Журнал «Если», 1995 № 01

В дверь постучали. Марис поставила кувшин с вином на пол и отозвалась:

— Войдите.

Дверь распахнулась, на пороге застыла Релла — стройная, смуглая девушка, коротко остриженная по обычаям островов Южного Архипелага.

— Скоро завтрак, Марис, — сообщила она. — Но тебя срочно хочет видеть Сина. Она ждет в своей комнате, наверху.

— Спасибо.

Марис улыбнулась. Она работала с группой претендентов на крылья уже десять дней, и Релла нравилась ей больше, чем многие другие студенты академии «Деревянные Крылья». Хотя между их родными островами пролегло полмира, Марис с удовольствием подмечала в девочке черты, присущие в юности ей самой. Релла хотя и была невелика ростом, но обладала решительным, твердым характером и поразительной выносливостью. Ее полеты в небе пока не отличались грациозностью, но Релла была упорной ученицей, и Марис уже мысленно зачислила ее в тройку лучших студентов.

— Хочешь, я подожду, пока ты соберешься, и покажу дорогу? — спросила девушка, видя, что Марис поднялась с постели и направляется к большой каменной чаше с водой.

— Нет, спасибо, доберусь сама, а ты отправляйся на завтрак.

Несколько минут спустя, шагая по узким темным коридорам в поисках комнаты Сины, Марис пожалела, что отказалась от помощи. Академия «Деревянные Крылья» располагалась в древнем лабиринте из естественных и рукотворных коридоров и пещер. Нижние помещения были постоянно затоплены, во всех коридорах и даже во многих верхних комнатах не было окон, и в них, отрезанных от свежего воздуха и солнца, пахло морем. Когда многие годы назад жители Сиатута воевали за независимость с Большим Шотаном, здесь была крепость. Затем форт долго пустовал, пока наконец семь лет назад Правитель Сиатута не предложила летателям устроить в древнем строении академию. С тех пор Сина и ее помощники многое здесь переделали, но большая часть помещений до сих пор оставалась необитаемой, и заблудиться здесь, свернув не в том месте, было легче легкого.

Время в коридорах «Деревянных Крыльев» тянулось незаметно. Факелы в нишах прогорали, в лампах кончалось масло, и порой проходили многие дни, прежде чем кто-нибудь это замечал. Сейчас Марис осторожно шла именно по такому темному коридору. Как и все летатели, она не любила узких, подземных помещений; ей казалось, что стены и невидимый в темноте потолок древнего форта давят на нее.

Вскоре к радости Марис впереди забрезжил свет. Еще один поворот, и она очутилась на знакомой территории. Первая дверь налево вела в комнату Сины.

Сина сидела в плетеном кресле и вырезала фигурку женщины из кусочка дерева.

— Марис, — она подняла глаза, положила костяной нож и незаконченную статуэтку на стол и знаком пригласила Марис в комнату, — тебя не было так долго, что я уже собиралась вновь послать Реллу за тобой. Ты заблудилась в лабиринте?

— Почти, — ответила Марис. — Позабыла прихватить с собой свечу. Как выяснилось, я знаю дорогу от моей комнаты к кухне, к учебному классу и наружу, но и только.

Сина сухо засмеялась. Была она старше Марис почти втрое. Лет десять назад, в результате несчастного случая, что нередко происходит с летателями, она стала калекой и потеряла крылья. Присущие ей энергия и энтузиазм скрывали возраст, но этим утром она выглядела старой и разбитой, ее поврежденный глаз цвета молочного океанского стекла, казалось, оттягивал книзу всю левую щеку.

— Плохие новости? — спросила Марис.

— Да, новости… — Сина тяжело вздохнула. — И именно плохие. Хотела обсудить их с тобой, прежде чем сообщу студентам.

— Что же случилось?

— Восточные закрыли «Воздушный Дом». Марис, внезапно почувствовав усталость, откинулась на спинку стула.

— Но почему? — спросила она. — Ведь всего три месяца назад я была с посланием на Дальнем Хандерлине и беседовала с Нордом. Он уверял, что их академия будет работать по крайней мере до следующих Состязаний. Он даже обещал, что выставит весьма многообещающих студентов.

— Один из этих многообещающих погиб, зацепив утес крылом, а Норд беспомощно наблюдал, как он, вернее она — тринадцатилетняя девчушка — падает в пропасть, на острые камни.

— Так ты думаешь, виноват Норд? — спросила Марис.

Сина пожала плечами.

— Летателем он был весьма посредственным, и вряд ли из него получился хороший учитель. Тщеславие заставляло его выставлять на Состязания как можно больше учеников, в том числе и неподготовленных. Погибшая девочка до того рокового дня занималась в «Воздушном Доме» всего год. Год, Марис! Возможно, у нее был врожденный талант, но Норд слишком рано позволил ей летать самостоятельно.

Но что сделано, то сделано. Как тебе известно, на содержание академий уходит очень много средств. Уходит впустую, как вода в песок, считают многие Правители и ждут предлога, чтобы закрыть академию. — В голосе Сины слышалась нескрываемая горечь. — Короче говоря, Норд уволен, школа закрыта. Теперь мечта о небе для восточных детей навсегда останется лишь мечтой.

— Значит, наша академия — последняя, — мрачно пробормотала Марис.

— Да, последняя, — подтвердила Сина. — Но и над нами нависла угроза. Прошлой ночью Правительница прислала за мной гонца. Мы долго беседовали. Правительница недвусмысленно дала понять, что вот уже семь лет снабжает нас пищей и топливом, тратит на нас железные деньги, но мы до сих пор не оправдали ее надежд — на Сиатуте по-прежнему нет собственного летателя. Марис, она недовольна нами.

Марис хоть ни разу в жизни и не видела Правительницу Сиатута, по слухам знала, что та обладала несносным нравом. Остров Сиатут, находясь рядом с Большим Шотаном, многие века вел кровавую борьбу за независимость. Лет сорок назад его жителями наконец-то была одержана победа. Правительница Сиатута — властная надменная женщина — возмечтала о собственных летателях и путем хитрых интриг добилась, чтобы академия Западного Архипелага была открыта именно на ее острове. Она не скупясь жертвовала деньги на обучение студентов, но взамен требовала немедленных результатов. И вот теперь, всего через семь лет после основания академии, она выражает нетерпеливое недовольство.

— Она не видит дальше собственного носа! — в сердцах воскликнула Марис. — Да бескрылым и невдомек, что студенты «Деревянных Крыльев» вынуждены на равных состязаться с умудренными опытом летателями. Эх, не мешали бы нам, дали бы побольше времени!..

— Время, время, время! — Сина срывалась на крик от гнева. — Я просила Правительницу подождать еще немного, но она и слушать не желает. Семь лет — вполне достаточный срок! Ты, Марис, — летатель, я была им прежде. Нам обеим известно, что для постижения мастерства нужны многолетние тренировки. Нужна практика, да такая, чтобы каждый день руки к вечеру дрожали от напряжения, а кожа на ладонях была содрана до крови ремнями крыльев. Да разве бескрылым это понять! Они считают, что стоит детям рыбаков, сапожников и гончаров подняться в небо, как они станут его хозяевами. Но все поединки на первых Состязаниях выиграли летатели и дети летателей. На что же еще рассчитывали бескрылые? Теперь они с досады одну за другой закрывают академии!

— Сина, Сина… Поверь, я полностью разделяю твои чувства. Конечно, печально, что закрыли «Воздушный Дом», но, ради Бога, не сгущай краски!

Сина здоровым глазом оглядела Марис.

— Хватит об этом. В конце концов я пригласила тебя не для того, чтобы жаловаться на судьбу. Просто я сама хотела сообщить тебе неприятную новость и попросить тебя слетать на Большой Шотан.

— Сегодня?

— Сегодня, если не возражаешь. Ты на славу поработала с моими питомцами, и им в самом деле чертовски повезло, что среди них — настоящий летатель. Но один день они обойдутся и без тебя. Тем более что полет займет не более нескольких часов.

— Конечно, — согласилась Марис. — А в чем цель моего полета?

— Летатель, сообщивший Правителю новость о закрытии «Воздушного Дома», принес и еще одно послание. Послание личное, адресованное мне.

— Личное послание?

— Один из студентов Норда хотел бы продолжить обучение здесь и выражает надежду, что я выставлю его на ближайших Состязаниях. Он спрашивает разрешения на путешествие сюда.

— Сюда? — удивленно переспросила Марис. — С Восточного Архипелага? Без крыльев?