Журнал «Если», 2006 № 08

Тяжело дыша, Ким прислонился к прохладно-шершавому и влажному камню стены и грузно сполз на пол. Рядом с этой пластиной его и отыскал Избранный. Спустя два часа…

* * *

Плазменный шнур опоясал ландшафтную машину. Перевернутая пирамида с оглушительным шипением стала погружаться в грунт. От жара плазмы вспыхнул густой растительный покров, и языки ревущего пламени вырвались на оперативный простор с намерением сжечь все живое в радиусе минимум мегаметра. Горячей воздушной волной зацепило и тяжелую управляющую платформу на четырех антигравах. Тор отточенным движением приподнял ее повыше, слегка затемнил световые фильтры и обернулся к Киму. Его обветренное лицо выражало при этом полный восторг.

— Ну, и как тебе? — закричал он.

— Слишком шумно! — закричал в ответ Ким. — И запах неприятный!

— Да, ты прав, зрелище впечатляющее! — энергично закивал Тор.

Мощь тяжелой ландшафтной техники всегда оставляла Кима равнодушным. Зато Тор мог торчать за управляющей панелью сутками. Практически без отдыха. И в скальных породах Тариса-37 одна за другой вырастали гигантские полости — зародыши будущего Оракула. Два архитектора из Фонда за Тором едва успевали. Он успел подготовить половину площадок на Центральном континенте, а архитекторы только недавно завершили работы на Северном.

— Почему не пользуешься защитой? — поинтересовался Ким, когда машина полностью ушла в скальное основание, а шум снизился до приемлемого уровня.

— Пользуюсь иногда, — с улыбкой признался Тор. — Это я специально для тебя устроил небольшое представление. Так сказать, с полным погружением в быт модификаторов. Может, еще одну машину запустим?

— Нет, спасибо, мне одной было вполне достаточно. Я и так почти оглох и ослеп.

Тор выдвинул защитный экран и непринужденно откинулся в кресле.

— На полость уйдет не меньше часа. Можно пока передохнуть и перекусить. Хочешь перекусить?

Ким отрицательно покачал головой и вытер тонкую струйку пота. Она прокатилась по виску и едва не сбежала за ворот комбинезона. Сейчас Киму хотелось одного — исчезнуть из этого пекла. И как можно быстрей.

— И чем тебя развлечь? — Тор сразу погрустнел. — Невесел ты сегодня, брат. Может, поговорим на приятную для тебя тему. О победах над сегургами, например. Расскажи, как ты в этот раз скрутил рептилий?

— Да и рассказывать нечего, — смутился Ким. — В двадцати пяти Старейшинах я и так был почти уверен.

— А как там этот… из Йо-хо-хо?

— Из Ййохх, — поправил Ким. — Этот сказал, что собирается уходить в Сумерки. И просил его не беспокоить.

— Опять прогнал?

— Нет, в этот раз он меня даже в пещеру пустил. Больше половины светового дня на него потерял…

— Не завидую. — Тор брезгливо сморщился. — Меня от одной мысли о пещерах передергивает!

— Привыкнуть можно ко всему, — усмехнулся Ким.

— Странные они — сегурги. Вроде двуполые, а женских особей я никогда не видел. А ты видел? Неужели они их скрывают от нас?

— А кроме половой дифференциации, чем еще тебя сегурги не устраивают? — криво улыбнулся Ким. — Ну, представь, что они откладывают яйца. Тебе от этого легче станет?

— Не станет, — признался Тор. — Они мне абстрактно не нравятся. Живут в пещерной эпохе, как сто тысяч лет назад, зато успели расползтись по всему Срединному Сектору. Самые лучшие планеты к лапам прибрали. Как они вообще освоили межпланетные перемещения с такими технологиями? Совершенно не понимаю…

Ким пожал плечами и посмотрел на выжженную равнину под платформой. Волна пламени давно потеряла силу. Только на границе черного круга еще вспыхивали кое-где островки недогоревшей растительности. И опять получился круг. С тех пор как Ким вернулся на базу, он мог думать только о кругах и квадратах…

— У тебя такое лицо, будто ты эту проглотил… ну…

Тор попытался руками изобразить предмет, название которого силился вспомнить.

— Жабу?

— Точно. Ты в этот раз какой-то странный вернулся. Я же чувствую. Что-то произошло?

— Ничего особенного. Просто увидел знакомые символы.

— Круги с квадратами? Где увидел?

— В доме того Старейшины из Ййохх…

Тор обернулся на вызов кома. В маленьком шаре появилось бледное лицо молодой женщины с короткими прямыми волосами и волевым подбородком.

— Ой, кажется, я не вовремя! — Заметив Кима, женщина смутилась и сморщила аккуратный носик. — Прошу прощения, если отвлекаю. Я не знала, что Тор занят.

— Что вы, Эва. — Ким выразительно посмотрел на брата. — Тор не занят. И вы нас совсем не отвлекаете. Более того, мы оба страшно рады вас видеть.

— Нет, я лучше позже…

Женщина отключилась. Ком потух.

— Куда же вы, Эва! — Ким сделал вид, что огорчился.

Тор запрокинул голову, разглядывая что-то высоко в небе.

— Тебе не кажется, что мы живем как-то не так? — Тор заговорил медленно, тщательно подбирая слова. — Почему мы здесь, а жизнь всегда там — над нами? И где бы мы ни оказались, она все равно выше. Головоломка…

— Эва — натурал. И она работает на Фонд. — Ким произнес последнее слово с легким нажимом. — Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

— Конечно. Я вообще понятливый.

— Ты прав, это я слишком долго соображаю. Даже не догадался, почему из девяти архитекторов Фонда добровольно остаться пожелала только она — Эва Тай. Но если тебя интересует мое мнение, она очень привлекательна. И умна. Вот только…

Платформу ощутимо тряхнуло. Кима откинуло на спинку перегрузочного кресла. Большой кусок поверхности под платформой вспучился и медленно осел. А пыль так и осталась висеть в воздухе. Небо сразу потемнело.

— Не нравятся мне такие повороты, — задумчиво сказал Тор.

— Ты имеешь в виду Эву или взрыв? — уточнил Ким. — Да, с массой камуфлетного заряда ты перестарался. Точно говорю. Если покалечишь технику, перед Фондом потом не отчитаемся…

— Ты хоть попытался узнать про эту пластину?

— Конечно, — кивнул Ким. — Я спросил у Избранного, когда тот разыскал меня в лабиринте. А потом выбрал удобный момент и спросил Старейшину.

— И что?

— Избранный ушел от ответа, а Старейшина вообще сделал вид, что ни о каких пластинах ничего не знает. Сказал, что этот дом достался ему от отца. В той его части, где я заблудился, он бывал последний раз еще маленьким ребенком. А когда я начал его расспрашивать о значении символов, он вообще закатил глаза и забормотал что-то невнятное. В этот момент Избранный занервничал. Сказал, что Старейшина говорит на мертвом языке, которого Избранный не знает. И сразу домой засобирался. В категорической форме. Пришлось и мне прощаться…