Журнал «Если», 2004 № 07

— Ясное дело, на такой-то бандуре… — согласился Трейси. — Все изгрызла?

— Да нет, сублимированной колбасы нажралась и сдохла, — брезгливо бросая колбасу, сказал Алекс. — Ну, все понятно теперь с порчей продуктов…

Крысы были вечным бичом космических кораблей. Даже с тараканами в конце концов научились бороться, а вот крыс никакая химия не брала. Миллион крыс подыхал, чтобы уцелела парочка, абсолютно иммунная к яду. На мелких кораблях еще возможно было уничтожить грызунов подчистую. На крупных, куда снаряжение и пища загружались сотнями и тысячами тонн, крысы были всегда.

Теперь стало понятно, почему ремонтный робот гонялся за голо-графическим кроликом. Плохо отлаженная программа спутала реальных грызунов и сотворенный самим кораблем фантом.

— Дурная крыса, — сказал Трейси. — Вот когда я служил на «Гаргантюа», у нас ни одна хвостатая тварюга не жрала сублимат. Понимали, сволочи, что в животе разбухнет и разорвет все на фиг. Предпочитали прогрызать жесть и пластик. Тоже тысячами дохли, но в конце концов до продуктов добирались.

— Так у вас небось тысячное поколение крыс жило, — хмыкнул Алекс. «Гаргантюа», насколько он знал, был старым, исполинских размеров контейнеровозом, на котором Трейси начинал работать в космосе. — А тут корабль новенький, крысы еще дурные, к космосу не приученные.

Он захлопнул ящик, мысленно отметив, что надо приказать Розе провести хорошую уборку. В другом ящике нашелся шоколад — к сублимированным продуктам крысу привела несчастливая судьба.

— Спасибо, — Трейси взял плитку, налил себе и Алексу еще самогона. — Что вы хотели у меня узнать, капитан? Говорите, я уже оклемался.

— Удивительно быстро, — заметил Алекс.

— Ловушка была хороша, — Трейси усмехнулся. — Но я верю в Нео. Наш мир и без того мираж, что уж бояться иллюзии внутри иллюзии?

— Тебе повезло, — согласился Алекс. — Давай, говори честно. Есть шанс пробить защиту? Только без «попробую» и «попытаюсь».

— Я пас, капитан, — Трейси развел руками. — Может быть, пусть попробует Вероника? Она как-то очень легко сдалась…

Алекс покачал головой:

— Вероника почувствовала, что ей не стоит работать с Розой.

— Почему? — Трейси опустил голову, поглядел на Алекса поверх очков. — С чего бы вдруг?

— Роза догадалась, что сын Вероники погиб. Что Вероника… — слова дались с трудом, но Алекс все-таки их произнес: — Психически больна. Разумеется, такой психолог для Розы неавторитетен.

— А Вероника почувствовала, что Роза догадалась?

— Подсознательно. И поспешила выйти из ситуации. Трейси досадливо махнул рукой:

— Всему виной эти старомодные семейные отношения! Вот я трижды сдавал генетический материал. Где-то у меня дети растут. А может, погибли. Но разве я схожу из-за этого с ума? Эх… Вероника…

Алексу хотелось сказать, что крайности всегда сходятся и одна не бывает лучше другой. Но смолчал.

— Будем воевать? — деловито спросил Трейси. — Этих самых дредноутов?

— Протестируй все боевые цепи, — ответил Алекс. — Только больше не пытайся ничего ломать.

4.

Они шли через гиперканал.

Визуально — если это слово применимо к виртуальному управлению — гиперканал выглядел извилистым серым туннелем, через который летел корабль. При полете на маленьком корабле канал казался узким, при полете на большом — широким. Все это было иллюзией, привычным зрительным образом, не имеющим никакого отношения к настоящему полету.

Но Алексу всегда нравилась эта иллюзия.

К Обслуживанию-7 вела прямая трасса, готовиться, собственно говоря, не было необходимости. Адмирал, выслушав доклад Алекса, только вздохнул — и дал разрешение на «боевую акцию». Роза не потрудилась даже имитировать вздох. Летим? Хорошо. Воевать? Пожалуйста.

— Как ты оцениваешь наши шансы на победу? — спросил Алекс.

— Шансы достаточно велики, — в отличие от других кораблей, Роза предпочитала не пользоваться процентными соотношениями. Что это было — стремление выглядеть человеком, а не машиной?

— Каковы шансы на чистую победу, без потери боеспособности корабля?

— Шансы малы, — спокойно ответила Роза. — Я превосхожу в мощности любой из дредноутов Брауни, но в данном случае мы атакуем при трехкратном численном перевесе противника.

— Итак? — продолжил Алекс.

— Если нам удастся победить и при этом я не получу критических повреждений, — с легкой ноткой задумчивости произнесла Роза: — Что ж, в данной ситуации я буду считать проверку успешно пройденной.

— И? — вступила в разговор Вероника.

— После этого я перейду в режим полного подчинения любому назначенному экипажу.

Вот после этого они и полетели.

Демьян немного поспал. Немного поработал на симуляторах. Еще раз проверил боевые системы, уже вылизанные до блеска кораблем, Трейси и Хасаном. Снова поспал.

А теперь — с виду совершенно спокойный — сидел за боевым пультом и ждал.

Вероника сходила на камбуз и поставила на пульт перед Демьяном маленький поднос со стаканчиком. Ласково сказала:

— Вот. Сто грамм перед мальчиком. Демьян вздохнул и взял стаканчик:

— Вероника, сколько раз объяснять? Я не мальчик! Не надо ставить передо мной сто грамм… тем более, на пульт управления огнем! Это называется «сто грамм перед боем»! Старинный русский военный обычай!

— Демьян, я же изучала исторические записи, — мягко сказала Вероника. — Во всех фильмах о древних войнах русские ставят перед собой полстакана водки и произносят: «Сто грамм перед мальчиком». Как врач, как психолог я прекрасно понимаю происхождение этой мантры. Водка — хороший источник энергии. Обращение к себе в третьем лице и сюсюкающее наименование позволяют снять боевой стресс.

— То, что ты слышала, какие-то ошибки перевода с древнерусского! Перед боем, а не перед мальчиком! — попытался оспорить Демьян.

— Водка древним русским придавала силы и снимала боль! Ее не использовали в качестве пищи!

Вероника иронически улыбнулась:

— Ну да, не в качестве пищи… А фразу «будем кушать водку» я тоже придумала?

Демьян молча выпил.

Психолог вернулась на свое место.

Алекс улыбнулся, слушая эту шутливую перебранку. Он не знал, кто из спорщиков прав, но в любом случае легкий беззлобный спор позволяет снять напряжение перед сражением.