Журнал «Если», 1997 № 03

БИБЛИОГРАФИЯ БАРРИ ЛОНГИЕРА

(книжные издания)

________________________________________________________________________

1. Сб. «Очевидная цель» («Manifest Destiny», 1980).

2. Сб. «Город Барабу» («City of Baraboo», 1980).

3. Сб. «Мир цирка» («Circus World,>, 1981).

4. «Песнь слона» («Elephant Song», 1982).

5. «Грядущий завет» («The Tomorrow Testament», 1983).

6. Сб. «Это пришло из Скенектеди» («It Came from Schenectady», 1984).

7. «Враг мой» («Enemy Mine», 1985).

8. «Море стекла» («Sea of Glass», 1987).

9. «Нагим пришел робот» («Naked Came the Robot», 1988).

10. «Возвращение домой» («The Homecoming», 1989).

11. «Держатель бесконечности» («Infinity Hold», 1989).

12. «Ящик бога» («The God Box», 1989).

НФ-новости

*********************************************************************************************

Стали известны лауреаты

– ---------------

Всемирной премии фэнтези за 1996 год. В номинации «роман» премии удостоен «Престиж» Кристофера Приста, в номинации «повесть» — «Радиоволны» Майкла Суэнвика, в номинации «рассказ» — «Стеклянная принцесса» Гвинет Джонс. Лучшей антологией признана «Современная женская фантастика» (составители Сьюзен Уильямс и Ричард Глин Джонс), лучшим авторским сборником — «Семь сказок и басня» Гвинет Джонс. Лучший художник — Гахан Уилсон; приз за «достижения всей жизни» получил Джин Вулф.

Новым редактором

– ---------------

популярного журнала «Fantasy & Science Fiction» (не так давно выходившего на русском языке под названием «Сверхновая американская фантастика») стал Гордон Ван Гелдер, сменивший на этом посту Кристин Кэтрин Раш.

Лауреатами премии фэндома

– ---------------

за 1996 год стали легендарные для англо-американской (и не только) фантастики личности: Форрест Дж. Аккерман, Рэй Харрихойзен, Джулиус Шварц и Рэй Брэдбери.

1997 год станет урожайным

– ---------------

на фантастические бестселлеры: в марте выходит «3001: последняя одиссея» Артура Кларка, в апреле — «Энциклопедия фэнтези» под редакцией Джона Клюта, в июне «\» («Slant») Грега Бира, в августе — «Доннерджек», посмертная книга Роджера Желязны (в соавторстве с Джейн Линдсколд), а в сентябре — «Восход Эндимиона» Дэна Симмонса.

Уильям Гибсон разочаровал поклонников

– ---------------

«киберпанка» своим новым романом «Идору». Чем дальше, тем больше писатель отходит от стилистики, которую использовал в «Нейроманте», «Графе нуль» и «Сожжении Хром», от стилистики, которая легла в основу «киберпанка» как жанрового направления. Последние книги — не только «Идору» — наглядно свидетельствуют, что «ковбой» Гибсон постепенно отходит от фантастики и явно тяготеет к мейнстриму. Тем не менее «Идору» пока занимает первое место в списке бестселлеров журнала «Локус» и третье — в списке национальных бестселлеров США, сразу после «Слуги костей» Энн Райс и «Рассвета» Р. А. Сальваторе.

_{По материалам журнала «Locus» подготовил Никита МИХАИЛОВ}

Всеволод Ревич ПОСЛЕДНИЙ КОММУНИСТ

*********************************************************************************************

В этом году Ивану Антоновичу Ефремову исполнилось бы 90 лет. Он был не только выдающимся советским писателем, автором «культовых» книг, но и сложной, неординарной личностью, вместившей в себя все противоречия и трагизм советского периода развития отечественной литературы. Лучшие произведения Ефремова переиздаются до сих пор. Творчество его оценивается неоднозначно — для одних это кумир и Учитель, для других — один из многих писателей, имя которым легион. Кем он был на самом деле мы, наверное, никогда не узнаем.

*********************************************************************************************

Что там, за ветхой занавеской тьмы?

В гаданиях запутались умы…

Когда же с треском рухнет занавеска,

Увидят все, как ошибались мы.

Омар Хайям

Ивана Ефремова можно считать одной из жертв века. Драма его была в том, что он по доброй воле зажал свое творчество в тиски непримиримых противоречий, хотя сам он так скорее всего не думал. В общественную жизнь Ефремов не рвался, большинство его публичных заявлений касается самой фантастики. Придерживался он в них самых традиционных взглядов. Фантастика может быть только научной, цель ее — воспитывать строителей коммунизма, развивать в молодежи любознательность и т. д. Парадокс заключается, однако, в том, что в собственных произведениях Ефремов не выглядит таким уж правоверным марксистом, каким он себя изображал. Тем не менее автопортрет не был камуфляжем, игрой в прятки с цензурой. Мы столкнулись здесь с вариантом психологически сложных отношений между декларациями и практикой, которые нередко встречаются у крупных писателей и которые легче заметить, чем рационально объяснить. Наиболее близки теоретические представления и творческая деятельность Ефремова в его «Рассказах о необыкновенном», с которых он начинал в 1944 году. Лучшим из этих рассказов мне представляется «Катти Сарк», в котором, хотя фантастики и нет, воскрешен свист морского ветра в парусах быстроходных клиперов. А к наиболее известным, наверное, надо отнести «Алмазную Трубу», где автор предсказал открытие якутских алмазных залежей. Правда, с рассказом связана некоторая предыстория, которая не очень-то красит фантаста. Но она позволяет еще раз повторить тезис о двусмысленности положения так называемой научной фантастики, если она ставит перед собой сугубо инженерные задачи. Известный публицист-географ И. Забелин упрекнул Ефремова в том, что на возможность существования кимберлитовых трубок в Якутии первым указал Н. Федоровский в 1934 году. Вскоре Федоровский был репрессирован, а его книга изъята как дьявольские письмена врага народа. Нет ничего невероятного в предположении, что брошюра Федоровского-геолога попала к Ефремову-палеонтологу. Даже если Ефремов пришел к алмазной идее самостоятельно, элементарная этика обязывала его отдать должное предшественнику, хотя бы из соболезнования человеку, которого постигла беда. Однако на критику Забелина Ефремов откликнулся, как говорится, неадекватно, чем меня, например, не только беспредельно удивил, но и убедил, что о Федоровском Ефремов знал. Но, видимо, и у великих бывают слабости: очень не хотелось расставаться со славой первооткрывателя. Ах, если бы в рассказе было еще хоть что-нибудь, кроме самой гипотезы, — привлекательные и запоминающиеся образы поисковиков, скажем. Каждый занимался бы своим делом, геолог искал алмазы, писатель описывал героев этих поисков — честь, которую у него никто бы отнять не смог. Сильно сомневаюсь в том, что экспедиции посылались на основе заявки Ефремова, да и найдены были алмазы совсем в другом месте. Но рассказ Ефремова, несомненно, мог вдохновить молодых разведчиков, придать им силы. Вот это — прерогатива художественной литературы.

Зато каждое крупное фантастическое произведение Ефремова становилось сенсацией. Громом среди ясного дня прозвучала «Туманность Андромеды», после «Туманности Андромеды» никто не ожидал «Лезвия бритвы», и совершеннейшим сюрпризом был «Час Быка». Но нащупать внутреннюю логику этих неожиданностей не так уж трудно, как бы ни расходились программные заявления писателя с некоторыми идеями его романов. Вне споров: он был преданным сторонником социализма. Но Ефремов был еще и крупным ученым, эрудированным и мыслящим человеком, а потому вряд ли его могли удовлетворить незамысловатые пропагандистские штампы. И когда он начинал создавать идеальные миры, то его перо выводило не то, чего ждали от создателя нового коммунистического манифеста.

* * *

Автор зарубежной монографии о советской фантастике Е. Геллер («Вселенная за пределом догмы», Лондон, 1985 г.) считает, что кардинальные разногласия Ефремова с официальной доктриной проявили себя уже в дилогии о Древнем Египте «На краю Ойкумены» (1949, 1953 гг.), и даже находит в персонажах «Путешествия Баурджеда» прямые параллели с советскими временами: «…в образе мудреца Джосера можно угадать Ленина, а в его помощниках, жрецах Тота, бога науки, знания и искусства, — старых большевиков… Заметая следы, писатель наделяет жрецов Тота отдельными отрицательными чертами, но то и дело в повести проскальзывают нотки симпатии к ним. И очевидна ненависть писателя к жрецам Ра… презирающим знания, злоупотребляющим безграничной властью. Это — переодетые приспешники Сталина…»

Хм, «заметая следы…» Заметать следы сподручно конспиратору-заговорщику. Если принять толкование Геллера, то это означает, что перед нами тонкий иносказательный памфлет, где Египет такая же условность, как Марс в рассказах Брэдбери. В этом случае более вызывающего произведения антисталинистской направленности не сыскать в отечественной литературе тех лет. Как же это мы проглядели, ведь Ивана Антоновича стоило бы объявить родоначальником диссидентского движения.

Но если бы Ефремову сообщили о такой гипотезе, я полагаю, он бы резко отмежевался. И впрямь что-то мешает согласиться с пересекающимися параллелями Геллера. Не был Ефремов диссидентом и антисталинских акций не затевал. С охотой рассуждая о грандиозности перспектив, которые откроются перед коммунистическим человечеством, в сиюминутной жизни он предпочитал лишний раз лягнуть западных фантастов за их неверие в наше светлое будущее, нежели поддержать немалым авторитетом молодую советскую фантастику 60-х годов.