Жуков
Шрифт:
Обострение обстановки на государственной границе Монгольской Народной Республики встревожило советское правительство не на шутку. Нарком иностранных дел В.М.Молотов в выступлении 31 мая на третьей сессии Верховного Совета СССР заявил: «Кажется, уже пора понять кому следует, что Советское правительство не будет терпеть никаких провокаций со стороны японо-маньчжурских воинских частей на своих границах». Наиболее важным в речи наркома было предупреждение, что границу МНР в силу заключенного договора Советский Союз будет защищать так же решительно, как и свою собственную.
Япония пыталась представить дело таким образом, что причиной боевых действий стала агрессия со стороны МНР. Японское телеграфное агентство в начале июня сообщало: «…Объединенные внешнемонгольские и советские войска пытались окружить Номон-Хан, к
Тем временем неудачи наших войск продолжались, и вся ответственность за них возлагалась на командование 57-го корпуса. «В штабе корпуса, — говорилось в очередном донесении Ворошилову инспекторской группы во главе с Жуковым от 3 июня, — сейчас хорошо работает только начальник штаба корпуса тов. Кущев и один отдел АБТ (автобронетанковый. — В.Д.). Остальные отделы работают плохо. Индивидуальная подготовка штабных командиров и сколоченность штаба в целом неудовлетворительная, особенно плохо налажено взаимодействие отделов штаба. Прямым виновником неподготовленности штаба является командование корпуса — не выполнило ваш приказ № 113 по подготовке штаба… Фекленко, как большевик и человек хороший, и, безусловно, предан делу партии, много старается, но в основном мало организован и недостаточно целеустремлен. К проведению этой операции он заранее подготовлен не был, не был готов и его штаб. Более полную оценку Фекленко можем дать только после тщательного его изучения».[105]
Серьезные провалы в боевых действиях вынудили Ворошилова 5 июня принять решение о переходе к обороне по восточному берегу реки Халхин-Гол. При этом снова было подчеркнуто: «Никаких активных действий самим не начинать без специального указания Москвы».[106] Над головой Н.В.Фекленко окончательно сгустились тучи. Комкор Я.В.Смушкевич сообщал в Москву: «Пришел к убеждению, что командование корпуса и лично Фекленко распустили части, совершенно не наладили тыл и очень низкая дисциплина. Бесспорно, что к войне командование корпуса не готовилось, или плохо готовилось. Поэтому при незначительных событиях командование растерялось, и это прямо сказалось и на авиации. Теперь тут наводит порядок Жуков. По-моему, целесообразно его хотя бы на время оставить командующим корпусом». В тот же день, 8 июня, Ворошилов сообщал Смушкевичу: «Неподготовленность частей корпуса, в том числе авиации, недопустимую растерянность командования всех степеней, начиная с Фекленко, мы ежедневно чувствовали. Еще хуже выглядят авианачальники ЗабВО с Изотовым во главе. Обоих этих командиров на днях заменим».
Таким образом, решение о замене командования корпуса вызрело у Ворошилова 8 июня. Масло в огонь подлил и нарком внутренних дел Л.П.Берия, который 9 июня направил К.Е.Ворошилову выдержку из донесения начальника особого отдела корпуса Панина: «Приказ наркома обороны об уничтожении противника не выполнен. Действия частей разъединены, мощный кулак уничтожения противника не создан. Части бросаются в бой разрозненно без взаимодействия и поддержки друг друга, несут большие потери…
В результате неверной информации командира бригады Яковлева со стороны инструктора I отдела штаба МНРА Афонина, 11-я танковая бригада была брошена в атаку на мощную противотанковую оборону противника, вследствие чего около половины танков БТ выведено из строя, 25 % уничтожено, сожжено 9, мотомехбригада понесла большие потери своего состава и боевой техники, что в значительной степени объясняется отсутствием поддержки пехоты. Части корпуса в настоящее время преследовать противника не в состоянии и только медленно оттесняют его на линию границы».[107]
После поездки в район боевых действий, вспоминает Жуков, «мы пришли к выводу, что теми силами, которыми располагал наш 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру будет невозможно, особенно если начнутся одновременно активные действия в других районах и с других направлений.
Возвратившись на командный пункт и посоветовавшись с командованием
корпуса, мы послали донесение наркому обороны. В нем кратко излагался план действий советско-монгольских войск: прочно удерживать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и одновременно подготовить контрудар из глубины. На следующий день был получен ответ. Нарком был полностью согласен с нашей оценкой обстановки и намеченными действиями. В этот же день был получен приказ наркома об освобождении комкора Н. В. Фекленко от командования 57-м особым корпусом и назначении меня командиром этого корпуса».[108]Одновременно тучи сгустились и над головой начальника штаба корпуса Кущева, который попал под пристальное око особых органов еще до приезда Жукова. Во время одной из бомбежек японской авиацией командного пункта оборвалась связь с соединениями. Кущев, несмотря на продолжающиеся бомбовые удары, выскочил из укрытия, чтобы посмотреть, что же произошло с линиями связи. Вскоре на него поступил донос, что он выбегал из укрытия для того, чтобы перерезать телефонные провода и оставить корпус без связи. Жуков вначале попытался защитить его, но, почувствовав обострение отношений с особым отделом, не стал упорствовать, надеясь после окончания боев переговорить об этом с Ворошиловым.
Позднее в штабе корпуса пропала оперативная карта. Ответственность за это происшествие также возложили на Кущева. В результате его приговорили к 20 годам лишения свободы. Не обошлось, естественно, и без характерных для того времени политических подозрений. В лагере бывшего комбрига еще раз наказали за «потерю бдительности»: во время его дежурства по бане уголовники-рецидивисты похитили несколько комплектов белья. На новом судебном заседании Александру Михайловичу добавили еще пять лет.
Вернули его в армию в конце сорок третьего в звании полковника. Войну он заканчивал в звании Героя Советского Союза снова под командованием Жукова и при взятии Берлина находился в должности начальника штаба 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Впоследствии генерал-полковник Кущев работал представителем объединенного командования Вооруженных Сил государств — участников Организации Варшавского договора в Чехословакии.
Смена командования 57-го корпуса произошла 12 июня. В тот же день нарком потребовал от Жукова осуществить ряд оперативных мер по уничтожению истребительной и бомбардировочной авиации противника.[109]
16 июня новый командир корпуса докладывал Ворошилову: «В своих действиях мы руководствуемся только вашими указаниями, и без вашего утверждения ни одно важное решение в жизнь не проводится». Подобное заверение говорит о том, что в этот период Жуков, как и его предшественник, был лишен инициативы и возможности самостоятельно принимать неотложные меры в соответствии со складывающейся обстановкой. Кроме того, в оперативные распоряжения часто вмешивался находящийся в Монголии заместитель наркома обороны Г.И.Кулик.
Приняв корпус, Жуков сразу же сосредоточил внимание на сборе разведданных. Значение разведки он оценил еще на заре командирской деятельности, ставил во главу угла при проведении и учебных, и боевых операций, всегда открыто благоволил к тем, кто служил в разведке. В препроводительной записке к разработанному плану разведывательных мероприятий в районе Халхин-Гола Георгий Константинович сообщает наркому: «…До сих пор все виды и средства разведки не были увязаны в единую систему, работали без взаимодействия, а такие виды, как подслушивание через землю, совершенно не применялись. Из-за неорганизованности в разведке командование корпуса не имело и не имеет полной ясности о противнике. Вследствие плохой разведки сосредоточение и действия противника являлись почти всегда неожиданностью, чего мы в дальнейшем допустить не можем.
…Доложенный на Ваше утверждение план разведки имеет целью определить основную цель, объекты и задачи разведки. Все это определено в пределах лежащих на нас задач и без глубокого наземного вклинения на территорию противника… не далее 10–15 км от линии наших застав. Все это направлялось на то, чтобы лучше знать о противнике и лучше подготовить уничтожение всей самурайской гадости…
Если мы не будем вести хорошо организованную разведку, особенно агентурную, авиационную, и захватывать пленных, мы не сможем заранее раскрыть замысел действий и сосредоточение сил противника.