Жуков. Рожденный побеждать

Еще накануне вступления Красной Армии на территорию Польши военный совет 1-й Польской армии в Советском Союзе под командованием генерал-лейтенанта З. Берлинга обратился к соотечественникам с призывом помогать «советским войскам уничтожать немецкие вооруженные силы, подниматься на борьбу с оружием в руках и готовиться к восстанию». Аналогичные призывы исходили и от командования Армии Людовой. Ясно было, что схватка за власть в освобожденной Польше между прозападными и просоветски ориентированными силами неминуема. 21 июля, в день создания ПКНО, генерал Т. Бур-Комаровский доложил по радио эмигрантскому правительству: «Я отдал приказ о состоянии готовности к восстанию с часу ночи 25 июля» ^{569} .

25 июля правительство Миколайчика сообщило своему политическому представителю в Варшаве и командованию АК, что они самостоятельно могут принять решение о начале восстания. В это время Миколайчик находился в Москве, где состоялась его беседа с Молотовым. Польский премьер, подчеркнув, что сам он представляет силы, желающие сотрудничать с СССР и «иметь за собой почти все население Польши», заявил, что все польские вооруженные силы получили приказ вести борьбу совместно с советскими вооруженными силами. При этом Молотов заметил, что у него есть сведения «не совсем такого характера». Миколайчик сообщил, что «польское правительство обдумывало план генерального восстания в Варшаве и хотело бы просить советское правительство о бомбардировках аэродромов около Варшавы», что план действия поляков «предложен английскому правительству с просьбой передать его Советскому правительству» ^{570} .

Однако до начала восстания Москва не получала от английского правительства сведений о его подготовке, хотя, как призналось Министерство иностранных дел Великобритании 16 августа, оно располагало такой информацией. Только 2 августа в Генеральный штаб Красной Армии поступило сообщение о том, что в Варшаве 1 августа в 17 часов начались бои, поляки просят прислать им необходимые боеприпасы и противотанковое оружие, а также помощи русских «немедленной атакой извне» ^{571} .

3 августа эта информация была направлена Молотову. Сталин принял представителей польского эмигрантского правительства во главе с Миколайчиком. В протоколе этой встречи, опубликованном в Польше, отмечалость, что польский премьер говорил об освобождении Варшавы «со дня на день», об успехах подпольной армии в борьбе с немецкими войсками и о необходимости помощи извне в форме поставок оружия. Сталин выразил сомнение относительно действий АК, заявив, что в современной войне армия без артиллерии, танков и авиации, даже без достаточного количества легкого стрелкового оружия, не имеет никакого значения и он не представляет, как Армия Крайова может изгнать противника из Варшавы. Сталин добавил также, что не допустит акций АК за линией фронта, в тылу Красной Армии, а также заявлений о новой оккупации Польши ^{572} .

8 августа Жуков и Рокоссовский представили Сталину предложения по плану Варшавской операции, которую предполагалось начать 25 августа всеми силами фронта с целью занятия Варшавы. Эти предложения базировались на точном расчете времени, в течение которого необходим был ряд подготовительных мероприятий — проведение с 10 по 20 августа операций армиями правого и левого крыльев 1-го Белорусского фронта, перегруппировка войск, подвоз горюче-смазочных материалов и боеприпасов, пополнение личного состава частей ^{573} .

9 августа Сталин снова принял Миколайчика, который просил немедленно помочь восставшей Варшаве оружием, прежде всего гранатами, стрелковым оружием и боеприпасами. На это Сталин ответил:

— Все эти действия в Варшаве кажутся нереальными. Могло бы быть иначе, если бы наши войска подходили к Варшаве, но, к сожалению, этого не произошло. Я рассчитывал, что мы войдем в Варшаву 6 августа, но нам это не удалось.

Указав на сильное сопротивление противника, которое встретили советские войска в боях за предместье Варшавы — Прагу, Сталин сказал:

— У меня нет сомнений, что мы преодолеем и эти трудности, но для этих целей мы должны перегруппировать наши силы и ввести артиллерию. Все это требует времени.

Сталин выразил сомнение относительно эффективности помощи повстанцам с воздуха, поскольку таким образом можно доставлять лишь определенное количество винтовок и пулеметов, но не артиллерию, и сделать это в городе с опасной концентрацией немецких сил — чрезвычайно трудная задача. Однако, добавил он, «мы должны попытаться, мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы помочь Варшаве».

Таким образом, Миколайчик не обращался с просьбой помочь восставшей Варшаве наступлением советских армий. Сталин, в свою очередь, выразил желание оказать помощь повстанцам доставкой оружия, несмотря на антисоветские настроения польского эмигрантского правительства и командования Армии Крайовой. Суть же их позиции, отраженная в указаниях главнокомандующего Вооруженными силами Польши относительно военного сотрудничества с СССР еще в мае 1944 г., состояла в следующем: «Разница в наших отношениях к немцам и Советам заключается в том, что, не имея достаточно сил для борьбы на два фронта, должны мы соединиться с одним врагом для победы над вторым… При определенных условиях мы готовы к сотрудничеству с Россией в военных действиях, но отмежевываемся от нее политически» ^{574} .

Командование Армии Крайовой, начав восстание, плохо подготовило его в военно-техническом отношении. Против гарнизона немецких войск численностью 16 тыс. человек, вооруженных артиллерией, танками и авиацией, выступило 25–35 тыс. повстанцев, из которых лишь 10 % были оснащены легким стрелковым оружием, боеприпасов же имелось не более чем на два-три дня. Обстановка в Варшаве складывалась не в пользу повстанцев. Многие подпольные организации не были оповещены о сроках начала восстания и потому вступили в борьбу разрозненно. В первый день сражалось не более 40 % боевых сил. Они не смогли захватить ключевые объекты столицы: вокзалы, мосты, почтовые отделения, командные пункты.

Однако, когда восстание началось, в нем приняло участие и население Варшавы. На улицах города возводились баррикады. Руководство Польской рабочей партии и командование Армии Людовой 3 августа приняли решение примкнуть к восстанию, хотя признавали его цели реакционными. В первые дни удалось освободить ряд районов города. Но затем положение с каждым днем ухудшалось. Не хватало боеприпасов, медикаментов, продовольствия, даже воды. Повстанцы несли большие потери. Противник же, быстро наращивая силы, стал теснить патриотов. Им пришлось оставить большую часть освобожденных районов города. Теперь они удерживали лишь центр Варшавы. 12 августа Бур-Комаровский уже не в первый раз обратился к эмигрантскому правительству в Лондоне с просьбой срочно прислать оружие, боеприпасы, высадить десант в Варшаве. Но помощь поступала мизерная.

Англичане отказались послать в Варшаву парашютный десант, но согласились организовать помощь с воздуха. Английские ВВС, действуя с аэродромов Италии, в ночь на 4, 8 и 12 августа доставили повстанцам 86 т грузов, в основном оружие и продовольствие. 14 августа союзники поставили перед советским руководством вопрос о челночных полетах американских бомбардировщиков из Бари (Италия) на советские базы, чтобы оказывать более эффективную помощь повстанцам путем сбрасывания необходимых им грузов. Ответ советских руководителей, упрекавших союзников в том, что они своевременно не поставили их в известность о готовившемся восстании, был отрицательным. А. Вышинский, сообщив его 15 августа британскому послу в Москве А. К. Керру, характеризовал восстание как авантюру, с которой советское правительство «не хочет связывать себя ни прямо, ни косвенно» ^{575} .