Журнал «Если», 1998 № 02

Для тех, кто романа не читал или забыл его, напомню, после разных, совершенно невероятных и мастерски описанных приключений выясняется, что Город никогда не покидал Землю, а чудовищные искажения восприятия пространства/времени, каким подвержены горожане, возникли как побочный эффект при работе генератора, а по сути, ядерного реактора, дающего им свет, тепло и энергию для движения. В конце концов Город, прошедший за два столетия семь тысяч миль от Юго-Восточной Азии до Португалии, упирается в Атлантический океан и тормозит волей-неволей, а в его стенах назревает переворот, и реактор остановлен. Но вот главный герой выходит на берег, бросается в волны, плывет вперед, и… для него ничто не изменилось: и Солнце, и Луна, и сама Земля кажутся ему по-прежнему не круглыми, а вогнутыми по гиперболическим кривым: усвоенные с детства представления оказались сильнее реальности.

Не так ли случилось и с теми, кто сегодня ностальгически тоскует по ушедшим временам и порядкам? Тогда обо всем думало государство, не обременяя мозги сограждан. А нынче приходится думать и действовать самостоятельно и не так, как учили в школе. Вылезать из мира опрокинутых понятий трудно и не хочется…

Разумеется, Прист наших российских событий не предвидел и не прогнозировал. Да и те, кто «бодал» его замечательный роман, не предвидели тоже. Ими руководил охранительный инстинкт, и инстинкт их, в общем, не подвел: ныне роман читается как пророческий. Правда, через семь— девять лет «Опрокинутый мир» все-таки вышел, однако жаль, что в нынешнем издательском бизнесе не находится людей, готовых напомнить читателю о хорошей книге: ей-ей, риска в таком переиздании сегодня не было бы никакого.

Но продолжу рассказ об издательских перипетиях 70-х годов. В 1976-м Прист выпустил новый роман «Машина пространства». И парадоксально — этот роман в том же издательстве «Мир» был принят с ходу. Вероятно, упрямство рецензентов 1974 года все же было не напрасным и отложилось в памяти, а этот роман выглядел по всем меркам куда менее «подрывным». Русское издание «Машины пространства» датировано 1979 годом — отставание от англичан, конечно, есть, но для докомпьютерной эры не чрезмерное.

На предыдущую книгу «Машина пространства», казалось, была абсолютно не похожа. Прист выступил с романом совершенно викторианским, соединяющим и продолжающим — тоже смелость нужна! — сюжеты Двух классических романов Герберта Уэллса, «Машины времени» и «Войны миров». И это не просто, как выразились бы в Голливуде, «римейк», не просто подражание великим образцам, а их доосмысление с позиций нашего времени. Прист не побоялся ввести в действие и самого Уэллса как литературный персонаж, и его Уэллс произносит под занавес знаменательные слова

«Мы живем на заре нового, двадцатого века, и этому веку суждено стать свидетелем неисчислимых перемен. И все эти перемены будут происходить на фоне новой великой битвы — битвы между достижениями науки и совестью. Марсиане вели такую же битву и потерпели поражение, нам на Земле предстоит ныне вступить в нее!..»

Вот она, нить, соединяющая два столь непохожих романа, более того — пронизывающая все творчество Кристофера Приста: ненависть к насилию в любой форме, яростное неприятие бесчеловечности, неважно, кто его олицетворяет — марсианские боевые треножники или гильдиеры из Города на колесах. Даже не вполне понятно, где и как эта нить вплелась в сознание будущего писателя, стала для него путеводной: в колледже он учился на клерка, потом стал бухгалтером на складе готовой одежды, и жизнь вроде бы была размеренной, и быт устоявшимся. А впрочем, талант на то и талант, чтобы заурядные житейские правила сделались для него необязательными.

И то же принципиальное неприятие насилия наполняет рассказ, который вы прочли в этом номере журнала. Небезынтересно, что «Бесконечное лето» было написано в разгар работы над «Машиной пространства» — в предисловии Прист уточняет, что во имя рассказа прервал движение «Машины» примерно на 15-й главе. Это чисто марсианская глава: песчаная пустыня, красная растительность, диковинные города и рабы, под водительством землян восставшие против чудовищ-угнетателей (совершенно в духе «Аэлиты» Алексея Толстого). Но ведь в первых главах «Машины» Прист описывал Землю, рубеж веков, милую добрую викторианскую Англию! Не могу избавиться от подозрения, что Марс, необходимый для замысла, тем не менее ему наскучил, и захотелось вернуться туда, где осталось сердце, — на Темзу, в Ричмонд. Как сказал сам Прист: «Хотя рассказ полностью независим от романа (и наоборот), они взаимно дополняют друг друга».

Насилие в «Бесконечном лете» угрожает не столько из пространства, сколько из времени — заморажива-тели! Люди будущего здесь изображены как холодные эстеты, которые существуют вне категорий общечеловеческой морали. Людские радости и горести для них всего лишь театральное действо, которое можно разбить на ряд картин. Не слишком ли мрачно? Как ни прискорбно, сумасшедший XX век избавил нас от жюль-верновской веры в животворную силу прогресса. Уэллсы — и реальный, и тем более пристовский — такой наивностью не страдали. А сам Прист, как бы он ни грустил по давней «золотой» поре, остается на сто процентов человеком нашей эпохи, излечившей людей от многих хворей и подарившей им новые, худшие, в том числе сомнение в том, что будущее безусловно прекрасно.

Ни до, ни после «Опрокинутого мира» и «Машины пространства» Кристофер Прист ничего сопоставимого по силе больше не написал. Хотя прошу не принимать такое мое суждение за истину в последней инстанции. В конце концов, Присту сейчас только 54 года, и известны примеры, когда замечательные литературные произведения создавались и в более зрелом возрасте. Скажем, Клиффорд Саймак сочинил «Заповедник гоблинов», когда ему было за шестьдесят, а Джек Финней завершил роман «Меж двух времен» в пятьдесят девять. Я специально говорю об авторах, про которых довелось писать на страницах «Если» под той же рубрикой. А Рэй Брэдбери продолжает создавать шедевры, несмотря на то, что ему уже семьдесят семь…

…В телефонном разговоре, предварявшем несостоявшуюся встречу, Кристофер Прист сказал мне, что не хотел бы терять переводчика, который стал его проводником к русскому читателю (в тот момент сроки моего пребывания в Англии не взялся бы предсказать никто). Ну вот, Кристофер, факт есть факт: вы меня не потеряли. И выражаю надежду, что еще поработаю над новой вашей книгой, не менее впечатляющей, чем «Опро-кинутый мир».

Олег БИТОВ

Конкурс «Альтернативная реальность»

*********************************************************************************************

Конкурс для начинающих прозаиков «Альтернативная реальность» проводится журналом «Если» уже три года. За это время трое победителей успели выпустить по книге, один из них завоевал в прошлом году премию «Лучший дебют». Увеличилось число рукописей, поступающих в редакцию, выше стал удельный вес удачных работ, поэтому сегодня, подводя итоги, мы публикуем произведения сразу двух конкурсантов — одессита В. Яценко и москвича К. Залесова. Немного не дотянули до победы, но вышли в финал москвичи Е. Прошкин и М. Чиженок, а также И. Исаев из Пскова и В. Марышев из Йошкар-Олы.

К сожалению, Московский клуб любителей фантастики, с которым мы открыли рубрику три года назад, сейчас переживает организационные трудности и реальной помощи не оказывает. Так что все рукописи ныне читают члены жюри, коих всего трое: редактор журнала и его заместители, которым приходится еще и выпускать номера «Если». Правда, мы надеемся, что члены Творческого Совета (см. первую колонку первой страницы), организованного в начале года для того, чтобы придать журналу новый импульс, окажут жюри помощь и в проведении конкурса. Видимо, настало время напомнить его условия.

1. Рассматриваются произведения только в жанре НФ.

2. В конкурсе участвуют авторы, не имеющие книжной публикации.

3. Принимаются рукописи объемом не более полутора авторских листов и не более двух произведений в «пакете».

4. На конкурс можно подавать только первый машинописный экземпляр либо принтерную распечатку, выполненную по стандартным параметрам (через два интервала, с выделением абзацев).