Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Журнал «Если», 2009 № 04
Шрифт:

Несколько секунд я стоял на пороге, потом вернулся в «Семь-Одиннадцать» — в ярко освещенную и такую реальную реальность. Я никогда раньше не нервничал, но сейчас каждый волосок на моей коже поднялся дыбом. Один, в пустыне, наедине с иллюзией, которая никак не желала рассеиваться, я чувствовал себя брошенным и бессильным. Где-то в глубине души ожили полузабытые детские страхи.

И все же сила воли — или, быть может, что-то другое — не совсем меня оставила. Я совладал с собой и сделал несколько шагов к прилавку. Блендеры по-прежнему негромко гудели, накручивая на лопатки густую, липкую массу, на шампурах гриля вращались хот-доги, мигающий свет флуоресцентной лампы пульсировал,

казалось, прямо в голове.

Я посмотрел на охладители, на ровные ряды бутылок и картонных пакетов. Черт!..

Обогнув прилавок, я взялся за ручку кладовой. Страх пробежал по нервам, словно электрический ток, мир вокруг закачался, и я поспешно отступил назад. Серебристая дверь кладовки — металлическая, с толстой резиновой прокладкой — расплывалась и таяла, словно сотканная из тумана. Сознание готово было покинуть меня, и я напряг всю свою волю, пригвоздив его к месту, будто стальным костылем. Секунду спустя дверь ледника-кладовки приобрела свой обычный вид. Я повернул ручку и вошел.

Кальмарис сидел на ящиках из-под пива все в той же позе, что и десять минут назад.

— Сделай так, чтобы это прекратилось! — Боюсь, я не очень четко выражал свои мысли.

— Я ничего не делаю, — прозвучал ответ. — Я только позволяю осуществиться всем вероятностям.

— Тогда пусть они больше не осуществляются.

— Боюсь, это невозможно. Инстинкт самосохранения требует, чтобы я нашел тот единственный вариант, в котором ты меня не убил.

— Но ведь я тебя не убил…

— Убил.

Я шагнул к нему. Стальной штырь, удерживавший от бегства мое сознание, вонзался теперь прямо мне в темя и, казалось, с каждой секундой погружался все глубже.

— Что тебе от нас нужно?

— Не от вас — от тебя. Мне нужно остаться в живых. Ты и я связаны до тех пор, пока вопрос жизни и смерти не решится окончательно. Я давно предвижу возможное наступление собственной гибели от твоих рук, хотя сейчас у тебя и нет подобных намерений. К счастью, я способен управлять различными вероятностями собственного временного потока, и поэтому я продолжаю искать ту единственную последовательность случайных событий, которая в конечном итоге избавит меня от смерти. С твоей точки зрения, этот вариант тоже может оказаться весьма желательным. Если некому будет следить за вероятностями вашего мира и своевременно изменять их, сценарий, приснившийся вашему военному лидеру, в конце концов обязательно осуществится.

Мои глазные яблоки вдруг заломило как перед приступом мигрени. На периферии зрения вспыхнули яркие ярмарочные фейерверки, и я с силой потер глаза кулаками, стараясь потушить, потушить, потушить их сверкание…

* * *

Вероятности сдвинулись…

* * *

Я проснулся. Я лежал рядом с женой в тихой и темной спальне, где было слышно только тиканье часов — и ничего больше.

— Энди… — не проговорил, а выдохнул я.

Конни шевельнулась, теснее прижавшись ко мне. Ее тело казалось знакомым и теплым. Я обнял Конни за плечи и впился взглядом во мрак, стараясь вернуть отлетевшие воспоминания. Без них я был другим — не таким, каким я себя считал.

— Что-нибудь не так? — сонно пробормотала Конни.

— Не знаю. Мне приснился Энди Маккаслин…

— Кто-кто?

— Парень, с которым мы служили в рейнджерах много лет назад. Я тебе о нем рассказывал. Мы дружили.

Конни подавила зевок.

— Он, кажется, умер? Только ты ни разу не рассказывал — как…

— Он участвовал в секретной операции в Центральной Америке и попал в плен к повстанцам.

— О-ох!..

— Они допрашивали его несколько

недель — все не давали ему умереть.

— Боже мой!.. А ты?…

— Это было много лет назад. Но сны — странная штука… — Я сел на постели, спустил ноги на пол.

— Куда ты?

— Пойду, заварю себе чаю. Посижу, подумаю. Все равно мне больше не уснуть.

— Посидеть с тобой?

— Да нет, не стоит. Спи. Тебе рано вставать.

— Ты уверен? Я могла бы сварить тебе пару яиц или еще что-нибудь.

— Обойдусь. Не волнуйся, со мной все в порядке.

Но в порядке было далеко не все. Сидя в своем подвальном кабинете с чашкой чая руке, я вспоминал погибшего друга и в конце концов пришел к выводу, что он не имел права умирать. И стоило мне подумать об этом, как призраки боли и страданий тут же вырвались из подвалов моей памяти, где до этой минуты были заключены, и Энди Маккаслин, и все, что с ним случилось: полевые телефоны, провода с «крокодилами» на концах, пеньковые веревки, заостренные бамбуковые щепки и другие ужасы, с которыми не шло ни в какое сравнение даже то, что довелось пережить мне в детстве и от чего я бежал к безмятежному существованию кабинетного работника с нормированным рабочим днем.

Нет, это не должно было случиться. Только не с Энди… Я потер висок и прикрыл глаза. В кабинете царила полутьма, и мои губы вдруг сами выговорили слово:

— Кальмарис…

* * *

Меня зовут Брайан Кинни, и я больше не алкоголик. Это мой отец был жалким пьянчугой, не умевшим держать в узде собственных демонов. В дни моего детства эти демоны частенько вырывались на свободу, чтобы мучить меня и мою мать. Отец был мягким и добрым человеком, — и я готов это признать, — но всей его доброты не хватило, чтобы на наших с мамой личных весах любовь перевесила боль. Я уже начинал соскальзывать в собственную, населенную моими личными демонами страну, когда Энди Маккаслин вырвал из моей руки пистолет и решил за меня уравнение, над которым я бился уже много лет.

Так начался мой Новый Миропорядок…

* * *

В два часа ночи я еду на своем «аутбэке» по темному пустому шоссе, пролегающему через безжизненную аризонскую пустыню. Я ищу поворот, которого не существует. Луны нет, но в какой-то момент я замечаю далеко в стороне странное розоватое свечение. Я торможу, сворачиваю на обочину и медленно съезжаю по откосу на песчаную равнину. Потом я снова давлю на газ и мчусь по целине к источнику розового сияния.

* * *

Над крышей магазинчика «Семь-Одиннадцать» висел в воздухе огромный шар, похожий на гигантский мыльный пузырь. Он чуть покачивался, и по его внутренней поверхности перебегали радужные сполохи света; они словно уносились в бесконечность, и оторвать от них взгляд было просто невозможно.

Я выбрался из машины и вошел в магазин. Как только я перешагнул порог, из дверей кладовой за прилавком появился старый индеец в светло-лиловом костюме. В левой руке он держал небольшой кейс.

— Что происходит? — спросил я.

— Ты помнишь, — сказал индеец, но его слова прозвучали не как ответ, а как приказ.

И я действительно вспомнил. Я вспомнил все, а не только клочки, обрывки информации, которые привели меня сюда.

— Инстинкт самосохранения вынудил меня искать последовательность вероятных событий, которая исключала бы мою смерть. Ты включен в эту последовательность. Если позволишь, я включу в нее и себя.

— Зачем тебе мое позволение?

— Ты едва не стал причиной моей гибели, почему бы тебе не захотеть, чтобы я остался в живых? Таков закон вероятности и равновесия.

Поделиться с друзьями: