Журнал «Если», 2004 № 07

— Проходите наверх, пожалуйста, — услышал я тихий голос, показавшийся мне таким же прохладным и мрачным, как и сама комната.

Я шагнул вперед и поднялся по ступеньками. В мансарде наверху горело несколько свечей. На стропиле крыши была укреплена лампочка; ее луч падал на пустой мольберт в центре студии. Рядом стояла Чейз Кендалл. Она была одета в халат из серого шелка с воротником «шалькой» и синими металлическими пуговицами; прямые светлые волосы были зачесаны на одну сторону и подстрижены по косой линии от затылка к подбородку. Я обратил внимание, что, несмотря на домашний вид, прическа у Чейз была в полном порядке — волосы лежали аккуратно и блестели, как начищенный мельхиор.

— Пожалуйста, повернитесь к свету, мистер Брэди.

Я отступил немного назад, давая ей возможность рассмотреть меня как следует. Сам я, в свою очередь, тоже разглядывал ее. В правой руке у нее что-то было. Присмотревшись, я увидел крупнокалиберный однозарядный пистолет. Это был капсюльный дерринджер — весьма популярное на Тансисе оружие самообороны. Его курок был взведен, а ствол направлен на меня.

Несколько мгновений Чейз пристально разглядывала меня, потом сняла курок с боевого взвода и опустила оружие в карман халата.

— Я живу одна, — сказала она. — Как вы знаете, это небезопасно.

— Да, конечно, — согласился я. — Я сам на всякий случай держу собаку.

Она улыбнулась.

— Хотите чаю?

— Спасибо, с удовольствием.

Она предложила мне кресло. Я сел и некоторое время с удовольствием наблюдал, как она кладет в высокий стакан лед и наливает чай из стеклянного кувшина. Протянув мне стакан, Чейз села на табурет напротив.

— Вы были близки с Бет? — пустил я пробный шар. Она пожала плечами.

— Она была моей младшей сестрой. Наши родители посылали ее ко мне каждое лето.

— Зачем?

— Они говорили, это необходимо для расширения ее кругозора.

— И что вы делали, чтобы расширить кругозор вашей сестры? Она закурила коричневую тансисскую сигарету.

— Я художница. По вечерам, когда было не так жарко, я показывала Бет город. Иногда мы выезжали на южное побережье. У меня есть небольшой летний домик в Нулли, там мы обычно останавливались.

— У вас нет ее фотографии?

Она ненадолго задумалась, потом легко поднялась и включила еще одну лампу под потолком. Луч света упал на портрет девочки на стене. У нее были темно-русые волосы и более круглое лицо, но выражение глаз — спокойное, чуть холодноватое — было таким же, как у сестры.

— У вас была очень красивая сестра, мисс Кендалл. Вздохнув, она погасила свет и снова села.

— Почему бы вам не показать, что вы нашли, мистер Брэди?

Я достал из кармана дневник и протянул ей. Чейз бережно погладила кончиками пальцев обложку из тисненой медной фольги, потом раскрыла тетрадь и бегло просмотрела несколько выбранных наугад страниц. Я внимательно наблюдал за ней, но не заметил никакой реакции. Вместе с тем я довольно отчетливо ощущал, как что-то переворачивается и растет во мне. Можно ли точно определить мгновение, когда приходит любовь? Этого я не знаю. Возможно, со мной это произошло, когда Чейз подняла глаза и посмотрела на меня поверх раскрытых страниц.

— Почерк как будто ее, — сказала она. — Во всяком случае, очень похож, но…

— Что?

— Письменная речь всегда отличается от устной. Мне кажется, я не узнаю некоторые выражения, хотя Бет вполне могла их употребить. Вот если бы вы прочли вслух несколько абзацев, я бы услышала, как это звучит, и, возможно, сумела бы сказать точно…

И она протянула мне тетрадь.

— Хорошо. — Я нашел начало абзаца и прочел: — «Сегодня убили капитана Плейди».

Я остановился, чтобы посмотреть на ее реакцию.

— Продолжайте, пожалуйста, — спокойно сказала Чейз.

— «Всю ночь корабль сильно трясло, и никто не мог уснуть. Пассажиры слонялись по коридору, некоторые были пьяны или накачались наркотиками, но большинство просто ошалело от страха. Многие из них все еще одеты в карнавальные костюмы; иногда члены одной команды собираются в группы. Поли, помощник стюарда, говорит, что все магазины в пассаже разгромлены и разграблены. Он велел мне оставаться в каюте, пока в коридорах не станет немного спокойнее, но как раз сегодня утром что-то случилось с системой подачи воздуха. Я испугалась, что сейчас задохнусь, и вышла в коридор.

Там раздавался какой-то шум. Наш корабль скрипел, потрескивал, что-то в нем хрустело и лопалось, и мне показалось — еще немного, и он развалится на куски. Все пассажиры, которых я видела, куда-то спешили, я отправилась за ними и дошла до главного конференц-зала на прогулочной палубе. Толпа здесь была еще больше. Я спросила, в чем дело, и кто-то ответил мне: судят капитана Плейди за то, что она отказалась развернуть корабль и выйти из штормовой зоны.

Я вошла в зал. Он был полон, но мне удалось протиснуться в угол и вскарабкаться на стоящий у стены стол. Капитан Плейди сидела на стуле в самом центре, вокруг нее оставалось немного свободного пространства. У нее было бледное, очень больное лицо, и мне стало ее очень жалко, но другие совсем ее не жалели. Почему шторм набрал такую силу? Почему она не отправила сама себе по хронопочте послание с предупреждением о том, что случится? Люди со злобой выкрикивали эти вопросы, и хотя мисс Плейди пыталась отвечать, ее никто не слушал. Это было ужасно!

Потом корабль вдруг с силой дернулся и накренился. Многие не удержались на ногах и попадали друг на друга. Лишь несколько секунд спустя, когда корабль выправился, пассажиры сумели подняться, но я видела: многие из них потрясены и напуганы. Именно тогда капитан Плейди медленно поднялась со своего стула. Выражение лица у нее было дикое. Фуражку у мисс Плейди отобрали, ее прическа почти развалилась, из волос торчали заколки.

— Вы!.. — сказала она. — Это вы — причина шторма. Возвращайтесь к себе в каюты, все! Это ваш страх нарушает стабильность поля и губит корабль. Если бы все вы отправились к себе, приняли снотворное и легли, то уже через несколько часов шторм бы закончился!

Не успела она договорить, как я заметила что-то белое, брошенное из угла зала и летевшее прямо в лицо мисс Плейди. Это была фарфоровая чашка. Она попала капитану в висок и разбилась. Удар был так силен, что мисс Плейди упала. Надеюсь, она потеряла сознание, потому что вся толпа с воплями качнулась вперед и сомкнулась над тем местом, где только что стояла наш капитан. К счастью, я не видела под-робностей того, что там происходило — только какую-то яростную возню. Я хотела уйти, но кто-то столкнул меня со стола, и общим движением меня тоже потащило туда, к центру комнаты. Я ничего не могла поделать — меня сжало со всех сторон и понесло вперед!.. Несколько секунд спустя я наступила на что-то мягкое, и хотя мне было очень страшно, я опустила глаза и посмотрела. Это оказалась всего-навсего фуражка мисс Плейди. За ленту фуражки была заткнута заколка для волос, и я…»

Я перестал читать и поднял глаза.

— Эта заколка приклеена к странице липкой лентой, — сказал я, поворачивая тетрадь так, чтобы Чейз тоже ее увидела.

Именно в этот момент налетел первый шквал. Стекла в окнах затряслись, огоньки свечей затанцевали, и по стенам заметались тени; несколько свечей погасло. Тяжелые портьеры в нижней комнате заколыхались, потом что-то упало и со стуком покатилось по полу.

— Погода начинает меняться, — сказала Чейз, и я почувствовал, как по спине у меня побежали мурашки. Перед грозой мне всегда становилось немного не по себе. Шум ветра и запах пыли в воздухе как будто напоминали мне что-то, но что — этого я никак не мог вспомнить. В моей памяти был своего рода провал, однако сколько бы я ни пытался исследовать его, вместо воспоминаний натыкался лишь на пустоту. Должно быть, когда-то после грозы и урагана со мной случилось что-то важное, но это была лишь смутная догадка — никаких подробностей я не помнил.