Жуков. Портрет на фоне эпохи
Шрифт:
Тухачевский быстро разработал план антипартизанских операций, ставший классикой данного жанра. «В районах прочно вкоренившегося восстания приходится вести не бои и операции, а, пожалуй, целую войну, которая должна закончиться полной оккупацией восставшего района, насадить в нем разрушенные органы советской власти и ликвидировать самую возможность формирования населением бандитских отрядов. Словом, борьбу приходится вести в основном не с бандами, а со всем местным населением» [110] . Пехота прочесывала местность, авиаотряд из 18 самолетов преследовал антоновцев по пятам и наводил на них предназначенные для преследования мобильные соединения – четыре кавалерийские бригады и небольшие моторизованные отряды (насчитывавшие в целом 21 броневик), организованные И.П. Уборевичем. Эти силы поддерживались огнем тринадцати тяжелых орудий и пяти бронепоездов. «Отряд [красных] должен присосаться как пиявка к своей банде и не должен давать ей ни сна, ни отдыха, ни возможности сорганизоваться» [111] . Цель не в том, чтобы окружить и уничтожить антоновские банды, как писал Тухачевский, а в том, чтобы отрезать их от социальной и логистической базы, и тем самым сделать возможным военное и политическое завоевание деревень. Вместе с коммунистическими отрядами части Красной армии осуществляли меры, предусмотренные в приказе № 130 (12 мая 1921 года): арест и депортацию в Сибирь семей повстанцев, конфискацию их имущества и раздачу
110
Тухачевский М.Н. Указ. соч. С. 5.
111
Там же.
112
Bobkov A.S. On the Issue of using Asphyxiating Gas in the Suppression of the Tambov Uprising // Slavic Military Studies, 25:1, 2012. P. 65 – 104.
Полки Антонова выматывались, делая по 120–150 км в день. Преследуемая в течение недели бригадой Жукова, 2-я армия Антонова 31 мая нарвалась в районе Бакуры на автобронеотряд Уборевича – с которым Жуков познакомится чуть позже. За два дня пулеметным огнем были скошены 3000 всадников, остальные обратились в беспорядочное бегство. Спаслись всего 200 человек, в том числе Александр Антонов, который был ранен. Через десять дней та же участь постигла 1-ю партизанскую армию. Преследуемые карателями, страдая от малярии, оставшиеся в живых укрылись в болотистом районе, где очень скоро погибли, отражая атаки 15 000 курсантов, присланных туда из разных военных училищ России и Украины. Благодаря этой необычной идее Тухачевского тамбовская земля стала тренировочным полигоном для почти всех будущих советских военачальников Второй мировой войны. 24 июня 1922 года братья Антоновы, выданные предателем, погибли в перестрелке с сотрудниками ГПУ, как в то время называлась ЧК.
Новая советизация Тамбовщины – «оккупация», как ее красноречиво именует Тухачевский – продолжится еще около двух лет. За это время десятки тысяч крестьянских семей будут загнаны в концлагеря, охраняемые РККА, сожжены тысячи изб, расстреляны сотни заложников. По приблизительным подсчетам Есикова и Протасова [113] , количество депортированных и посаженных в лагеря достигает 100 000 человек, а казненных 15 000. Участвовал ли Жуков в этих полицейских операциях? Точных сведений нет, но все указывает на это. Его бригада оставалась в Тамбовской губернии вплоть до лета 1922 года и входила в состав «оккупационных», по определению Тухачевского, войск, которые осуществляли меры, так описанные председателем Тамбовской уездной политкомиссии 4-го боеучастка в его докладе: «В мою задачу входили не только чистка бандитов, изъятие их семей и конфискация оружия и имущества, [но] и расслоение массы на бандитскую и небандитскую… что мне удалось, так как мною был применен следующий метод: если население отказывалось выдавать бандитов и оружие (и оно отказывалось), то брались заложники из сотен, давалось на размышление 30 минут, и, если не выдавали, заложники расстреливались, и это продолжалось до тех пор, пока население не заговорит. Наряду с заложниками-мужчинами брались и женщины, которые также расстреливались. Этот метод дал благоприятные результаты. […] 5 дней операции в 4-х селах, а именно: Беломестная Криуша, Козьмо-Демьяновская Криуша, Незнановская Двойня и Беломестная Двойня – дали следующие результаты: расстреляно бандитов и заложников – 154 человека, изъято семей бандитов – 227 в количестве около 1000 человек, сожжено 17 домов, растащено 24 дома и передано бедным со всем имуществом по постановлению ревкомов – 22 дома» [114] .
113
Есиков С.А., Протасов Л.Г. Антоновщина: новые подходы // Вопросы истории. 1992. № 6/7. С. 52.
114
Данилов В., Шанин Т. Указ. соч. С. 188.
Гражданская война в России – экстремальный опыт
Гражданская война оказала на Жукова гораздо большее влияние, чем Первая мировая. Из двух лет (1915 и 1916) службы в 10-м драгунском полку на фронте он пробыл всего пять недель – тридцать пять дней дозоров и разведок. Зато за период с 1 октября 1918 по осень 1921 года, проведенный им в рядах РККА, он девятнадцать месяцев воевал – шесть против белых и тринадцать против восставших крестьян, исключая время на обучение и лечение. Таким образом, он приобрел основной свой боевой опыт именно на Гражданской войне, а если точнее – в антипартизанских операциях, в то время как его будущие противники – немцы и будущие союзники – англичане и американцы имели в основном опыт позиционной окопной войны. И здесь нам просто необходимо рассмотреть наиболее характерные черты Гражданской войны в России – вооруженного конфликта, продолжавшегося сорок девять месяцев, то есть дольше, чем Россия участвовала в Первой мировой войне. Число людских потерь за Гражданскую войну, включая сюда тех, кто стали жертвами террора, голода и эпидемий, оценивается в 10 миллионов человек. Это в пять-шесть раз больше потерь страны за время Первой мировой (1914–1917): 1,8 миллиона убитых военнослужащих и гражданских лиц.
Первой отличительной чертой гражданской войны является ее жестокость. Она «ожесточила» (по выражению Омера Бартова) Жукова так сильно еще и потому, что он мало видел мировую войну. Хотя несомненно то, что его равнодушие к страданиям и гибели людей тогда еще не достигли того уровня, который приобрели во время Второй мировой войны. В России вообще, а в РККА в первую очередь и в наибольшей степени смерть и самое дикое насилие стали обычными спутниками каждого, а человеческая жизнь не стоила почти ничего. Не вызывает сомнений то, что Жуков никогда не был сентиментальным, суровостью характера он пошел в мать. И Гражданская война не могла не развить в нем черствости и жесткости совершавшимися в ходе ее зверствами, которые так ужасали и приводили в отчаяние Горького. «Забайкальские казаки, – пишет он, – учили рубке молодежь свою на пленных. В Тамбовской губернии коммунистов пригвождали железнодорожными костылями в левую руку и в левую ногу к деревьям на высоте метра над землею и наблюдали, как эти – нарочито неправильно распятые люди – мучаются. Вскрыв пленному живот, вынимали тонкую кишку и, прибив ее гвоздем к дереву или столбу телеграфа, гоняли человека ударами вокруг дерева, глядя, как из раны выматывается кишка. Раздев пленного офицера донага, сдирали с плеч его куски кожи, в форме погон, а на место звездочек вбивали гвозди; сдирали кожу по линиям портупей и лампасов – эта операция называлась „одеть по форме“. […] «Кто более жесток: белые или красные? Вероятно – одинаково, ведь и те и другие – русские. Впрочем, на вопрос о степенях жестокости весьма определенно отвечает история: наиболее жесток – наиболее активный…» [115]
115
Горький М. Указ. соч. С. 131–133.
Но комэск Жуков, как и вся Красная армия, вышел из Гражданской войны не просто привыкшим к жестокостям, но и обогатившись уникальным в своем роде военным опытом. Боевые действия между красными и белыми имели мало общего со схемами, выработанными на Западном фронте в 1914–1918 годах. Во-первых, из-за малого, в сравнении с Западным фронтом, количества задействованной в них живой силы и техники. Во-вторых, из-за отсутствия сплошной стабильной линии фронта. Боевые действия оставались маневренными, обе стороны вели наступления на глубину в сотни, даже тысячи километров. Большевики создали целые конные армии (на Западе об этом никогда даже не думали), которые составляли мобильные соединения фронтов вместе с бронепоездами, бронеавтомобильными батальонами, несколькими эскадрильями аэропланов и пулеметными тачанками.
Фронты – наследство царской армии – являлись крупными оперативно-стратегическими объединениями войск, самостоятельно разрабатывавшими свои планы в рамках стратегических задач, намеченных политическим руководством. Их операции не были направлены на разгром и уничтожение противника, который тоже не стоял на месте и чьи силы были рассредоточены по огромной территории; они не искали генерального сражения, поскольку концентрация сил неприятеля на каждом участке была слишком малой, чтобы какая-то одна победа могла иметь решающее значение. Операции, планировавшиеся фронтами, имели четко определенные цели, достигавшиеся соответствующими средствами и методами. Крупные сражения были редкостью, чаще применялись маневрирование, методы партизанской войны, рейды и т. д. Эти действия, связанные друг с другом временем и местом, велись на всю глубину расположения вражеских войск, где имелось множество представлявших собой единый комплекс целей и объектов, позволявших противнику удерживать ту или иную территорию: структура снабжения боеприпасами и вооружением, важные в политическом или военном плане города, пути сообщения с другими государствами, районы рекрутирования пополнения и коневодства, удерживаемые партизанами анклавы, армейские штабы, железнодорожные линии, зернохранилища… Целью операций, проводившихся фронтами последовательно или одновременно, не всегда являлось уничтожение противника, зачастую важнее было парализовать его, дезорганизовать, деморализовать, действуя на наиболее уязвимых для него участках.
Эти особенности Гражданской войны были проанализированы и обобщены особым органом, созданным 8 мая 1918 года под названием Военно-исторический отдел при Всеросглавштабе. 13 августа 1918 года Троцкий преобразовал этот отдел в Военно-историческую комиссию, переименованную в декабре 1918 года в Комиссию по исследованию и использованию опыта войны 1914–1918 годов. Во главе ее Троцкий поставил бывшего царского генерала Александра Свечина – одного из крупнейших военных мыслителей XX века. Командуя кавалерийским полком, Жуков будет пользоваться брошюрами и картами, выпущенными Военно-исторической комиссией, и, насколько это будет возможно, станет применять на практике ее рекомендации. Но, хотя еще в 1920-х и 1930-х годах Свечин указывал на важность уроков Гражданской войны в первую очередь в экономической и технологической сферах, все равно нельзя не отметить, что с самого своего рождения РККА вела войну нового типа: мобильную, сочетающую бои, маневры, преследования и т. д. Уже тогда были заложены семена, которые дадут всходы в 1920 – 1930-х годах, совершив революцию в оперативном искусстве.
Гражданская война содержала также зерна того спора, который в 1924–1931 годах вели Свечин и Тухачевский. Первый предостерегал от принятия основывавшейся на опыте Гражданской войны чисто наступательной доктрины, направленной на быстрый разгром противника; он полагал, что, благодаря исключительно благоприятным возможностям СССР для обороны, стране выгоднее навязать сильному неприятелю войну на истощение, постепенно отмобилизовывая промышленность. Тухачевский же придерживался диаметрально противоположных взглядов. Германское вторжение 1941 года покажет, что Красная армия не была ни свечинской, ни тухачевской, то есть не была готова ни к обороне, ни к наступлению. Она была сталинской – дезорганизованной, затерроризированной и до крайности закостеневшей. Продолжение боевых действий, начиная с 1942 года, подтвердит правоту обоих теоретиков.
Как и все видные фигуры сталинской системы, будущий маршал Жуков будет искать в истории Гражданской войны примеры, которые окажутся непригодными для Второй мировой войны. Первым из них станет применение мер устрашения для удержания солдата на позициях. В отличие от своей предшественницы – царской армии – РККА использовала террор в очень широких масштабах. Ни одна другая армия в XX веке, в том числе и гитлеровская, не расстреляла столько своих солдат. По данным историка И. Кораблева [116] , первый расстрел отказавшихся подчиняться 20 красноармейцев имел место 29 августа 1918 года под Свияжском. Он был произведен в соответствии с приказом Троцкого. Молодой комиссар Эдуард Дуне так рассказывал о своем прибытии в Нижегородскую дивизию, сформированную из крестьян, которые массово сдавались белым: «Один полк не сдался в плен только потому, что был отправлен на усиление соседней дивизии. Но, узнав, что их родная дивизия сдалась, полк тоже начал бузить. Бойцы устроили митинг под лозунгами: «Долой войну, даешь мир!» По приказу нового комполка бойцы построились, но отказались занимать боевые позиции. Когда уговоры не помогли, полк был окружен батальоном матросов, построен с командирами во главе и разоружен. Без винтовок, под дулами направленных на них пулеметов, люди по-прежнему отказывались идти на позиции. Потом некоторые все-таки согласились. Наконец, полк был разделен на две части, и в той, что упорствовала в своем отказе, командир приказал взять каждого десятого. Как только выбранный выходил из строя, его немедленно расстреливали на глазах у всех. Это продолжалось до тех пор, пока полк не принял новую резолюцию: идти на фронт» [117] .
116
Кораблев Ю. Реввоенсовет Республики. M.: Политическая литература, 1991. С. 48.
117
Dune E.M. Notes of a Red Guard. Urbana: University of Illinois Press, 1993. P. 131.
Такая жестокость к проявляющим неповиновение солдатам и во время Гражданской войны, и в войну 1941–1945 годов объяснялась, с одной стороны, трудностями комплектования армии, а с другой – отсутствием политического и идеологического единства в народе. Широкие слои общества оставались настроенными антибольшевистски и мечтали о падении режима. Массовая сдача в плен, проявления паники, дезертирства, пьянства, отказы от выполнения приказа, членовредительство были бичом Красной армии в 1919–1920 и в 1941–1942 годах. В октябре 1920 года взбунтовалась даже гордость РККА – Первая конная. Бунт сопровождался отвратительными сценами: «В Овече красноармейцы изнасиловали почти всех женщин… В Вахнове было сожжено восемнадцать домов, двадцать человек убиты, женщин насиловали прямо на улице, на глазах населения, а самых молодых увели в эшелоны как сексуальных рабынь» [118] .
118
Brown S. Communists and the Red Cavalry: the Political Education of the Konarmia in the Russian Civil War, 1918 – 20 // Slavonic and East European Review. Vol. 73. (Janvier 1995). № 1. P. 86.