Журнал «Если», 2000 № 06

Тони зевнул. Бресслер говорил куда дольше, еще часа три, но Тони сжал, перекомбинировал и отредактировал его лекцию, сделав ее логичной и связной. «Черт, — подумал Тони, — как жаль, что нет аспирина». Тони удалось превратить полный двор мусора в маленький аккуратный пакетик… увы, того же мусора. Приняв душ, Тони лег на кровать и почувствовал себя непоправимо одиноким на ее бескрайних жестких, холодных, синтетических просторах.

К семи тридцати он уже встал и оделся с твердой решимостью сбежать, пока люди с Западного побережья… пока гости из Беркли… ладно уж, скажем прямо: пока Джорджина не успела продрать глаза. Заказал завтрак в номер. Дожидаясь еды, запихнул материалы коллоквиума в портфель. Бумаги Бресслера он решил отдать портье — пусть положит в почтовый ящик профессора, или выкинет, или вообще сделает с ними, что захочет. Когда, кроме этих бумаг, под рукой у Тони не осталось ничего, он все-таки пробежал их взглядом.

Сверху лежали досье на субъектов исследования. Эверетт Симмс в одиннадцать лет был найден под снежной лавиной, с температурой тела 63 градуса по Фаренгейту. Оправился без каких-либо последствий для здоровья. В девятнадцать лет он упал с двухсотфутового обрыва — и ничего, отделался легкими ушибами… Вера Танджер была единственной, кто остался в живых после взрыва в ресторане; она же уцелела после того, как с ее заглохшей на переезде машиной столкнулся поезд… Карл Уэли — два чудесных спасения… Беверли Вэнь — два… Стэнли Р. Григгс — три…

В дверь постучали, и Тони сунул бумаги назад в папку. Прибыл его завтрак. За спиной официанта маячил доктор Бресслер. Профессор так рвался в номер Тони, что готов был отнять тележку с завтраком у официанта.

— Питер, как я рад, что вы уже не спите! Прочли мои материалы?

Тони жестом попросил поставить блюда на столик, подписал счет и молча указал официанту на дверь.

— У вас там нет еще чашечки? — спросил Бресслер. Официант выдал ему чашку и блюдце. — Можете принести еще кофейник, — заявил Бресслер. Устроившись у столика, он начал снимать крышки с тарелок.

Завтрак они разделили на двоих. Профессор беспрерывно говорил.

— Меня интересуют субъекты, у которых в активе, как минимум, два спасения, — заявил он. — Но и три — довольно частый случай. Бывает даже четыре. Но двух достаточно. Тех, у кого зафиксировано только одно спасение, я исключил. Одно происшествие можно счесть счастливым стечением обстоятельств, но два, три, четыре? Это уже не закономерность! Истинное количество спасенных на свете неизвестно никому — ведь далеко не все несчастные случаи регистрируются. Я остановил свой выбор на пятерых субъектах, живущих относительно недалеко от Нью-Йорка. Предполагал, что это облегчит сбор проб. Мне нужны волосяные фолликулы, слюна, кровь, соскобы с кожи — сами понимаете, вы же ученый. Но четырежды за последние два года аспиранты, которых я посылал за образцами, сами становились жертвами. Одного ограбили — вместе с другими вещами у него отняли щетку для волос, которую он украл у субъекта. За другим погналась злая собака; убегая, он упал и сломал ногу. Третий даже не смог подойти к субъекту — Мата Хари какая-то, а не женщина… Словом, к идее возобновить усилия мои ученики относятся довольно прохладно.

Тони налил себе полную чашку кофе.

Бресслер с неудовольствием воззрился на опустевший кофейник.

— Вам пока ничего не пришло в голову? — спросил он.

— Попросить пробу в открытую, — сказал Тони. — Предложить за нее пятьдесят баксов. Договоритесь с врачом, с больницей или еще какой-нибудь лавочкой и предложите бесплатные профилактические осмотры. Найдите их зубных врачей и поручите им добыть пробы — не бесплатно, конечно. Наймите грабителя, который, отбирая сумку, оцарапает вашему субъекту руку. Наймите стаю ребят в белых халатах: пусть прочешут жилой дом, офис, любое место, где бывает ваш субъект. Пусть говорят, что проводят осмотр в связи со вспышкой чумы. Наймите проституток — пусть их совратят. — В дверь постучали; Тони пошел открывать. — Для достижения вашей цели есть тысяча разных способов, — сказал он, впуская официанта с кофейником.

Когда они вновь оказались одни, Бресслер заулыбался:

— Вот видите, я в вас не ошибся… Некоторые из этих методов я, конечно, уже опробовал, но многие ваши уловки удивительно хитроумны. Естественно, тут исключено все, что несет в себе даже самую малую вероятность физической угрозы. Одному Богу известно, каковы будут ответные действия, если гены сочтут, что они в опасности. Плохо уже то, что они знают: я их разоблачил.

Он налил кофе себе и Тони. Тот недоверчиво уставился на собеседника.

— Гены знают, что вы за ними охотитесь? — произнес он спустя какое-то время. — Гены принимают оборонительные меры?

— Несомненно. Они в курсе, — макнув руку в чашку с кофе, Бресслер подобрал мокрыми пальцами крошки от тоста и слизнул языком.

— И что вы сделаете с фактическими данными, если их добудете? — спросил Тони.

Бресслер непонимающе взглянул на него.

— Что сделаю? Я, по-вашему, кто — сельскохозяйственный биоинженер? Я что, выращиваю картошку, которая травит жуков заключенным в ней ядом? Землянику, которая растет и плодоносит при минусовой температуре? Ровно ничего не сделаю — разве что опубликую. Лично я для этих генов совершенно не представляю угрозы, Питер.

— Ясно, — произнес Тони. И, покосившись на часы, встал. — Черт, пора бежать, — он протянул Бресслеру его папку.

— Оставьте это себе, Питер. У меня есть копии. Я знаю, что у вас не было времени все обдумать. Прочтите и свяжитесь со мной. Обещаете?

— Непременно, — сказал Тони. — Я с вами свяжусь.

Тони сдал ключ и вскоре уже катил по шоссе. С его лица не сходила широкая ухмылка. «Пускай Бресслер меня поищет, — думал он.

— Пускай поищет своего Питера-без-фамилии». Но как только Тони понял, что не знает, куда теперь деваться, ухмылка погасла. Верхний Мичиган? Романтичная мглистая прохлада сумрачных лесов? Только не в одиночку. Дома Тони никто не ждал; да и на работе тоже. В редакции Тони появлялся, когда его левая нога того желала. Спустя какое-то время он, по своему обыкновению, притащит на работу тонну научных докладов, которые ему всучили, сдаст свою колонку о коллоквиуме и будет совершенно свободен до нового задания. Не зря Бресслер сказал, что некоторые люди пошли бы на убийство, чтобы поменяться с ним местами.

Тони делал ровно то, что предполагало название его должности: заместитель редактора по особым поручениям, ведущий колонки, посвященной научным симпозиумам, коллоквиумам, конференциям и встречам, в которых участвовало бы не менее двух ответственных представителей не менее двух университетов. Журнал старался освещать все подобные события, где бы они ни происходили — в Париже или Гонконге, в Бостоне или Рио-де-Жанейро…

Иногда Тони гадал, где теперь начальник, который его ранил. Получил повышение или был отправлен в отставку? Тони ни на единую минуту не сомневался в том, что выстрел был случайностью, но все равно любитель пострелять на должности начальника отдела — не лучший вариант. Он знал, что пулю выпустил именно начальник, так как двоих других агентов даже не прижали за неосторожность. Иногда Тони гадал, каким образом ФБР удалось срочно зачислить его в Колумбийский университет, а потом сделать так, чтобы ему дали степень магистра и предоставили нынешнюю непыльную работу.

Иногда, обуреваемый мрачными предчувствиями, он гадал, не вызовут ли его однажды и не потребуют ли… Додумать эту мысль до конца ему никогда не удавалось. Ну, чего можно от него потребовать?

Указатели предупредили его, что если он хочет попасть в Детройт, следует перейти в правую полосу. Тони, слегка притормозив, переместился в левую.

Вечером того же дня он сидел на террасе эрзац-сельского коттеджа и смотрел, как над озером Мичиган заходит солнце. Над железной сеткой террасы упорно трудились москиты с цепными пилами вместо челюстей. Весь день он колесил по случайным дорогам, убеждая себя забыть Джорджину. Она для него слишком стара: ему тридцать один, а ей уж точно не меньше сорока. Конечно, ему польстило, что опытная женщина нашла его привлекательным. Она расчувствовалась, когда он упомянул несколько ее докладов на разных конференциях, и даже помогла сочинить заметку о ее работе. Из шести его звонков она отвечала в лучшем случае на один.

Затем, чтобы убежать от реальности своей несчастной любви, Тони погрузился в фантазии о Вселенной, которой правят всемогущие гены. «Вообрази, что это правда, — приказал он себе, — вообрази, что спасительная интуиция, случайности, сигналы из коллективного бессознательного, везение и ангелы-хранители на самом деле сводятся к одному феномену и что феномен этот — генетический».

Ну и что? Он побывал на нескольких конференциях по генетике и знал, что техника идентификации генов прогрессирует невероятными темпами. «Итак, — продолжал он фантазировать, — вообразим, что такой ген-властитель обнаружен и изолирован. Что дальше?» Ответ пришел неожиданно быстро: будет выведена раса властителей-суперменов.