Журнал «Если», 2004 № 08
Шрифт:
— Моя фамилия Трачук. Провожу расследование несчастного случая с Яном Оршевским, — визитер продемонстрировал удостоверение. — Можно войти?
Еще позавчера подобный визит мог бы удивить Збышека, но сейчас он, не моргнув глазом, пригласил гостя в квартиру. Налив себе водки с соком, а Трачуку сок, Оршевский приготовился слушать.
— До вас доходили какие-нибудь слухи? — Начало было нестандартным.
— Не понимаю, — Збышек оторвал губы от стакана.
Трачук покивал.
— А вы не слышали об «Отделе отсева»?
Вот это Збышека уже вывело из себя.
—
Улыбка на лице собеседника показала, что ему не чуждо чувство юмора. Неожиданно встав, он подошел к открытому бару и, не спрашивая разрешения, долил в свой сок солидную порцию водки.
— Хорошо, попробуем еще раз, — промолвил он и расстегнул пиджак. — «Отдел отсева» был создан в середине пятидесятых годов при Министерстве внутренних дел. Его компетенция, как и задачи, оставались тайной даже для многих высокопоставленных чиновников.
Круглая физиономия гостя приобрела многозначительное выражение, почти такое же, какое временами Збышек видел на лице отца.
— На самом деле отдел занимался сбором данных о жизни выдающихся людей, ключевых фигур из мира науки, культуры и искусства. Фактов, не требующих стандартного расследования, а всего лишь анализа с целью определить, не интересуются ли кем-нибудь из них враждебные структуры.
— Ага, — Збышек принял очередную порцию «успокоительного». — Если известный профессор пообедал в заведении, где обычно ест персонал американского посольства, это вполне могло свидетельствовать о работе на ЦРУ.
— По сути вы правы. — Трачук сложил руки на животе. — Несмотря на все перемены, случившиеся в стране, отдел существует до сих пор и результаты его работы востребованы.
— Это замечательно, — Збышек почувствовал, как алкоголь ударил ему в голову. — Однако какое отношение к этому имеет мой отец?
Трачук молчал, словно решая, стоит ли продолжать разговор.
— Ваш отец погиб не от несчастного случая, — наконец тихо сказал он. — Причиной аварии была страшная перегрузка лифта. На кабину рухнула неизвестно откуда взявшаяся огромная масса воды. Рогочки наверняка вам это рассказал.
Збышек уже хотел было спросить, как Трачук узнал о визите Рогочки, но передумал.
— Мы проверили кабину. В ней нет никаких кранов или скрытых резервуаров, — продолжил гость. — Короче говоря, чудо. Более того, физико-химические исследования показали: вода эта взята из Вислы.
— Вы хотите сказать, что кто-то силой воли перенес пару ведер воды из реки в лифт и таким способом убил моего отца.
— Гораздо больше, чем пару ведер, однако, в принципе, все было именно так.
Страха или восхищения Збышек не ощущал. Его просто слегка злило, что смерть отца пытаются объяснить именно таким образом.
— Следующий феномен — сам Рогочки, — Трачук гнул свое. — Он не мог уцелеть. И почему ваш отец не хотел быть узнанным? Он для этого даже прикинулся калекой. Ну и последний факт, может быть, решающий: Рольняк и ваш отец неплохо друг друга знали.
Он замолчал, похоже, ожидая, как Збышек отреагирует на его слова. А тому ничего не приходило в голову. Облизнув пересохшие губы, он сказал:
—
Отец при мне никогда этого имени не упоминал.Трачук опустил ладонь на принесенную с собой папку.
— В 1955 году они оба были задержаны возле деревни Сьешев в Нижней Силезии за беспокойство, причиненное местным жителям. В конечном итоге Рольняка и вашего отца это просто спасло, поскольку крестьяне, кажется, собирались поднять их на вилы. — Он щелкнул по замку папки. — Люди кричали, что эти двое искали что-то в старом форте, а потом вызвали страшную бурю, уничтожившую их посевы. Если бы не милиция, толпа растерзала бы подозрительных типов, как шпионов или как колдунов, отправлявших свои дьявольские ритуалы.
— Что вы несете? — Збышек невольно повысил голос, однако Трачук ответил на это лишь ироничным взглядом.
— Годом позже форт стал частью российского полигона и вплоть до начала девяностых не считался территорией польского государства. Позднее, однако, Советы нас оставили, и благодаря весьма странному совпадению в местную общину были поданы два заявления об аренде форта. Первое от Яна Оршевского, а месяц спустя и от Рафала Рольняка. Любопытно, не так ли?
Молча забрав у Трачука стакан, Збышек плеснул ему и себе чистой водки.
— Ваш отец — человек инициативный и деятельный, но Рольняк был редким пронырой и обладал туго набитым кошельком. В тот момент, когда случилось несчастье, он, собственно, ехал для последнего разговора в министерстве.
— Вы работаете в отделе? — Збышек поставил стакан на ковер. — Так?
— Да, — Трачук выпил содержимое стакана, словно лимонад. — Благодаря этому мне удалось не допустить разглашения подробностей происшествия, но я не знаю, что обо всем этом думать. — Он открыл папку, показывая лежавший в ней сверху конверт. — Это письмо, написанное много лет назад вашим отцом своему приятелю.
Збышеку захотелось вырвать конверт из его рук.
— Откуда оно у вас?
— Его изъяли у вашего отца во время следствия в 1955 году и поместили в архив. Взявшись за это дело, я на него наткнулся. Возникает ощущение, что Ян Оршевский обладал слишком буйной фантазией. С возрастом она могла перерасти во что-то худшее, — Трачук закрыл папку. — В любом случае письмо останется у вас.
Не до конца понимая причину такого поступка своего гостя, Збышек тем не менее послушно забрал конверт.
— Если возникнут какие-то мысли, прошу мне позвонить.
К конверту добавилась визитка. Збышек прочитал адрес.
— Так вы из Варшавы, — протянул он. — И охота была вам тащиться в такую даль.
Трачук тяжело вздохнул.
— Иногда приходится.
Хлопнула дверь. Збышек некоторое время стоял, массируя виски, а когда это не помогло, не совсем понимая для чего, скорее, машинально двинулся в сторону ванной. На половине дороги он, однако, остановился и, стараясь сохранить равновесие, оперся руками о телевизор. На нем лежали фотографии с похорон. Пододвинув одну пальцем, Збышек наклонился, почти касаясь ее носом. Нет, он не ошибся. За спинами знакомых отца около старого надгробья стоял толстый мужчина в хорошо сшитом пальто.