Журнал «Если», 2005 № 12
Шрифт:
Я продолжал размышлять. Видимо, автор программы не хотел, чтобы она оказалась в чужих руках. Подтверждение тому — защита программы. Ведь компьютер утверждает, что на диске ничего нет. И только когда пробуешь записать туда новую информацию, понимаешь: что-то не так.
Мне стало стыдно. Программа уникальна, а я ее украл. Одно дело — кража обычной «болванки», совсем другое — диска с ценными данными. Сколько усилий нужно было приложить, чтобы придумать и описать жизнь хотя бы одного Ли Хо Мина! Завтра верну диск в интернет-кафе, пусть передадут хозяину, когда тот обнаружится.
А если он не обнаружится?
Взял чашку с кофе, вернулся к компьютеру.
Нет, не то. Попробую свое имя и фамилию. Быстро напечатал: «Константин Викторович Ефимов». Новое окошко — «В списке сорок семь человек. Уточните один из параметров: дату рождения, место рождения, имена родителей, вес при рождении, цвет глаз…». Я ожидал, что программа не найдет моего имени и фамилии. А тут аж сорок семь человек! Я уточнил, напечатав дату своего рождения. Становится все интереснее. Еще минута ожидания. Заметил, что компьютер ведет активный обмен данными с интернетом. Еще одна загадка. Возможно, базы данных хранятся на каком-нибудь сайте, а на диске что-то вроде ключа к ним.
Наконец-то на экране появился текст, озаглавленный: «Константин Викторович Ефимов». Начал читать. Имена и фамилии родителей совпадают. Дальше не интересно — в первый день своей жизни Костя Ефимов спал и ел. Сгорая от нетерпения, я напечатал сегодняшнюю дату. Несколько секунд — и снова текст на экране. Читаю. Внутри как будто взорвалась большая сосулька, обдав внутренности холодом. Хотя на лбу выступила испарина. Так я не пугался уже давно.
«Константин Ефимов проснулся в 10.56…»
Я продолжал читать, не в силах оторваться. Все сходится до мелочей. Кто-то скрупулезно описал каждую минуту моего существования.
«Константин спросил у Олега Витальевича Милюкова, администратора интернет-кафе «На связи», 1980 года рождения (см. линию № 66223940701392):
— А почему у вас «скорая»? Кому-то плохо стало?
— Наверное… По-моему, тому, кто за «седьмым» компьютером сидел. Не знаю…»
Почти слово в слово. Я хорошо помнил этот странный разговор с администратором. Казалось, что мир вокруг рванулся вперед, а я остался плавать в тягучем тумане. Может, розыгрыш? Читаю в конце текста:
«Константин задумался о создателе программы. Кофе пролился на плиту. В 21.41, снимая с огня турку, Константин плеснул на руку горячий кофе… Ему стало стыдно из-за кражи чужого диска с компьютерной программой. В 21.43 Константин сел на стул около компьютера и напечатал запрос на Константина Викторовича Ефимова».
На этом текст обрывался. Что это значит? Я посмотрел на часы — 21.48. Я был напуган. Очень. А меня непросто испугать. Казалось, что некто следит за каждым моим шагом и записывает все, что я делаю… Но как записать то, что я думаю? В документе подробно описан каждый день моей жизни!
Я убрал текст с экрана, пытаясь успокоиться.
Всему есть объяснение. Наверняка и этому тоже.
Когда я немного пришел в себя, то снова сел к компьютеру. Задал имя своего шефа: «Хамеленко Виктор Петрович». Читал выборочно, по датам. Узнал, что у него есть любовница на юге города. Что он собирается уволить Светку из отдела разработки документации. Что сегодня он (ровно
в 17.12) пил кофе с пирожным «эклер». И еще много чего.Задал дату последней рабочей «планерки». Все, что говорил шеф на «планерке», было в тексте на экране компьютера. Оказались там и мои реплики, и всех остальных. И опять почти слово в слово.
Я напечатал дату, которая наступит завтра. «Хамеленко Виктор Петрович проснулся в 7.30. Встал, надел домашний халат. Пошел в ванную комнату…» Куда это он пошел, интересно. Завтра ведь еще не наступило. Ведь только завтра он проснется и наденет халат. Завтра… Интересно, неужели и это правда?!
Я лихорадочно листал страницы документа. Вот она, последняя. Через семь лет. Двадцать первое марта.
«…Виктор Хамеленко почувствовал недомогание и прилег на диван. Попросил жену, Хамеленко Ольгу Павловну, принести воды. В 13.54 тромб закупорил сосуд в его сердце. В 14.06 Виктор Хамеленко умер (см. ссылку)».
Я нажал на ссылку, которая показала участок графика, где бледно-зеленая нить обрывалась. Рядом маленькие цифры — «21.03.2012». Переплетавшаяся с зеленой нитью шефа грязно-розовая нить с момента обрыва истончалась и тоже вскоре обрывалась. Жена — подумал я. Не смогла пережить. Можно проверить, наверняка все подробно описано в ее «личном деле».
Если все это правда, почему моя жизнь обрывается сегодня? Почему в моем файле нет завтра?
Опять задал свое имя, фамилию и год рождения. Все то же. Последняя запись была в 21.43. И все.
Я нашел свою нить на графике. Темно-коричневая. Не очень-то приятный цвет. Линия оканчивалась едва заметным пунктиром, а потом обрывалась. На месте обрыва — сегодняшняя дата. Но ведь я жив! Сердце стучит — правда, немного быстрее, чем обычно. Дышу. Вижу. Чувствую.
Наверняка розыгрыш. Не знаю, как это можно сделать, но наверняка все подстроено. Кто у нас любитель розыгрышей? Маринка. Нашел в мобильном телефоне ее номер. Трубку взяла не сразу (у меня даже мелькнула мысль, а не посмотреть ли, что она делает сейчас, напечатав в программе ее имя). Говорит спокойно, чуть с удивлением. Все хорошо. Немного горло болит. Мама передает привет. Приедет послезавтра. Попрощались.
Странно, Маринка говорила так, словно она меня с трудом узнала. Как будто я знакомый, имя которого она забыла, но хочет это скрыть, чтобы не выглядеть глупо. Хотя она действительно у родителей: на заднем фоне раздавался властный голос ее матери (и моей тещи), который что-то разъяснял или требовал. Значит, не розыгрыш?
А если напечатать имя Маринки? Я готов узнать ВСЁ про нее? Готов знать всю правду? Нет, не хочу. Страшно. С этой правдой нужно будет что-то делать. У каждого человека есть свои тайны, и когда их вытаскиваешь на свет, зачастую они выглядят не очень привлекательно.
Я владею бомбой. Запрашивай имена самых влиятельных людей — и будешь знать о них все. И не только на этот момент. Их будущее у тебя в руках. Информация, которая стоит миллионы. И даже больше. Используя эту информацию можно добиться всего. Деньги, власть, слава.
Но я совершенно не радовался и не спешил проверять, есть ли любовница у Билла Гейтса и какие махинации проворачивает нынешний премьер. Меня беспокоила моя линия, которая оборвалась в тот момент, когда я открыл свое досье. Обрыв линии — это смерть. А я жив. У меня было чувство, словно я увидел то, что никогда не должен был увидеть. Нечто запретное. Есть ли наказание за это? И как оно выглядит? Выходит, что обрыв линии жизни означает не только смерть? И почему перед обрывом моя линия перешла в пунктир?