумать. Например, в армию. Феодалы и буржуазия почему военными налогами народы душат, думаете от тупости или жестокости? Нифига, они прикидывают, что уморить голодом сотню крестьян и купить десяток солдат выгоднее, расходы отобьются многажды за счет награбленного. Вот и вся арифметика. А когда грабить некого, то пусть крестьянин процветает и плодится, дает шерсть, молоко и яйца.

Оказалось, что Вогул за время нашего турне сделал не один кинжал, а сразу два! По его словам, лишний ножик не лишний, а на предмет потренироваться. Ну и ладно, так даже лучше. Кинжалы смотрелись практически одинаковыми как братья-близнецы, клинки у кинжалов получились чуть длиннее локтя и благодаря широкому основанию весили солидно, то есть хорошим ударом руку срубить таким будет можно. А сильное сужение к кончику даёт возможность наносить эффективный колющий удар.

С оружием в этом мире не всё просто. За меч дворянин держится как новый русский в девяностые за мобилу, прибор не столько для дела, сколько для статуса. Раз никому помимо дворян с мечом ходить нельзя, значит даже в сортир ходим опоясанные. И чем меньше в дворянине от благородного, тем крепче он держится за меч. Иной босяк вообще, но на перевязи длинная железка. Но есть такие места, где меч носить не позволено. Прежде всего к ним относится королевский дворец, но есть и еще кое-какие нюансы. К примеру, если в гостях надо продемонстрировать пипец какую лояльность и доверие к хозяину замка, меч отстегивают и отдают своему оруженосцу. Так вот, кинжал по тутошним меркам вообще фигня и котируется на одном уровне с ложечкой для обуви в моём родном мире. Висящий на поясе кинжал не вызывает никакого неприятия у королевской стражи, зато в случае серьёзной заварушки может стать оружием последнего шанса.