Журнал Наш Современник №4 (2001)

Фильм имеет стройную, продуманную композицию, разделен на “главы”, содержание которых связывает судьбу императора, путь державы и евангельские события: “Поцелуй Иуды”, “Суд Пилата”, “Голгофа” и т. п. Открывает картину “предисловие”: панорама страны начала нашего столетия, воссозданная в кадрах поистине уникальной кинохроники. Возникают эпизоды коронации Николая II, ходынской трагедии, шеренги юнкеров, присягающих императору “служить до последней капли крови”... В тексте — краткие, взвешенные слова об ошеломляюще стремительном возрастании экономического могущества России, уровня народного благосостояния... Россия давала тогда одну треть мирового производства зерна, 80% земли принадлежало крестьянам, в первую мировую войну мы были единственной страной, которая не ввела карточную систему распределения продуктов...

Неслыханный промышленно-хозяйственный подъем (“русское чудо”!), но и одновременно нараставший духовный кризис. Религиозное охлаждение и помраченность народа, “дураков в России — непочатый край”, — писал в 1910 году знаменитый тогда публицист М. О. Меньшиков. Одичание и воинствующая безбожность интеллигенции, антинациональной, антигосударственной, зараженной оккультизмом и другими сатанинскими болезнями. Интеллигенция и оказалась российским Иудой, предавшей Россию своим “целованием”, пустопорожней риторикой о демократических благах для народа... Фильм раскрывает эту драму с разящей прямотой и беспощадностью, характерными для идейно-художественной позиции Виктора Рыжко. На экране возникают демонические фигуры “идеологов” — Блаватская, посещавший Россию Папюс и т. п.

Противостояние нарастало не только между Россией, народом и интеллигенцией. Разлад явственно обозначился также между народом и правительством, верхними классами, которые “отдалились от народа и стали ему чужими”, как свидетельствовал еще славянофил С. К. Аксаков. По заключению крупнейшего идеолога монархии Л. А. Тихомирова, к началу ХХ века образовалась “такая яма между царем и народом, какой никогда не было за все предыдущие тысячу лет существования России”. Тихомиров указывал на перерождение монархической власти в “бюрократическое правление”, на разобщение царя и народа... Начавшиеся с политических и антицерковных безумств Петра I разрушительные процессы достигли апогея к концу XIX века. Эту лавину взрывоопасных противоречий, бездны и разрывы русской жизни преодолеть, сдержать мог только “удерживающий”, только монарх, стоящий “на страже воли Божией” (этот текст звучит в фильме).

Возникающий в картине “собирательный” образ Николая II характеризует его как императора, стремившегося восстановить порванные связи, воссоздать русскую монархию как народную. Вопреки своему придворному окружению и правительству царь поддерживал идущие снизу патриотические движения, союзы, общества — Союз русского народа, Союз Михаила Архангела и другие. Поднимая ослабевшую роль Православия и нашей церкви, усиливая духовную вертикаль общенационального бытия, государь содействовал канонизации 83 новых русских святых и среди них одного из величайших — преподобного Серафима, Саровского чудотворца. Об этом напоминает автор фильма, в который включена кинохроника, запечатлевшая паломничество царской семьи в Саров и в Дивеево (1903 г.) Не обойдены вниманием и трагические пророчества о России преподобного Серафима и знаменитой Христа ради юродивой блаженной Паши Саровской, предсказавшей посетившей ее царской чете гибель династии, разгром церкви и море крови.

В “Русской Голгофе” тесно сплетены политическая история России и ее религиозно-мистическая судьба. Тысячелетний путь нашего государства определяется — и это не может не сознавать православно мыслящий ученый или художник — Провидением, волей Божией и вполне земными стремлениями человеческого общества, народа, властью его политических вождей. Виктор Рыжко это прекрасно понимает: давние и новые пророчества подвижников Православия о судьбе нашего Отечества он режиссерским курсивом вводит в фильм. Очень скупой на закадровый текст, В. Рыжко здесь дает простор Слову.

Во все еще ныне малоизвестных потрясающих прорицаниях монаха Авеля (конца XVIII в.) фильм выделяет строки, которые предрекают грядущий погром государства и гибель императора: “Рухнет трон царский. Измена будет расти и умножаться... Мужик с топором возьмет в безумии власть... Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огнь, меч, нашествие иноплеменников и враг внутренний власть безбожная. Будет жид скорпионом бичевать Землю Русскую, грабить святыни ее, закрывать церкви Божии, казнить лучших русских людей. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от своего Богопомазанника”. С обжигающей беспощадностью звучит этот “глагол” пророка в исполнении артиста Владимира Заманского, превосходно читающего весь закадровый текст картины. Замечу, к слову, что само участие В. Заманского (в прошлом много снимавшегося в кино) в “Русской Голгофе” — фильме воинствующе православно-монархическом и национально-русском — его гражданский подвиг. Профессия актера — весьма зависима от тех, кто выбирает репертуар, распределяет роли. И не секрет, что вот уже 80 лет, как искусством русским правят, грызут, бичуют и жалят его полчища “скорпионов”, предвиденных черноризцем Авелем...

Наше обытовленное, придавленное к земле, духовно плоское сознание, конечно, поражают дословно сбывшиеся откровения русских пророков. Многие “главы” картины являются как бы ожившей их иллюстрацией.

В. Рыжко помогает нам еще раз вспомнить имена главных предателей государя и России, давая возможность увидеть их “в лицо”. На экране появляется кинохроника с их участием, их фотографии — это думские заговорщики, прислужники иудо-масонской закулисы Родзянко, Гучков, Шульгин, Милюков, Керенский, Львов... Названы и имена изменников-генералов: Алексеев, Рузский, Брусилов, Эверт, Поливанов, адмирал Колчак. Изменили присяге и некоторые члены императорской фамилии — дядя царя великий князь Николай Николаевич, князь Кирилл Владимирович.

Жестко стянутое кольцо изоляции, ненависть и вражда обрекли царя на политическое одиночество, блокировали его действия, — этот мотив усилен в фильме указанием на отказ в помощи императору со стороны высших церковных иерархов. На предложение обер-прокурора Синода Н. П. Раева поддержать монарха (еще до его отречения!) коллегия Синода ответила молчанием...

В композиционном движении картины последовательно развертывается столь важный для нее ассоциативный ряд: после ареста Христа ученики в страхе разбежались от Него, и ни один не осмелился на открытую защиту своего Учителя... С обезоруживающей наглядностью создатели фильма вскрывают и показывают поразительные совпадения... в судьбах Христа и Николая II.

Народ, поклонявшийся Спасителю и славивший его, через неделю кричал в исступлении “распни Его”... В феврале 1916 года Николай II первый и единственный раз за все время существования Думы посетил заседание “народных избранников”. По свидетельствам очевидцев, визит прошел под “долго не смолкавшие крики “ура”. Во время провозглашения “вечной памяти всем на поле брани живот свой положившим” государь встал на колени, а за ним опустилась и вся Дума... А через считанные исторические мгновения и Дума, да и весь Петроград в истерическом бесновании торжествовали крушение трона и требовали суда и смертного приговора императору. В. Рыжко вставил в свою ленту эпизод с А. Ф. Керенским, который, рассуждая о судьбе свергнутого царя, провел рукой по шее и произнес: “Две-три жертвы необходимы...”.

Несколько раз на экране возникает ублюдочная физиономия Александра Федоровича, самодовольного фанфарона, опереточного премьера, быстро сметенного с политической арены мощными революционными штормами. Потом, в эмиграции, вся масонская нечисть февральского пошиба начнет сводить счеты друг с другом. И незадачливый экс-премьер, политический банкрот Керенский, никогда и никому уже не нужный и полузабытый, будет обличать своих бывших подельников: “Сами Россию проворовали, пропили, проиграли в карты, прораспутничали, испохабили монаршую власть, а теперь обвиняют во всем меня”.

Чрезвычайно ценно то, что создатели фильма осознали необходимость подтвердить международный характер февральского и октябрьского переворотов в России. Красноречивы ссылки на позиции, занятые английским и французским послами, которые поддержали заговорщиков еще до отречения государя. Нашла отражение и всегда тщательно скрывавшаяся мировой закулисой связь зарубежных иудо-масонских центров с большевистской верхушкой, в частности, контакты главы Всемирного еврейского союза в США, банкира, масона и русофоба Я. Шиффа с председателем ВЦИК, еврейским большевиком и организатором массовых убийств русских людей Янкелем Свердловым.