Журнал «Если», 1994 № 07

За десяток лет, прошедших со времени крушения идолов социалистического реализма и сюжетно-тематических композиций, славящих мнимое процветание «развитого социализма», как будто вихрь пронесся по нашим выставочным залам, по всем апартаментам и закоулкам художественной жизни. Однако ожидавшейся трагедии художника, оставшегося без традиционной поддержки и без социальной защиты, все же не произошло. Каждый представляющий интерес художник так или иначе нашел свою «экологическую нишу» то ли в реформированном Союзе художников, то ли в коммерческом предприятии, галерее, салоне. Интерес к российскому (либо украинскому, молдавскому, армянскому, узбекскому и другому) искусству не умер; он поддерживается и за рубежом, хотя теперь очень избирательно и требовательно среди тех людей и организаций, которые могут платить за понравившиеся им работы. Рынок произведений искусства, конечно, сложный (это большая, но совсем особая тема), но, честно говоря, он никогда и не был простым, особенно для серьезного, ищущего художника. Традиционалистское искусство всегда найдет поддержку у консервативных политических и коммерческих сил, и нет оснований думать, что их позиции в обозримое время ослабнут. А что можно считать «искусством будущего» в авангардном лагере? За десять лет явилось такое обилие направлений, течений, видов искусства, самых разнообразных и ошарашивающих новаций в этом лагере, что выбор велик, но и усталость велика — и у зрителей, и у художников.

Идут разговоры о конце авангарда. Однако в нашей стране он так и не сыграл своей естественной роли в силу экстремальных условий политической и экономической истории. У нас так и не возникло искусство, составляющее художественную базу собственной повседневной жизни — домов, в которых мы живем, обстановки, среды. Так получилось, что наш авангард стал защитником и проводником идей индивидуальной свободы и смеялся над общезначимым и массовым. Изменить это положение не столь просто, но жизнь будет входить в свои нормальные берега, и она потребует усилий крупных художников в поисках свойственных только нам и в наше время форм станкового и декоративного искусства, которые определяют наш быт и наше эстетическое окружение.

Но вне уже привычной битвы традиционалистов и авангардистов есть искусство, которое возникло как бы само по себе и которое можно было бы обозначить как «просто искусство». Нельзя считать его искусством без исторических корней, но в России советского времени было много начал, которые не получали продолжения, так же, как было много экстремальных конечных результатов, которым не предшествовало естественное развитие. Начала «современного стиля» в архитектуре и художественной промышленности проступали и в середине двадцатых годов, и на рубеже пятидесятых и шестидесятых, и в обоих случаях были обрублены ради целей, которые казались более важными. Так и искусство, вырастающее органически, естественно, в своих свободных индивидуальных формах, тоже имеет свои предпосылки в живописи, скульптуре и графике выпускников Вхутеина на рубеже двадцатых и тридцатых годов, а потом в творчестве художников второй половины шестидесятых. Интересно, что в наши дни источником «просто искусства» стали не художественные столицы, а города российской провинции, которым несть числа. Некоторые из них стали также центрами художественного образования — не академического, с узаконенными методами и программами, а свободно сложившегося соответственно вкусам учителей и учеников: в Нижнем Тагиле и Ярославле, Омске и Ставрополе, Оренбурге и Красноярске. Сейчас в Москве и Санкт-Петербурге складываются также новые кружки, объединения художников. Есть ли это искусство нашего будущего — работы таких художников, как Андрей Поз-деев и Николай Рыбаков в Красноярске, Владимир Наседкин и Татьяна Баданина в Нижнем Тагиле, Аркадий Ескин и Геннадий Глахте-ев в Оренбурге, Николай Аникин в Челябинске и многие другие (теперь уже многие)? В большой мере это так.

Впервые выросли поколения художников, не испытавшие прямого давления политических и художественных организаций и рынка. Но пока искусство, возникающее «само по себе», обращено не столько к настоящему и будущему, сколько к прошлому, руководствуется не столько сознанием, сколько подсознанием, угадывая больше тайные страхи и надежды общества, чем его жизненные потребности. Но это — следствие состояния общества и проявления чуткости художников к внутренним голосам своего времени и своей среды. Изменения в искусстве будут зависеть от глубинных изменений в жизни общества.

Три чукотских мудреца

Твердят, твердят мне без конца:

— Металл не принесет плода,

Игра не стоит свеч, а результат — труда.

Но я сажаю алюминиевые огурцы

На брезентовом поле.

Я сажаю алюминиевые огурцы

На брезентовом поле.

Виктор Цой. «Алюминиевые огурцы».

ЗАВТРА

Чувство ответственности — основа душевного здоровья

Таково мнение д-ра Франсуазы Деможо (Франция), изложенное на международном конгрессе «Труд и здоровье». Изучая причины возникновения стрессов, она пришла к выводу, что в их основе лежит скорее отсутствие ответственности, нежели необходимость принимать решения. Что же наиболее опасно для душевного здоровья? Да самое распространенное занятие — монотонная работа без перспектив служебного роста.

К счастью, гармоничная семейная жизнь является неплохой компенсацией: на нервное перенапряжение жалуются 32 % холостяков и только 25 % семейных.

Известно, что женщины страдают от стрессов чаще, чем мужчины — в немалой степени потому, что им, по традиции, избегают доверять ответственные посты, требующие самостоятельности и инициативы. Выход традиционный: изменить отношение к женщинам.

Двойное преимущество

О том, что из бапьсы делают отличные плоты, знают все, кто читал Тура Хейердала.

О том, что эту легкую (легче пробки) и прочную древесину используют в самолета- и вагоностроении в качестве превосходного изолирующего материала, знают немногие… но именно в этом-то вся беда: бальсовых деревьев слишком мало.

Химик Роберт Моррисон на основе агара, извлекаемого из красных морских водорослей, создал твердый пеноматериап SEAgel. Заменитель оказался лучше самой бальсы — агаровая «пена» по прочности не уступает знаменитой древесине, но обладает неслыханным достоинством: она легче воздуха и не воспаряет только потому, что тот же воздух заполняет все ее бесчисленные поры.

К тому же — к сведению путешествующих на плотах — новый материал съедобен. Агар, как известно, издавна применяется в кондитерском деле.

Бригада, на выезд!

Кокакин и крэк, его более опасная и более дешевая форма, стали сущим социальным бедствием стран латинской Америки. Они не только вызывают жестокие психозы, ведущие к тяжелым преступлениям, но подрывают само генетическое здоровье нации. У женщин применение кокаина приводит к рождению недоразвитых детей, привыкших к наркотикам еще до рождения. Если полицейские меры борьбы с наркотиками оказываются пока не слишком эффективными, то у медиков, кажется, появился просвет. Недавно доктор Дональд Ландри и его сотрудники из Колумбийского университета синтезировали фермент, который разрушает молекулы кокаина и крэка в крови. Его клинические преимущества — в быстром воздействии, ведь классические антинаркотические средства приводят к какому-то результату лишь через несколько недель приема лекарств. Можно представить, что когда АМС поступит в продажу (к сожалению, не в этом году), можно будет спасать токсикоманов одной инъекцией АМС, и бригады АМС начнут патрулировать улицы городов со шприцами в руках.

Заповедник без границ

«Путь пантеры» — это зарождающийся проект создания зеленого массива, расположенного в Центральной Америке. Он должен охватить все страны Центральной Америки за счет расширения существующих парков и открытия «коридоров», которые их разделяют. Все это облегчит миграции диких видов, изолированных сегодня на своих «зеленых островках». Проект уже собрал 4 млн. долларов взносов, например, американское агентство международного развития выделило 1,6 млн. долларов.

«Беру камень и отсекаю все лишнее’’

Австрийская фирма Steinform Technik запатентовала и ввела в строй роботизированную камнерезную машину Formcut.

Это первое в мире устройство, управляемое компьютером, которое с изумительной точностью вырезает из камня сложно-профилированные блоки: пила воспроизводит в материале контуры и формы, нарисованные от руки на информационном графическом экране. Программа сама выбирает скорость резки, учитывая размеры и качество заготовок, а также сложность конфигурации. Formcut умеет делать практически что угодно, даже высекать из натурального камня крупные скульптурные фигуры для реставрации исторических памятников.