Журнал «Если», 1993 № 04
Шрифт:
— Нельзя. Нанесены слишком большие повреждения. Мне осталось прожить год или около того. Я дотяну до двухсотлетия. Я не смог отказать себе в этом.
— Но не такой же ценой! Эндрю, ты дурак.
— Если меня признают человеком, то я сделал это не зря. Если же нет, то смерть положит конец моим усилиям, а это тоже чего-то стоит.
И Ли-Хсинг сделала то, чему сама удивилась: она тихо заплакала.
22
Странно, но его последний поступок привлек внимание всего мира. Гораздо большее, чем вся его предыдущая жизнь. Жертва оказалась слишком
Последняя церемония была, вполне умышленно, приурочена к двухсотлетнему юбилею.
Президент мира должен был подписать акт и сделать его законом, а церемонию собирались показать по глобальному телевидению и транслировать для штата Луна и даже для марсианской колонии.
Эндрю сидел в передвижном кресле. Он еще мог ходить, но с большим трудом.
Перед лицом всего человечества Президент произнес:
— Пятьдесят лет назад мы объявили тебя стопятидесятилетним роботом, Эндрю. — Он сделал паузу и еще более торжественно объявил: — Сегодня мы провозглашаем вас двухсотлетним человеком, Эндрю Мартин!
И Эндрю, улыбаясь, пожал руку Президента.
23
Эндрю лежал в постели, и мысли его медленно тускнели.
Он отчаянно цеплялся за них. Он человек! Он стал человеком! Он хотел, чтобы это была его последняя мысль. С нею ему хотелось умереть.
Он открыл глаза и в последний раз увидел тревожное лицо Ли-Хсинг. Были и другие люди, но всего лишь как тени, без имени, без лиц. Только Ли-Хсинг выделялась из уплотнявшейся серой мглы. Медленно, по сантиметру, он протянул руку и очень смутно и слабо ощутил, как она взяла ее.
Она расплывалась перед его глазами вместе с последними ускользающими мыслями.
Но прежде чем она исчезла окончательно, к нему пришла последняя мимолетная мысль и задержалась на мгновение перед тем, как все остановилось.
— Маленькая Мисс, — прошептал он так тихо, что никто его не расслышал.
Перевел с английского Андрей НОВИКОВ
Гарри Гаррисон
Парень из Р.О.Б.О.Т
1
Корпус видавшего виды корабля еще подрагивал от удара при посадке, а грузовой люк успел распахнуться. Стрела крана, снабженная клешней, ловко сманеврировав, установила на окаменевший грунт прилавок с многочисленными выдвижными ящичками. Вернувшись, достала залатанный тент и натянула его над прилавком. С той же проворностью следом появились стулья, ящики, роботы, охладитель для воды, кассовый аппарат, плевательница и еще бесчисленное множество всякой всячины.
Посреди этой кутерьмы как бы невзначай из люка с лязгом упала металлическая лестница. По ней, увертываясь от снующихпредметов, сошел человек. Одет он был в яркий клетчатый комбинезон, а на голове его красовалась шляпа с закругленными полями, в незапамятные времена получившая название «дерби». Звали парня Генри Венн, хотя друзья обращались к нему проще — Хенк.
Поднимая фонтанчики серой пыли, Хенк подошел к прилавку. Он уселся на стул, коснулся клавиши, и из динамиков грянула громкая бравурная музыка.
Едва он опустошил бумажный стаканчик с охлажденной водой, мелодия смолкла, и ее сменили звуки его собственного голоса, записанного на пленку.— Хватайте, налетайте, покупайте, — ревел динамик, — пока товар горячий, холодный, словом, еще тепленький! Никогда в жизни вы не встретите таких машин, домашней утвари или роботов. Так покупайте, покупайте, покупайте, пока они здесь!
Вся эта бурная деятельность, особенно зазывные речи, в этой полупустынной местности была явно не к месту. Звездолет приземлился на краю посадочного поля космопорта, которое представляло просто-напросто расчищенную, огороженную площадку. На дальнем ее конце сквозь колышущееся раскаленное марево можно было разглядеть контрольную башню и портовые сооружения. В небе полыхало оранжевое солнце. На выжженном грунте — никакого движения. Генри приподнял шляпу, вытер носовым платком лоб и водворил ее на место. Музыка отчаянно рвалась из динамиков и умирала в пронзительной тишине.
На противоположном краю поля показалось черное пятно. Приближаясь, предмет стремительно увеличивался. Нарастающий рев и клубы пыли заставили Генри зажмурить глаза. Когда он открыл их, темное пятно превратилось в крупного мужчину, сидящего на одногусеничном мотоцикле. Человек заговорил ясно и вполне определенно:
— Залезай в свою жестянку и мотай отсюда.
— Я был бы счастлив подчиниться, — ответил Генри, приятно улыбаясь, — но, боюсь, что не смогу. У меня прокладка в дюзе треснула.
Воцарилось молчание. Мужчины напряженно разглядывали друг друга. Выглядели они как абсолютные антиподы. Человек, оседлавший тракоцикл (разновидность мотоцикла с гигроскопическим стабилизатором и мощной гусеницей вместо колес), был загорелый, высокий, худощавый. Он пристально смотрел на Генри из-под широкополой шляпы, в то время как его правая рука лежала на бедре, недвусмысленно касаясь пистолета. Гляделся он весьма эффектно.
Генри Венн казался типичным вахлаком. С его круглого лица не сходила беззлобная улыбка, на стуле он примостился как-то бочком, а вялая, влажная от пота рука заметно дрожала, сжимая стаканчик с водой.
— Хотите попить? — спросил он. — Хорошая холодная вода. Меня зовут Венн, Генри Венн, а друзья кличут просто Хенк. Боюсь, не расслышал вашего имени… шериф, — добавил он, увидев звезду на широкой груди незнакомца.
— Неси свое барахло в корабль и уматывай. У тебя есть две минуты. Промедлишь — пристрелю.
— Я с удовольствием выполнил бы вашу просьбу, поверьте мне. Но вот только прокладка…
— Поставь запасную. И взлетай.
— Я бы так и сделал, но у меня нет запасной. Вы, случайно, не знаете, нельзя ли ее раздобыть в порту?
— Уматывай, — повторил шериф, но на этот раз уже не так безапелляционно. Было видно, что он размышляет о прокладке и о том, как побыстрее спровадить чужака с планеты. Генри воспользовался его мгновенным замешательством и нажал коленом кнопку под прилавком.
«Настоящее старое виски «С-Копыт-Долой», лучшее в галактике», — продребезжал жестяной голос выскочившего из-под прилавка робота. Судя по виду, он был сделан из обрезков труб, а вместо челюстей сжимал и разжимал плоскогубцы. Клещеобразной рукой робот протянул шерифу бутылку с янтарной жидкостью.