Журнал «Если», 2008 № 02

— Реплику! — попросил наконец Криспин.

— «Вы слышите чо-нить? Не замечаете никкой перемены в воде?» — подсказал Альф.

— «Вы слышите что-нибудь? — повторил Криспин, подскакивая к мистеру Скузену и дергая его за рукав. — Не замечаете никакой перемены в воде»?

— Тьфу! — сплюнула искренне возмущенная Мона. — Да он ужасен!

— О, дорогой мистер Деламар! — взмолился мистер Мортон. — Мистер Деламар, боюсь… это не совсем то, что я имел в виду.

— Простите? — переспросил Криспин, выпрямляясь. — О! Слишком развязно, не так ли? Придется немного сдержаться.

— Да, пожалуйста, — кивнул мистер Мортон. — Продолжайте. Ваша реплика, Чиринг.

Мистер Скузен набрал в грудь воздуха и начал:

— «Старик еще не успел договорить, как я услышал громкий, все нарастающий гул».

Мистер Мортон рассеянно махнул рукой, и Дерк прибавил звук. Мистер Скузен повысил голос.

— «Водная ширь, изрезанная, изрубцованная тысячью встречных потоков, вдруг вздыбилась в неистовых судорогах, шипела, бурлила, свистела, закручивалась спиралью в бесчисленные гигантские воронки и вихрем неслась на восток… Откуда-то появились громадные полосы пены, которых раньше совсем не было. Эти полосы разрастались, э… вбирая в себя… э-э-э…»

— «Вращенное движене усевших водворотов», — подсказал Альф.

— Спасибо. «Вращательное движение осевших водоворотов, словно готовясь стать очагом нового, более обширного… Я смотрел на гладкую, блестящую, черную, как агат, водяную стену, которая бешено вращалась стремительными судорожными рывками и оглашала воздух таким душераздирающим воем, какого даже могучий водопад Ниагары никогда не посылает к небесам… Гора содрогалась до самого основания, и утес колебался».

Мистер Скузен глянул на Криспина.

— «Это, конечно, и есть, — воскликнул он, — великий водоворот Мальстрем?»

Криспин подался вперед и пропищал самым отвратительным фальцетом Губки Боба:

— «Я расскажу вам одну историю, которая убедит вас, что я-то кое-что знаю о Мальстреме. Ха-ха-ха!»

— О, боже милостивый, — ахнул мистер Мортон.

* * *

— Я не думал, что был настолько плох, — униженно пробормотал Криспин.

Они сидели вдвоем в своей современной кухне над кружками заваренного по-марсиански чая. На поверхности плавали желтые островки расплавленного масла. Но чай удивительно успокаивал нервы.

— Не совсем так, — утешила Мира. — Только, видишь ли… это не комедия, дорогой.

— Но вполне могла быть комедией, — возразил Криспин. — И я сумел бы сыграть так, чтобы все смеялись. Почему остальные не видят юмора в этой ситуации? Почему люди так невозмутимы? Ведь жизнь на самом деле вовсе не так уж серьезна.

— В отличие от искусства, — напомнила Мира. — И это очевидно.

— Тот здоровый парень, Альф, просто поразителен. Знаешь, мы потолковали с ним о его приключениях. Настоящий кошмар. Сколько же ему пришлось пережить! Но он выстоял, чтобы теперь рассказать мне обо всем. Слышала бы ты его: «Вот лежу я здеся, под кучей песка, и думаю: как, черт возьми, мине теперича узнать, выиграл «Арсенал» или нет, и с каким щётом? Вот я и рассудил, что неплохо бы раздобыть лопату или чего-то такое, только лопаты тама не было, поэтому я отдербанил тувалетное сиденье и стал им рыть».

Представляешь, у него ушел целый день на то, чтобы освободиться! — восторженно воскликнул Криспин. И он еще смеется над собственными бедами!

— Здорово ты его изобразил! В точности его выговор! — похвалила Мира.

— Эти люди живут на грани гибели, живут постоянно и умудряются относиться ко всему, как к шутке, — продолжал Криспин, складывая руки в подражание Матушке Гриффит, и хитро посмотрел на Миру.

— О, моя богиня, неужели такая мелочь, как астероидный дождь, барабанящий по чертовой планете, способна потревожить тебя? Не обращайте ни на что внимания, дорогие, и заходите в «Королеву» на кружечку пивка! — подхватила Мира.

— Так почему Мортон не видит, насколько новаторским является мое истолкование пьесы? Публика захлебнется от смеха!

— Не знаю, — с сомнением протянула Мира. — Понимаешь, таково его видение. И это его театр. Кроме того, все эти люди были ужасно добры к нам.

— Полагаю, это означает, что я не могу отказаться от спектакля, — вздохнул Криспин, украдкой поглядывая на Миру, очевидно, в надежде, что ему позволятотказаться от спектакля.

— Не можешь, — твердо ответила Мира. — Не то что в прошлый раз, когда ты не пожелал играть в «Анне Карениной». Тогда мамочка одолжила нам денег на ремонт машины. И это не тот случай, как с шоу «Из хроник рейнджеров во времени», когда тетка упомянула тебя в завещании. И это не способ протянуть до того момента, пока один из нас подрядится на съемки рекламного ролика. Ты прав: уходить нельзя. Ни тебе, ни мне. Вспомни, почему мы оказались здесь.

— Знаю, — вздохнул Криспин, печально уставившись на Миру. — Жизнь наконец нас настигла и вот-вот засосет в водоворот. Теперь мне придется стать взрослым, верно?

— Взрослым? — рассмеялась Мира, хотя глаза щипало от слез. — Криспин, да ты в самом водовороте приключений, на чертовом Марсе! Живешь в квартире из «Звездных войн» под поверхностью чужой планеты! Наш малыш будет уверен, что у Санта-Клауса четыре руки и волчьи клыки. Думаешь, взросление — это так скучно?

Криспин стыдливо хихикнул.

— Нет-нет, все совсем не так! Если я — покоритель Марса, то непременно должен быть в скафандре, с космическим кораблем на заднем плане, а мой чисто выбритый подбородок упрямо выдвинут вперед…

Он вызывающе вскинул подбородок. И это было так смешно, что Мира невольно расхохоталась. Криспин вскочил на стол и принял гордую позу.

— И в каждом кулаке у меня по лучевому пистолету. Я стреляю, и инопланетные твари валятся штабелями — др-р-р! Ой! Умри, космическая шваль! Вперед, мои соратники! Это Звездный Командор Деламар! Проклятье тебе, землянин!

А к моей ноге льнет шикарная крошка, совсем голая, если не считать космических драгоценностей, стратегически расположенных в нужных местах. Крошку играет прекрасная и экзотичная Мира Сурейя!

Он гордо улыбнулся Мире.

— А она будет беременной?

— Ну, конечно! — заверил Криспин, спрыгивая вниз и целуя ее. — Нужно же как-то населять планету!

* * *

— Остались только стоячие места! — выдохнул мистер Мортон, нервно грызя ногти. — Взгляните! Только взгляните на них!

Кочевелу осторожно посмотрел в щель между полотнищами занавеса. В переднем ряду восседала Матушка Гриффит со сложенными на груди руками. По обе стороны от нее располагалась прислуга кабачка.