Журнал «Если» 2010 № 2
Шрифт:
— Какие уж тут шутки, — Архангельский тяжко вздохнул. — Все очень серьезно, драгоценная Людмила Сергеевна. Но я не могу объясняться иначе. Речь идет о государственной тайне самого высокого уровня. И пока вы не подпишете соответствующий документ, мне придется говорить… э-э-э… обиняками.
— Не хочу знать никаких государственных тайн! — заявила Людмила Сергеевна. — Вам ясно? Поищите другого военнообязанного.
Ей очень хотелось добавить, куда Архангельский может засунуть свой «соответствующий документ», но она сдержалась — если гражданский генерал столь влиятелен, как на это намекает, он способен наделать проблем в будущем, урод.
— Что
Он знал, чем ее зацепить, поганец! Как говорится, удар ниже пояса. Но отказаться она не могла. «Какая все-таки мразь этот Архангельский!. Артёмка, Игоряша, маленькие мои, как вы тут без меня?.»
— Подробности будут? — спросила Людмила Сергеевна потерянно. Гражданский генерал снова улыбался. С видом победителя.
— Только когда вы подпишете все необходимые документы…
— Давайте ваши бумажки. Но можно я сначала Ирине позвоню? Она у нас главная по воспитанию, отдыхает сейчас в Партените, это Крым. Придется ей прервать отпуск…
3
Архангельский дал на сборы пятнадцать минут. Заверил, что на «месте» есть все, нужное для жизни, а остальное привезут по первому
требованию.
Людмиле Сергеевне понадобилось куда меньше времени. Она открыла сейф и извлекла на свет малый дорожный набор, заранее упакованный в кожаную сумочку: парфюм, маникюрный набор, шампунь, кусок мыла, зубная паста и щетка к ней, купальник, пара сменного белья, дешевое вафельное полотенце, прокладки, презервативы. Вроде все. Теперь выключить компьютер, платежки спрятать в сейф, побросать канцелярию в ящики стола. «Ну что, кабинет мой, до свидания, надеюсь, скоро увидимся!.»
Окна в микроавтобусе были закрыты плотными шторками, поэтому Людмила Сергеевна так и не узнала, куда ее привезли. По ощущениям, ехали быстро, по времени — два часа. Поэтому решила, что «место» находится где-то под Москвой. В конце пути микроавтобус въехал в подземный гараж.
— Прошу вас, — дверцу открыл сам Архангельский, учтиво предложил руку, от которой Людмила Сергеевна отмахнулась.
— Ну, показывайте свою тюрьму, — сказала она ворчливо.
— Это вовсе не тюрьма.
Гражданский генерал подошел к массивной стальной двери, у которой столбом стоял охранник в строгом костюме. Нажал притопленную кнопку, после чего дверь плавно и бесшумно отъехала в сторону, а за ней обнаружилась обширная кабина грузового лифта.
— Как-то у вас все это легкомысленно выглядит, — язвительно заметила Людмила Сергеевна, входя в лифт. — А где лазерные детекторы сетчатки? Где сенсорные панели и секретные коды?
— Поменьше смотрите голливудское кино, — миролюбиво посоветовал Архангельский. — Для надежной охраны электронные… э-э-э… устройства не нужны. Наоборот, они действуют на сотрудников расслабляюще.
— Но какие-то системы охраны у вас все-таки есть?
Архангельский многозначительно промолчал.
Лифт спускался недолго — Людмила Сергеевна успела сосчитать до
пяти, как он уже остановился и пришлось выходить в длинный скучный коридор с белыми стенами и светло-зеленым ковролином. У потолка висели миниатюрные камеры видеонаблюдения. Под прицелом их темных объективов Людмила Сергеевна невольно поежилась: ненавижу эти чертовы штуки! Сразу стало тревожно.— Идемте, — поторопил Архангельский, аккуратно подхватывая Людмилу Сергеевну под локоть. — Я покажу вам жилой блок.
Поворот налево, какие-то двери без табличек, поворот направо, еще какие-то двери, и они попали в более просторное и круглое помещение, обстановкой напоминающее холл гостиницы средней руки. Там стояли диваны и журнальные столики офисного типа, чахлое мандариновое дерево в кашпо. На выход вели шесть радиальных коротких коридоров, заканчивающихся новыми дверями.
— Здесь вы будете жить, — объявил гражданский генерал.
— Где? — Людмила Сергеевна в растерянности огляделась.
— Выбирайте любую из комнат, — Архангельский помахал рукой. — Они все одинаково комфортабельны и подготовлены для гостей.
— Я буду здесь жить одна? — не поверила Людмила Сергеевна.
— Да, — подтвердил гражданский генерал, не моргнув глазом. — Скажу вам больше, любезная Людмила Сергеевна. Пока вы находитесь здесь, вам запрещено вступать в контакты с кем-либо. Мобильная связь блокирована. Сетевой трафик контролируется специальной программой и службой охраны — вы не можете вести переписку, писать на форумы или в социальные сети. Обслуживающий персонал соответствующим образом проинструктирован. Извините, но таковы правила пребывания.
Людмила Сергеевна уже успела привыкнуть к сюрпризам, но эта новость вновь вывела ее из состояния равновесия. Почему-то она полагала, что вся секретность ограничится подпиской о неразглашении и временным запретом на заграничные поездки. Людмиле Сергеевне очень захотелось высказать язвительное предположение о том, как в итоге расправляются здесь с работниками, завершившими выполнение сверхсекретного задания, но по выражению лица Архангельского она поняла, что сейчас тот не воспримет иронию, и если давить, то легко подтвердит худшие опасения.
Вместо этого Людмила Сергеевна позволила себе только одну ворчливую реплику: «Не тюрьма, говорите?» — и с независимым видом пошла по радиальному коридорчику к двери с цифрой три.
— Я вас подожду здесь, — предупредил Архангельский. — У вас двадцать минут. Переодевайтесь в спецодежду и пойдем смотреть вашего… э-э-э… пациента.
Людмила Сергеевна захлопнула за собой дверь и минуту постояла, прижавшись к ней спиной. Подышала глубоко и часто, пытаясь собраться с мыслями. Вытащила мобильник, убедилась, что сигнал отсутствует.
«Вот ведь урод чертов! — подумала она о генерале. — Разбаловались, блин! Привыкли, что отказа им нигде нет. Будто им на роду написано, что они могут правила сочинять и нам навязывать. Думаете, на вас управы не найдется? Ничего, скоро с Кирой познакомишься — посмотрю я на тебя, генерал!»
Отдышавшись, она осмотрелась. Комната как комната. Стандартный полулюкс на двоих: большая кровать, два кресла, тумбочки, телевизор, холодильник, стенной шкаф, совмещенный санузел. Не было одного и, наверное, самого главного — окна. Его здесь заменяла большая репродукция картины Шишкина «Утро в сосновом лесу». Смотреть на опостылевшее медвежье семейство не было ни малейшего желания: тот еще символ современной российской государственности!