Журнал «Если», 1997 № 07

Джен посмотрела на него.

— Я позвонила шерифу. Нашла его номер рядом с телефоном.

Эмери кивнул.

— Они сказали, что ничего не могут сделать, пока не пройдет двадцать четыре часа. Видимо, таков закон. Они — эта женщина, с которой я говорила, — предложили послать на поиски наших друзей и соседей. Я сказала, что ты уже отправился ее искать. Может быть, следует позвонить и сказать, что все в порядке.

Он покачал головой и взял протянутую Бруком вилку.

— Вы пришли обратно пешком?

— От самого озера, — ответила Эйлин.

Она сняла сапожки, штаны и колготки и, сидя на полу, терла ноги.

— А где моя машина?

— Я поменял ее на Эйлин.

Джен округлившимися глазами посмотрела на дочь.

— Ты поменял линкольн на Эйлин?

Эмери только кивнул — его рот был набит солониной.

— Ты самый вредный человек на свете! — Если бы Джен стояла, она бы топнула ногой.

— Так оно и было, мама. Он сказал, что они могут взять машину, если отдадут меня, но они все равно выстрелили в него, и он упал.

— Все в порядке, — вмешался Эмери. — Нужно посмотреть. Кровотечение практически прекратилось, я думаю, рана сквозная, кость не задета. — Поставив тарелку на стол, он расстегнул куртку. — Если бы пуля попала в кишечник, то солонина вывалилась бы наружу, а мне пришел бы конец.

— Они в тебя стреляли? — Джен уставилась на его залитую кровью рубашку.

Эмери кивнул, наслаждаясь моментом и демонстративно откашлялся, изо всех сил стараясь не показать, что ему больно.

— Мне придется раздеться, снять майку, штаны. Может быть, даже трусы. Думаю, тебе следует сказать девочкам, чтобы они отвернулись.

Близняшки захихикали.

— Смотрите на огонь, — сказал Джен. — Он ранен. Вы ведь не хотите смутить Эмери, не так ли?

Брук принес аптечку.

— Тут все засохло, — он осторожно потянул за пояс штанов Эмери.

— Придется разрезать.

— Оторви, — сказал Эмери. — Я собираюсь постирать штаны и еще их поносить. Мне они нужны. — Он расстегнул пояс и молнию.

— Как раз над ремнем, — сказал Брук. — На дюйм с половиной пониже, и пуля попала бы в ремень.

Джен щелкнула пальцами.

— Масло! Масло поможет смягчить запекшуюся кровь. Масло Уэссона. У тебя есть?

Брук показал на шкафчик, висящий над раковиной.

— Там должна быть бутылка оливкового масла, — сказал Эмери.

— Лин подглядывает, — пожаловался Брук.

— Сделай это еще раз, юная леди, — заявила Джен, обращаясь к Эйлин, — и получишь пощечину!

— Эмери, — добавила Джен немного погодя, — это же просто смешно. Тебе давно следовало сделать здесь две комнаты.

— Хижина рассчитана на четверых мужчин, — объяснил Эмери, — на группу охотников или рыбаков. Вы, женщины, всегда настаиваете на том, чтобы вас взяли с собой, а потом жалуетесь на неудобства.

Джен полила оливковое масло на рану и осторожно растерла это место пальцами.

— Я хотела, чтобы ты подписал документы.

— Прислала бы бумаги по почте. В субботу я бы их получил и сразу же отослал тебе обратно.

— Она не могла отправить по почте меня, — вмешался Брук. — Ты собираешься искать машину? В багажнике остались мои вещи.

Эмери пожал плечами.

— Я думаю, они возьмут все самое ценное. Может, удастся получить то, что останется. Возможно, они не станут заглядывать в багажник.

— Нет, они туда обязательно залезут.

— А как мы теперь попадем домой? — поинтересовалась Джен.

— Я отвезу вас в город на джипе. Там ходят автобусы. Если автобусы отменили из-за пурги, переночуете в мотеле. Если я не ошибаюсь, в городе имеется два мотеля. Вполне возможно, что найдется и третий.

— Он потер подбородок. — Тебе в любом случае придется так поступить, если только ты не передумаешь и не решишь остаться здесь. Последний автобус, как мне кажется, отходит в пять.

Брук осматривал рану Эмери.

— Пуля прошла по касательной, оставила глубокий след. Возможно, задела какие-то мышцы, но внутренние органы не повреждены.

Эмери заставил себя посмотреть вниз.

— Пропахала по жиру, ты хочешь сказать. Мне бы следовало сбросить фунтов двадцать, тогда бы она промахнулась.

— Девушка?

Эмери кивнул.

— Теперь понятно, почему ты нас всех так ненавидишь, — заявила Джен и рванула вниз залитые кровью брюки.

— Я не испытываю к вам ненависти. Даже сейчас, когда у меня есть все основания. Брук, дай мне, пожалуйста, кофе. Ты сделал хороший кофе, и я с удовольствием его выпью, пока ты будешь бинтовать мне бок.

Брук протянул чашку.

— Я вычистил котелок.

— Молодец. Я давно собирался это сделать.

— Папа, я делаю кофе лучше, чем Брук, — вмешалась Элайна, — но мама говорит, что я его слишком много кладу.

— Тебе нужно наложить швы, Эмери. В городе есть больница?

— Только поликлиника, сейчас она наверняка закрыта. Я получал и худшие ранения, но обходился без швов.

Брук налил воды в кастрюлю.

— Почему они стреляли в тебя, папа?

Эмери собрался ответить, но потом передумал и только покачал головой.

— Если ты в состоянии довезти нас до города на джипе, то с тем же успехом сможешь доставить и до дому, — сказала Джен.

Поставив воду греться на плиту, Брук издал воинственный клич.

— У тебя есть деньги, вы с Бруком можете переночевать в отеле, а утром вернетесь сюда.

— В наши планы это не входит, — возразил Эмери.

— А почему?

— Я не должен объяснять и не буду.

Джен сверкнула глазами.

— Нет, должен.

— Из этого ничего хорошего не получится, — ответил он, а сам подумал: «Интересно, что хуже — женщина, которая так и не научилась получать то, что хочет, или та, которая знает, как это делается?»