Жуков

30 мая И.В.Сталин окончательно утвердил план операции «Багратион», которую решено было начать 19–20 июня. На Жукова была возложена координация действий войск 1-го и 2-го Белорусских фронтов, на Василевского — 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. Таким образом, была создана единая стратегическая группировка, при этом полномочия Жукова и Василевского были расширены: они получили право непосредственно руководить боевыми действиями фронтов.

В ночь на 31 мая Сталин, Жуков, Василевский и Антонов отработали в Ставке частные директивы и указания фронтам белорусского направления, конкретные задачи на первый этап ее проведения. Маршал Советского Союза А.М.Василевский, оценивая план операции «Багратион», писал: «Он был прост и в то же время смел и грандиозен. Простота его заключалась в том, что в его основу было положено решение использовать выгодную для нас конфигурацию советско-германского фронта на белорусском театре военных действий, причем мы заведомо знали, что эти фланговые направления являются наиболее опасными для врага, следовательно, и наиболее защищенными. Смелость замысла вытекала из стремления, не боясь контрпланов противника, нанести решающий для всей летней кампании удар в одном стратегическом направлении. О грандиозности замысла свидетельствует его исключительно важное военнополитическое значение для дальнейшего хода Второй мировой войны, невиданный размах, а также количество одновременно или последовательно предусмотренных планом и, казалось бы, самостоятельных, но вместе с тем тесно связанных между собой фронтовых операций, направленных к достижению общих военно-стратегических задач и политических целей». [418]

418

Василевский А.М. Дело всей жизни. С. 395.

5 июня в 8 часов утра Жуков прибыл на временный командный пункт 1-го Белорусского фронта в деревню Дуревичи и без промедления приступил к обсуждению с командующим фронтом Рокоссовским вопросов, связанных с подготовкой операции. Георгий Константинович до войны служил в Белоруссии, хорошо изучил ее, а потому со знанием дела давал советы. Затем было проведено совещание с участием командующих армиями, авиацией, бронетанковыми и механизированными войсками, артиллерией фронта, в ходе которого была тщательно обсуждена обстановка на правом крыле фронта, где намечалось нанести главный удар, и приняты меры по организации детального планирования предстоящей операции. Особое внимание Жуков обратил на подготовку войск, штабов и тылового обеспечения к началу наступления, на тщательную разведку обороны противника на всю ее тактическую глубину.

Решив все вопросы в штабе фронта, Жуков и Рокоссовский отправились в район Рогачева и Жлобина, в расположение 3-й и 48-й армий, а затем в 65-ю армию, где детально изучили местность и оборону противника. Здесь предстояло нанести главный удар в направлении на Бобруйск — Слуцк — Барановичи, а частью сил — через Осиповичи и Пуховичи на Минск.

8 июня Жуков направился на 2-й Белорусский фронт, чтобы обсудить действия 49-й армии, призванной наносить вспомогательный удар на могилевско-минском направлении. 33-й и 50-й армиям надлежало вести сковывающие противника действия и перейти в наступление позже. Ответственным за подготовку операции 2-м Белорусским фронтом был назначен представитель Генерального штаба генерал С.М.Штеменко.

Большое внимание при подготовке операции «Багратион» Ставка уделяла достижению внезапности. Для дезинформации противника фронтам было приказано создать не менее трех оборонительных рубежей на глубине до 40 километров. Населенные пункты приспосабливались к круговой обороне. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы по оборонительной тематике. В результате внимание противника в значительной степени было отвлечено от готовившегося наступления. В войсках строго соблюдался режим радиомолчания, а к разработке плана операции привлекался узкий круг лиц. В полном объеме ее план знали только шесть человек: Верховный главнокомандующий, его заместитель, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Перегруппировка войск проводилась с соблюдением всех мер маскировки. Все передвижения осуществлялись только в ночное время и небольшими группами.

Для формирования у немецкого командования впечатления, что главный удар будет нанесен летом на юге, по указанию Ставки ВГК на правом крыле 3-го Украинского фронта, севернее Кишинева, была создана ложная группировка в составе девяти стрелковых дивизий, усиленных танками и артиллерией. В этом районе устанавливались макеты танков и орудий зенитной артиллерии, а в воздухе патрулировали истребители.

В итоге немецкому командованию не удалось ни вскрыть замысел советского Верховного главнокомандования, ни масштаб предстоящего наступления, ни направление главного удара. Поэтому Гитлер из 34 танковых и механизированных дивизий 24 дивизии держал южнее Полесья. [419]

419

См.: История Второй мировой войны 1939–1945. Т. 9. С. 47.

14 и 15 июня командующий 1-м Белорусским фронтом провел занятия по розыгрышу предстоящей операции в 65-й и 28-й армиях, на которых присутствовали Жуков и группа генералов от Ставки ВГК. К розыгрышу были привлечены командиры корпусов, командиры дивизий, командующие артиллерией и начальники родов войск армий. В ходе занятий были детально отработаны задачи стрелковых и танковых соединений, планы артиллерийского наступления и взаимодействия с авиацией. Основное внимание, по воспоминаниям Жукова, сосредоточивалось на тщательном изучении особенностей характера местности в полосе предстоящих действий войск, организации обороны противника и способов быстрейшего выхода на дорогу Слуцк — Бобруйск. Отсюда, с выходом к Бобруйску и захватом его, имелась возможность закрыть пути отхода жлобин-бобруйской группировке неприятеля. В последующие трое суток такие же занятия были проведены в других армиях.

22 июня оба фронта, 1-й и 2-й Белорусский, провели разведку боем. В результате удалось уточнить расположение огневой системы противника непосредственно на его переднем крае и расположение некоторых батарей, которые раньше не были известны.

Белорусская стратегическая наступательная операция «Багратион» началась 23 июня. После более чем двухчасовой артиллерийской подготовки, которую довершили налет штурмовиков и залпы «катюш», в атаку пошла пехота. Впервые в Великой Отечественной войне она шла за двойным огневым валом глубиной в 1,5–2 километра. Противник, несмотря на ураганный огонь советской артиллерии, быстро пришел в себя, так как не все огневые точки были подавлены. Войска 6-й гвардейской и 43-й армий 1-го Прибалтийского фронта, преодолевая упорное сопротивление врага, в ночь на 24 июня вышли к Западной Двине, с ходу форсировали реку и захватили несколько плацдармов на ее левом берегу. Успех сопутствовал также 30-й и 5-й армиям 3-го Белорусского фронта, которые на рассвете 25 июня заняли Богушевск — важный узел сопротивления немецких войск. На оршанском направлении, где наступали 11-я гвардейская и 31-я армии, прорвать вражескую оборону не удалось.

Соединения 2-го Белорусского фронта сумели в первый день взломать оборону противника, форсировать реку Проня, а в последующем, преодолев реку Веста, продвинуться на 30 километров. На рогачевско-бобруйском направлении, где наступала 3-я армия 1-го Белорусского фронта, противник оказал яростное сопротивление. В результате войска армии сумели овладеть только первой и второй траншеями вражеской обороны. «В этой обстановке, — вспоминал маршал артиллерии Н. Д. Яковлев, — командарм А. В. Горбатов, человек, прошедший уже немалый армейский путь и хорошо понимавший всю сложность ратного труда, вел себя сдержанно, пожалуй, даже спокойно. И в этом спокойствии чувствовалась его твердая уверенность в том, что командиры корпусов, дивизий и полков его армии, несмотря ни на что, достойно выполнят свой воинский долг. Поэтому старался не особенно-то тревожить их телефонными звонками, а терпеливо ждал дальнейшего развития событий. Г.К.Жуков тоже ничем не выдал своего волнения. Он даже не беспокоил командарма, а, прогуливаясь по рощице, в которой располагался НП армии, лишь изредка интересовался сообщениями о боевой обстановке в целом на фронте и у соседа — в войсках 2-го Белорусского фронта. Так же выдержанно вел себя весь день, вечер и ночь, а потом даже и следующий день. Такому хладнокровию можно было только позавидовать».

А южнее, в том заболоченном лесистом районе, где наступала 65-я армия генерала П.И.Батова, обозначился успех. На фоне происходившего в полосе армии Горбатова донесение командующего 65-й армией представлялось Жукову неправдоподобным. Во второй половине дня, когда наблюдательный пункт 65-й армии уже свертывался, чтобы перейти вперед, Батова срочно позвали к телеграфному аппарату. Вот как Павел Иванович Батов описывает, что происходило дальше: «„Лично доложите действительную обстановку перед фронтом армии. Жуков“, — читала телеграфистка. Ответ: „Корпус Иванова прорвал оборону противника на фронте восемь километров. К 12.00 войска углубились на двенадцать километров. Корпус Панова введен. Ускоренный вариант первого дня наступления выполнен раньше намеченного срока“. Снова читаю на ленте: „Этого не может быть. У Романенко и Горбатова пройдено всего два километра. Доложите точное расположение войск“. Ответ: „Стрелковые дивизии корпуса Иванова вышли на рубеж Городец — Про-тасы. Танковый корпус ведет бой впереди в районе Брожа. Переношу свой командный пункт в Гомзу“. Аппарат молчал. Наконец отстукал короткую фразу: „Приеду смотреть сам“». [420]

420

Батов П.И. В походах и боях. М., 2000. С. 395.

В 15 часов на наблюдательный пункт в Гомзу приехали Жуков, Рокоссовский, Новиков. Только проскочили их машины, как артиллерия противника из Паричей накрыла участок дороги. Несмотря на это, Георгий Константинович потребовал от командующего армией доклада. Жуков убедился, что войска Батова шли с юго-востока в обход Бобруйска, а вот Горбатов пока так и не мог выйти туда же с северо-востока. Следовательно, план окружения противника у Бобруйска все еще не выполнялся.

Незначительный успех имели и войска 48-й армии. «При подготовке операции была слабо разведана оборона противника на рогачевско-бобруйском направлении, вследствие чего была допущена недооценка силы его сопротивления, — признавал впоследствии Жуков. — В результате этой ошибки 3-й и 48-й армиям был дан завышенный участок прорыва против южного участка. К тому же армии не имели достаточных средств прорыва. Будучи представителем Ставки, я вовремя не поправил командование фронта». [421] Жуков помнил, что генерал Горбатов предлагал нанести удар 9-м танковым корпусом Б. С. Бахарова несколько севернее — из лесисто-болотистого района, где, по его данным, у немцев была очень слабая оборона. При разработке плана действий предложение Горбатова не было принято во внимание, и теперь пришлось исправлять ошибку. Жуков разрешил нанести удар в месте, которое раньше присмотрел командующий 3-й армией. Это позволило опрокинуть противника и стремительно продвинуться к Бобруйску, отрезая немецким войскам единственный путь отхода через реку Березину.

421

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 3. С. 141.

Для развития успеха операции в сражение были введены подвижные группы: 1-й танковый корпус генерала В.В.Буткова — на 1-м Прибалтийском фронте, конно-механизированная группа генерала Н.С.Осликовского, а затем и 5-я гвардейская танковая армия маршала П.А.Ротмистрова — на 3-м Белорусском, конно-механизированная группа генерала И.А.Плиева — на 1-м Белорусском фронте. Утром

25 июня войска 43-й армии генерала А.П.Белобородова (1-й Прибалтийский фронт) и 39-й армии генерала И.И.Людникова (3-й Белорусский фронт) соединились в районе Гнездиловичей. В результате под Витебском в окружении оказались пять пехотных дивизий немецкой 3-й танковой армии общей численностью 35 тысяч человек. [422] Советские войска отразили все попытки противника осуществить прорыв из кольца окружения и 27 июня завершили его разгром. 26 июня штурмом был взят Витебск, на следующий день — Орша.

422

См.: Великая Отечественная война. 1941–1945. Военно-исторические очерки. Кн. 3. Освобождение. С. 63.