Жрица света

Декстер без лишних слов, подошел и крепко меня обнял. Никакие слова сейчас не нужны. Словами нельзя выразить все оттенки моей боли, нельзя окрасить словами соболезнование в заученных фразах. Но эти крепкие и такие родные объятия разделили со мной горе. По моим щекам текли горькие слезы, обжигая кожу и капая на рубашку Декстера. Но в то же время мое сердце находило успокоение, по крайней мере, сейчас оно не разрывалось от боли, а тихо плакало. Нет, боль не ушла, не исчезла, она стала осознанной, и я смогла ее принять. Вытащить наружу. Я разделила ее с кем-то родным, кто чувствовал мое горе и искренне сопереживал. Мы довольно долго так стояли. Не знаю, пять, десять, двадцать минут, но пока я полностью не успокоилась, находилась в добрых, надежных объятиях.

– Декстер будешь чай, пирожки?

– Вернувшись в гостиную, пока мужчины здоровались, первым делом задала именно этот вопрос, ведь догадываюсь, что он не ужинал.

– Анна мне очень неудобно, но я бы что-нибудь перекусил. – Произнёс мужчина, подходя к креслу.

– Тогда устраивайтесь, я сейчас. Эдвард, ты что будешь?

– Я ничего уже не буду, спасибо.
– Взглянув на них еще раз, покинула комнату. Я словно наблюдала за собой со стороны. Ходила, что-то делала, а раненная душа стояла в стороне.

 Поставив на поднос омлет с беконом, пирожки и чай я вернулась в комнату. Пока Декстер ел, мы с Эдвардом придумывали, чем завтра занять Саяну.

– Спасибо Анна, как всегда, все очень вкусно. Ты меня извини, но почти сутки не выкроил времени перекусить.
– Оправдывался зачем-то он. Зря, я прекрасно представляю, сколько дел на него сейчас свалилось.

– Тебе не за что извиняться. Я бы обиделась, откажись ты от завтрака.

Дальше оттягивать тяжелый разговор, смысла не было. Декстер поднялся, подвинул свое кресло, почти вплотную к моим ногам. Расположившись в слишком мягком для него кресле, он взял мои холодные руки в свои большие и теплые ладони. Чуть нагнувшись вперед, тихим голосом рассказал обо всем. Почти обо всем, не стал упоминать, как пытали эти выродки Мрака, мою дочь, а в том, что пытали я не сомневалась. Я не могла сдержать слез, за эту ночь мне пришлось несколько раз пережить смерть моего ребенка, и вот опять новые подробности выворачивали душу наружу. Конечно, я догадывалась, что хранитель щадит мои чувства и о многом не договаривает. Теперь мне было известно имя человека, который окропил свои руки кровью моей девочки. Не забыла я и о Дэни. О тех, кто работал и оберегал покой их семьи. За всех мне было невыносимо больно.

– Эдвард, принеси стакан холодной воды, - попросил Декстер.

Когда рассвет уже окрасил небо в розовые тона, мы приступили к вопросу о безопасности Саяны. Мне лично, ничего не угрожало, свой дар дочери я передала много лет назад. Во мне остался только дар целителя, им обладают все жрицы, и самый приятный бонус для женщины — долголетие и молодость. А Саяне угрожает опасность, может, не сейчас, но в период ее взросления точно. Зачем сейчас забирать девочку, которая еще не обрела силу, возиться с ней? Легче будет похитить готовую жрицу. Мы это понимали, также понимали, что Бахус не остановится. Ему не нужен Мрак, он хочет править Мэрном. А Мрак — это ступень к достижению желаемого.

 ***

Декстер.

Уходить и оставлять в таком состоянии Анну мне не хотелось, но предстояло сделать много дел. Впервые за много лет, я пожалел о своей высокой должности, которая не позволяла мне задержаться.

– Анна тебе нужно отдохнуть. Я уйду, а ты постарайся поспать. Эдвард побудет с Саяной.
– Даже при тусклом свете заметно, как измучена женщина - круги под глазами, веки, припухшие от слез, бледный, почти прозрачный цвет лица. При этом она оставалась среди знакомых мне женщин, одной из самых красивых, а их я знал великое множество. Это не значит, что с этими женщинами у меня были романы, не без этого, конечно, но и моя работа подразумевала каждодневные знакомства с разными людьми.

Анна выглядела очень молодо, будто ей чуть больше тридцати. Небольшие морщинки собирались в уголках ее глаз, когда она улыбалась. Волнистые волосы, русого цвета с золотым отливом, обрамляли красивые черты лица. Глаза светло-голубые, взгляд открытый и теплый. Губы розовые, нижняя ярче выражена. Светло-матовый ровный цвет лица, кожа будто светилась изнутри. Прямой аккуратный носик. Дочка была очень похожа на свою красавицу мать.

Покидая дом Анны, в который раз за эти годы я сожалел, что Рони первым встретил эту удивительную женщину.

Глава 3

Анна.

Тяжело покидать дом, ставший тихой гаванью моей жизни. Небольшой, но такой уютный. Наверху две большие спальни, в каждой своя удобная ванная. Внизу кухня, гостиная и библиотека. Каждая мелочь, каждый штрих этого дома - моя частичка души, которую я вкладывала в него. Двери с кухни выходят в сад. На крыльце у меня стоит столик и кресло, летом я любила здесь пить чай по утрам. Когда солнце встает из-за гор, воздух свеж и прохладен, а ты сидишь, закутавшись в плед, с теплой кружкой чая и слушаешь пение птиц. Старый сад, где знакомо тебе каждое деревце, каждая клумба, которую ты лично засаживала цветами. Каменные дорожки, по которым часто прогуливалась. Ручей, на берегу которого, можно посидеть в тени деревьев, расслабиться и отвлечься от мирской суеты. Когда-нибудь я вернусь сюда, но сейчас я должна оставить все и начать новую жизнь.

В моей голове настоящий сумбур. Хорошо, что Эдвард забрал Саяну играть в сад. Все вопросы мы вроде решили, но что-то не дает мне покоя. Это не страх, знаю, что сейчас все стражи и оборотни подняты по тревоге. В город не проникнет даже мышь. Все, кто участвовали в заговоре, исчезли, ушли за грань. На фоне стресса, что-то важное ускользает от меня.

Хожу так еще минут двадцать собираю вещи, шкатулку, где лежат драгоценности, надо не забыть взять. Ценность их не в стоимости, хоть и стоят они прилично, в этом ларчике хранятся дорогие сердцу воспоминания. Что же я упускаю?

Завтра днем мы отправимся в Ласс, небольшой городок на севере, он лежит на берегу Красного озера. Мы с Рони провели там свой медовый месяц. Спрятались тогда ото всех. Городок нам понравился. Жители добросердечные, повышенным вниманием к себе вниманием мы не страдали, лишних вопросов никто не задавал. Лучшего варианта мы не придумали. Да и гимназия там хоть и небольшая по столичным меркам, но образование в ней давали приличное. Академии по всей стране принимали ее выпускников. Соседям скажем полуправду, в подробности посвящать, конечно, не станем. Дом наш сгорел. Все, кто был нам дорог, погибли. Остались мы с Саяной вдвоем, вот и решили начать все заново на новом месте. Жить придется просто никакой магии. Не стоит привлекать к себе внимание. Хранители поселятся по соседству. И пусть несколько лет Саяне точно ничего не грозит, пока дар не примет…

– Вспомнила. Как хорошо, что вспомнила. Эдвард! Эдвард! – Стоя возле открытого окна, звала хранителя, играющего где-то в саду с Саяной.

– Что случилось?!
– Молодой человек забежал в дом с девочкой на руках. Первым, что бросилось в глаза -- личико Саяны, оно было все в слезах.

– Ты плакала? Что случилось? Упала? – Видеть слезы внучки сейчас была не в силах, ведь теперь у нее нет матери, которая сможет поцеловать разбитые коленки, обнять и утешить дитя.

– Нет, бабушка, я не упала. – Всхлипывая, произнесла внучка.
– Эдвард сказал, что мама и папа отправились на небо к дедушке. – Слова сквозь детский, горестный плач разбирала с трудом. Сама себя еле сдерживала, чтобы не зареветь, ком подкатил к горлу.
– И останутся там, а мы уедем в другой город. Я хочу к маме и папе.
– Саяна плакала навзрыд.

Утешал ее Эдвард словами, я же старалась не расплакаться, мне оставалось только обнимать и гладить ее по спинке. Саяна уснула на руках у хранителя с мокрым, еще не высохшим личиком от слез. Даже во сне она всхлипывала, теснее прижималась к Эдварду, ища у него защиту.

– Анна, прости. Наверное, это тебе стоило сказать Саяне о смерти Марии и Дэни. Но ты сейчас в таком состоянии, что можешь сорваться и напугать внучку еще больше. Молчать тоже невыход, Саяна отказалась бы завтра уезжать, без родителей. А скажи мы ей перед дорогой, она бы расстроилась и привлекла к нам ненужное внимание. Надеюсь, до завтра Саяна успокоится.