Жуков

Япония пыталась представить дело таким образом, что причиной боевых действий стала агрессия со стороны МНР. Японское телеграфное агентство в начале июня сообщало: «…Объединенные внешнемонгольские и советские войска пытались окружить Номон-Хан, к востоку от озера Буир-Нур. Однако их попытки оказались безуспешными в результате удачного флангового обхода, предпринятого японскими войсками и закончившегося вытеснением советских и внешнемонгольских войск из пункта переправы через пограничную реку Халха. Действия японо-маньчжурских войск с 25.5 по 31.5 успешно закончились изгнанием всех вторгшихся за границу войск».

Тем временем неудачи наших войск продолжались, и вся ответственность за них возлагалась на командование 57-го корпуса. «В штабе корпуса, — говорилось в очередном донесении Ворошилову инспекторской группы во главе с Жуковым от 3 июня, — сейчас хорошо работает только начальник штаба корпуса тов. Кущев и один отдел АБТ (автобронетанковый. — В.Д.). Остальные отделы работают плохо. Индивидуальная подготовка штабных командиров и сколоченность штаба в целом неудовлетворительная, особенно плохо налажено взаимодействие отделов штаба. Прямым виновником неподготовленности штаба является командование корпуса — не выполнило ваш приказ № 113 по подготовке штаба… Фекленко, как большевик и человек хороший, и, безусловно, предан делу партии, много старается, но в основном мало организован и недостаточно целеустремлен. К проведению этой операции он заранее подготовлен не был, не был готов и его штаб. Более полную оценку Фекленко можем дать только после тщательного его изучения». [105]

105

Цит. по: Краснов В.Г. Неизвестный Жуков. С. 101–102

Серьезные провалы в боевых действиях вынудили Ворошилова 5 июня принять решение о переходе к обороне по восточному берегу реки Халхин-Гол. При этом снова было подчеркнуто: «Никаких активных действий самим не начинать без специального указания Москвы». [106] Над головой Н.В.Фекленко окончательно сгустились тучи. Комкор Я.В.Смушкевич сообщал в Москву: «Пришел к убеждению, что командование корпуса и лично Фекленко распустили части, совершенно не наладили тыл и очень низкая дисциплина. Бесспорно, что к войне командование корпуса не готовилось, или плохо готовилось. Поэтому при незначительных событиях командование растерялось, и это прямо сказалось и на авиации. Теперь тут наводит порядок Жуков. По-моему, целесообразно его хотя бы на время оставить командующим корпусом». В тот же день, 8 июня, Ворошилов сообщал Смушкевичу: «Неподготовленность частей корпуса, в том числе авиации, недопустимую растерянность командования всех степеней, начиная с Фекленко, мы ежедневно чувствовали. Еще хуже выглядят авианачальники ЗабВО с Изотовым во главе. Обоих этих командиров на днях заменим».

106

РГВА. Ф. 37 977. Оп. 1. Д. 46. Л. 94.

Таким образом, решение о замене командования корпуса вызрело у Ворошилова 8 июня. Масло в огонь подлил и нарком внутренних дел Л.П.Берия, который 9 июня направил К.Е.Ворошилову выдержку из донесения начальника особого отдела корпуса Панина: «Приказ наркома обороны об уничтожении противника не выполнен. Действия частей разъединены, мощный кулак уничтожения противника не создан. Части бросаются в бой разрозненно без взаимодействия и поддержки друг друга, несут большие потери…

В результате неверной информации командира бригады Яковлева со стороны инструктора I отдела штаба МНРА Афонина, 11-я танковая бригада была брошена в атаку на мощную противотанковую оборону противника, вследствие чего около половины танков БТ выведено из строя, 25 % уничтожено, сожжено 9, мотомехбригада понесла большие потери своего состава и боевой техники, что в значительной степени объясняется отсутствием поддержки пехоты. Части корпуса в настоящее время преследовать противника не в состоянии и только медленно оттесняют его на линию границы». [107]

107

РГВА. Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 1181. Л. 126–127.

После поездки в район боевых действий, вспоминает Жуков, «мы пришли к выводу, что теми силами, которыми располагал наш 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру будет невозможно, особенно если начнутся одновременно активные действия в других районах и с других направлений.

Возвратившись на командный пункт и посоветовавшись с командованием корпуса, мы послали донесение наркому обороны. В нем кратко излагался план действий советско-монгольских войск: прочно удерживать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и одновременно подготовить контрудар из глубины. На следующий день был получен ответ. Нарком был полностью согласен с нашей оценкой обстановки и намеченными действиями. В этот же день был получен приказ наркома об освобождении комкора Н. В. Фекленко от командования 57-м особым корпусом и назначении меня командиром этого корпуса». [108]

108

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 242.

Одновременно тучи сгустились и над головой начальника штаба корпуса Кущева, который попал под пристальное око особых органов еще до приезда Жукова. Во время одной из бомбежек японской авиацией командного пункта оборвалась связь с соединениями. Кущев, несмотря на продолжающиеся бомбовые удары, выскочил из укрытия, чтобы посмотреть, что же произошло с линиями связи. Вскоре на него поступил донос, что он выбегал из укрытия для того, чтобы перерезать телефонные провода и оставить корпус без связи. Жуков вначале попытался защитить его, но, почувствовав обострение отношений с особым отделом, не стал упорствовать, надеясь после окончания боев переговорить об этом с Ворошиловым.

Позднее в штабе корпуса пропала оперативная карта. Ответственность за это происшествие также возложили на Кущева. В результате его приговорили к 20 годам лишения свободы. Не обошлось, естественно, и без характерных для того времени политических подозрений. В лагере бывшего комбрига еще раз наказали за «потерю бдительности»: во время его дежурства по бане уголовники-рецидивисты похитили несколько комплектов белья. На новом судебном заседании Александру Михайловичу добавили еще пять лет.

Вернули его в армию в конце сорок третьего в звании полковника. Войну он заканчивал в звании Героя Советского Союза снова под командованием Жукова и при взятии Берлина находился в должности начальника штаба 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Впоследствии генерал-полковник Кущев работал представителем объединенного командования Вооруженных Сил государств — участников Организации Варшавского договора в Чехословакии.

Смена командования 57-го корпуса произошла 12 июня. В тот же день нарком потребовал от Жукова осуществить ряд оперативных мер по уничтожению истребительной и бомбардировочной авиации противника. [109]

16 июня новый командир корпуса докладывал Ворошилову: «В своих действиях мы руководствуемся только вашими указаниями, и без вашего утверждения ни одно важное решение в жизнь не проводится». Подобное заверение говорит о том, что в этот период Жуков, как и его предшественник, был лишен инициативы и возможности самостоятельно принимать неотложные меры в соответствии со складывающейся обстановкой. Кроме того, в оперативные распоряжения часто вмешивался находящийся в Монголии заместитель наркома обороны Г.И.Кулик.

109

РГВА. Ф. 37 977. Оп. 1. Д. 46. Л. 122–123.

Приняв корпус, Жуков сразу же сосредоточил внимание на сборе разведданных. Значение разведки он оценил еще на заре командирской деятельности, ставил во главу угла при проведении и учебных, и боевых операций, всегда открыто благоволил к тем, кто служил в разведке. В препроводительной записке к разработанному плану разведывательных мероприятий в районе Халхин-Гола Георгий Константинович сообщает наркому: «…До сих пор все виды и средства разведки не были увязаны в единую систему, работали без взаимодействия, а такие виды, как подслушивание через землю, совершенно не применялись. Из-за неорганизованности в разведке командование корпуса не имело и не имеет полной ясности о противнике. Вследствие плохой разведки сосредоточение и действия противника являлись почти всегда неожиданностью, чего мы в дальнейшем допустить не можем.

…Доложенный на Ваше утверждение план разведки имеет целью определить основную цель, объекты и задачи разведки. Все это определено в пределах лежащих на нас задач и без глубокого наземного вклинения на территорию противника… не далее 10–15 км от линии наших застав. Все это направлялось на то, чтобы лучше знать о противнике и лучше подготовить уничтожение всей самурайской гадости…

Если мы не будем вести хорошо организованную разведку, особенно агентурную, авиационную, и захватывать пленных, мы не сможем заранее раскрыть замысел действий и сосредоточение сил противника.

В случае внезапного удара противника по нашей обороне мы можем опоздать с выводом главной группировки из района Тамцак-Булак». [110]

Анализируя причины первых крупных потерь и поражений, Жуков первым делом распорядился использовать временное затишье на фронте для выучки командного состава и бойцов ведению ближнего боя. «хорошему владению гранатой, штыком, умению скрытно переползать и при малейшей остановке зарываться в землю», во-вторых, категорически запретил любые атакующие действия без серьезной артподготовки. [111]

110

Цит. по: Краснов В.Г. Неизвестный Жуков. С. 103–104.

111

Там же. С. 104–105.