Журнал «Если», 1998 № 05

Гигантская железобетонная труба длиной 1,4 км свободно зависнет на глубине 25 м за счет подъемной силы наполняющего ее воздуха. Впрочем, чтобы туннель не снесло в море, его все же придется закрепить либо посредством стальных тросов с якорями, либо с помощью цепочки понтонов, удерживающих на весу всю эту махину…

Все дело в антифризе?

Впервые в практике мировой науки удалось вернуть к жизни полностью замороженного зверька, а совершил это уникальное деяние биолог Пол Сигал из Калифорнийского университета. Медленно охладив лабораторного хомячка до -3 °C (сердце животного остановилось значительно раньше), исследователь выждал несколько минут, а затем столь же медленно опаял затвердевшее тельце: когда зверьку сделали искусственное дыхание, тот встрепенулся и воскрес! Подоплека чуда проста до гениальности: перед началом эксперимента в кровеносную систему хомячка закачали… антифриз Hextend, предотвративший образование кристалликов льда в клетках замороженного организма. Антифриз представляет собой природное вещество, защищающее арктических рыб от замерзания; его основные компоненты — сахар и кислота.

Сам Сигал предлагает использовать свою технологию для локального замораживания живых человеческих органов (при операциях на сердце и т. п.), скромно умалчивая о том, что в принципе она может решить пресловутую проблему анабиоза. Интересно, что его эксперимент так и не стал мировой сенсацией… должно быть, потому, что нынче весь мир обсуждает жгучие проблемы клонирования!

«Ничего себе пельмень!..»

Чтобы нанести на обшивку самолета новое лакокрасочное покрытие, старое необходимо удалить, и делается это с помощью агрессивного растворителя, то бишь методом весьма вредным и оставляющим кучу ядовитых отходов. И вот недавно американские инженеры придумали высокоэкологичный способ удаления краски с помощью… пшеничного крахмала! Крахмальная струя, направляемая вентилятором, очищает поверхность самолета так аккуратно, словно всю ее продраили мелкозернистой наждачной бумагой. Новый метод, крайне простой и дешевый, был с успехом опробован на «невидимом» бомбардировщике В-2: площадь его поверхности — 1000 кв. м, а маскирующее покрытие содержит стойкое углеродное волокно!

Проза

Уильям Браунинг Спенсер Дочь Хранителя Судьбы

С черного неба сыпался черный дождь.

Грег сидел на вокзале и угрюмо смотрел в окно. В левой руке он сжимал голографический поцелуй Холли, точно это был его последний билет из Свипер-сити.

И это действительно было так.

Он ехал в Центр, где решится его судьба.

* * *

— Да, разумеется, — сказала регистраторша. — Числа забрали вашу жену и дочь. Вы хотите выиграть их обратно.

Для него регистраторша выглядела спокойной молодой женщиной приятной наружности. Отвернувшись, такую сразу забываешь.

— По закону я обязана сообщить вам о шансах, — продолжала она, и ее голос слегка изменился: включилась запись. — Сейчас я их рассчитываю, основываясь на доступной мне информации и предполагая, что сообщенные вами сведения точны. — Она сделала полагающуюся в таких случаях паузу. — Шансы против того, что вы выиграете Холли и Мириам, составляют 1230227 к 1.

Грег снова кивнул. Даже немного лучше, чем он предполагал.

— Я могу устроить вам встречу с Хранителем Судьбы, но эта встреча, разумеется, станет последней.

— Да.

— Тогда все в порядке. И последняя формальность. Вы должны подать мне заявление с мотивацией.

— Конечно. Я здесь потому, что люблю жену и дочь больше собственной жизни. Без них моя вселенная утратила всякий смысл. И… — Грег уставился мимо нее на мельтешение призрачных зеленых цифр, пробегающих по внутренним стенам всех зданий в Свипер-сити.

Пауза затянулась. Регистраторша выждала полагающееся по заложенной в нее программе время и выдала подсказку:

— Вы закончили подачу заявления?

— Нет. Хочу официально отметить очевидное. Я чувствую, что мне сегодня повезет.

* * *

Они были самой обычной парочкой: влюбленные старшеклассники. Она ходила вместе с ним на занятия по биологии и сидела за партой на три ряда впереди и правее. Он любовался тем, как льющийся в окна солнечный свет ложился на ее щеки, таинственным образом придавая ее лицу тепло, радость и энергию.

Ее звали Холли Били, а его Грег Хэлли.

Она приехала в город поздно осенью, через полтора месяца после начала учебного года, и принесла с собой в класс белокурую непосредственность и голубоглазую улыбку.

«Холли Хэлли», — думал Грег. Разве она сможет отказаться от такого восхитительного сочетания? Ей просто необходимо выйти за него замуж.

Он поспорил со своим лучшим другом Эмметом, что она примет приглашение Грега на следующий танец.

— Скорее собаки начнут танцевать на Луне, — заявил Эммет и проиграл пять долларов.

— Я чувствовал, что мне повезет, — признался Грег, рассказав Холли о пари.

— Я тоже, — ответила она и поцеловала его под дождем падающих листьев — возле гимнастического зала под сияющим звездным небом. Ее свитер потрескивал электричеством.

* * *

Две недели спустя Холли сказала, что должна ему кое в чем признаться.

Он медленно кивнул, настраиваясь услышать нечто скверное. Или что у нее есть друг в соседнем штате, или что ее родители снова переезжают, или что она испытывает к нему физическое отвращение, или…

— Я не человек, — сказала она.

Грег с облегчением рассмеялся и перевел дух.

— Серьезно. Я не шучу.

— Ну и пусть, — ответил он. А что тут удивительного? Это объясняло ее грацию, красоту и элегантность. Какой ослепленный страстью, влюбленный юноша признает, что его возлюбленная всего-навсего человек? Она же ангел, это очевидно!

— Нет, не ангел, — рассмеялась она, касаясь его руки.

— Тогда кто?

— Это трудно сказать, — нахмурилась Холли. — То есть я-то прекрасно знаю, кто я такая, но подобное трудно объяснить. Даже не могу подобрать нужное слово. Я та, которая может быть.

— Та, которая может быть, — улыбнулся Грег.

— Совершенно верно, — подтвердила Холли, обнимая его. Грег видел, что быстрота его ответа ей приятна. Ему очень не хотелось ее разочаровывать.

Но все же он признался, что не понял.

Она попробовала снова:

— Считай, что я исповедую некую религию. У вас ведь тоже есть религии — христиане, мусульмане, республиканцы и так далее.

— Ну и…

— Моя религия — событие. Мы считаем чудом то, что случается. Потому что все случившееся почти невозможно. Все шансы за то, что событие не произойдет — если сравнить их с числом событий, которые моглипроизойти взамен. Но все же событие случается, поэтому оно всегдаявляется чудом, слепым везением.

— Что-то я тебя не понимаю, — пробормотал Грег.

— Поцелуй меня. Думаю, этого будет достаточно.

Так оно и оказалось. Счастье мало зависит от знания; любовь не требует детального понимания объекта страсти. Любовь сводит людей, и зачастую их любовной лодкой годами правит всего-навсего поцелуй.

* * *

Вопрос о том, кто такая Холли, возникал нечасто. У нее была лишь одна особенность, сильно тревожившая Грега. Казалось, Холли считала себя неуязвимой. Она не знала страха. Она могла ночью прыгнуть в воду со скалистого утеса, а отцовский БМВ водила по проселочным дорогам на такой безумной скорости, что сидящий рядом Грег с трудом сдерживал крик — лишь бы доказать, что он достоин этой безрассудной красавицы.