Журнал Наш Современник №4 (2002)

Миронов был вождем красного казачества, противостоявшего белым, во время первого казачьего восстания.

Белоэмигрантский историк казачества А. А. Гордеев писал в своем труде “История казаков”, вышедшем в Париже и переизданном в Москве в 1993 году:

“Среди командного состава донских казаков оказались сторонниками большевистских теорий два штаб-офицера, войсковые старшины Голубов и Миронов, и ближайшим сотрудником первого был, находившийся некоторое время в клинике душевнобольных, подхорунжий Подтелков. По возвращении полков на Дон наиболее трагическую роль для Дона сыграл Голубов, который, располагая двумя полками командированных им казаков, занял Новочеркасск, разогнав заседавший Войсковой круг, арестовал вступившего после смерти генерала Каледина в должность атамана Войска генерала Назарова и расстрелял его. Через непродолжительное время этот герой революции был пристрелен казаками, а Подтелков, имевший при себе большие денежные суммы, был схвачен казаками и по приговору их повешен. Миронов сумел увлечь за собой значительное количество казаков, с которыми сражался сначала на стороне красных, но, не удовлетворившись порядками их, решил с казаками перейти на сторону сражающегося Дона, но был арестован, отправлен в Москву, где и был расстрелян”.

Крайности в оценке трагического конца Миронова сходятся: белоэмиг-рантский историк А. А. Гордеев принял на веру версию убивших Миронова троцкистов, будто красный комдив был расстрелян за то, что “решил перейти” на сторону белых. В действительности же Миронов, оставаясь до конца дней своих на стороне красных, мучительно искал путь выхода из трагедии гражданской войны на Дону. Но поскольку расстрелян он был в 1921 году как изменник и предатель, имя его долгие годы находилось под запретом. И тот факт, что в журнальном варианте романа и в первых изданиях третьей книги “Тихого Дона” Миронов присутствовал в тексте романа, было несомненным проявлением смелости Шолохова.

Впервые о Филиппе Миронове — но лишь как об изменнике и предателе — широкий читатель узнал из книги воспоминаний С. М. Буденного “Пройденный путь”, опубликованной в 1958 году.

Но нет сомнения, что предание и устная молва донесли до Шолохова сведения об этом легендарном на Дону человеке, куда более известном, чем Голубов или даже Подтелков, — хотя бы потому, что тот и другой погибли в 1918 году, в самом начале гражданской войны, а Филипп Миронов прошел ее от начала до конца; поднявшись до звания командарма, командовавшего 2-й Конармией (командующим 1-й Конармией был, как известно, С. М. Буденный), оказавшись одним из первых в списке награжденных главным орденом революции — Боевого Красного Знамени.

Миронов играл решающую роль не только в борьбе с Врангелем в Крыму, но и на первых этапах гражданской войны на Дону.

Борьба эта прошла несколько этапов. Первый этап — с ноября 1917-го по апрель 1918 года, — когда большевистски настроенные казачьи части, прежде всего 10-й и 27-й казачьи полки, преодолев сопротивление Донского войскового правительства атамана Каледина, захватили в феврале 1918 года Новочеркасск, переименовали Войско Донское в Донскую Советскую республику во главе с председателем военно-революционного комитета Подтелковым и попытались распространить свою власть на весь Дон. В Усть-Медведицком округе новую власть возглавил уроженец станицы Усть-Медведицкой, войсковой старшина (подполковник) Филипп Миронов, командир 32-го казачьего полка, только что вернувшегося под его командованием с фронта.

В “Тихом Доне” перипетии этой борьбы нашли свое отражение в части пятой второй книги, в главах, посвященных съезду казаков-фронтовиков в Каменской в январе 1918 года, переговорам Донского правительства с представителями Военно-революционного комитета, боям отрядов красных казаков во главе с Голубовым с отрядом Чернецова, расправе Подтелкова над есаулом Чернецовым.

Сцена зверского убийства Чернецова Подтелковым, с такой силой и выразительностью описанная в “Тихом Доне”, как бы знаменует начало граждан­ской войны на Дону — казачьего восстания 1918 года. Причем восстание 1918 года и по своему размаху, и напряжению сил как с той, так и с другой стороны было ничуть не менее значительным, чем казачье восстание 1919 года, вошедшее в историю под названием Вешенского или Верхне-Донского, изображенное в романе “Тихий Дон”, а потому ставшее более известным, чем восстание 1918 года.

Советская власть на Дону в лице правительства Донской советской республики, возглавляемая Подтелковым, просуществовала всего несколько месяцев и пала в апреле-мае 1918 года. Она пала в значительной степени потому, что вместо поиска путей взаимопонимания с казачьей массой сразу же выбрала путь диктата и террора, беспощадной расправы с непокорными. Начавшийся террор против бывших офицеров, всех “подозрительных”, восстановил против советской власти многих казаков из голубовских полков, включая самого Голубова. Уже в марте-апреле 1918 года во многих казачьих станицах началось стихийное восстание.

Восставали станица за станицей, начиная с Нижнего Дона и перебрасываясь на Верхний Дон: вначале станица Суворовская, потом — Нижне-Горская, Есаулов­ская, Потемкинская, Верхне- и Нижне-Курмоярская, Ногаевская, Заплавская под Новочеркасском... Это было началом общего восстания донских казаков. Казачье восстание 1918 года совпало с продвижением по Украине и Дону частей германской армии после заключения Брест-Литовского мира. На Дон вернулся из Сальских степей так называемый “степной” отряд, возглавляемый атаманом Поповым.

В апреле сотни восставших заняли Новочеркасск, и одновременно немцы оккупировали Ростов-на-Дону. В Новочеркасске из представителей восставших станиц был созван Круг Спасения Дона, который объявил о создании Казачьей республики “Всевеликого Войска Донского”, атаманом которого был избран генерал Краснов.

В соответствии с Основным законом, принятым Кругом Спасения Дона, Дон становился самостоятельным государством и одновременно фактически объявлял войну революционной России, поставив перед собой “историческую задачу спасения Москвы от воров и насильников”.

Шолохов описывает историческую реальность, полностью подтверждаемую источниками.

А историческая реальность такова, что, завершив воссоздание Всевеликого Войска Донского, сформировав практически заново Донскую армию и не ограничившись освобождением донской земли от большевиков, атаман Краснов и его сподвижники тут же дали команду казачьим войскам перейти границу Донской области, чтобы в союзе с “добровольцами” Деникина начать борьбу с революционной Россией. В этой борьбе атаман Краснов рассчитывал на немецкую помощь. И — ошибся. После капитуляции в первой мировой войне Германия была вынуждена вывести свои войска с Украины и из России, что дало возможность Красной Армии усилить нажим на донское казачество.

С другой стороны, казаки, уставшие от долгих лет войны, подняли восстание и были готовы воевать с большевиками ради спасения родной земли, но не хотели сражаться за пределами Донской области.

В ответ на воззвания большевиков — листовку Донбюро РКП(б) (декабрь 1918) и Воззвание Реввоенсовета Республики (31 декабря 1918 года), в которых всем, кто сложит орудие, гарантировались жизнь и мирный труд, — казачьи полки верхнедонских станиц — Вешенской, Казанской, Мигулинской и других в январе 1919 года открыли фронт Красной Армии и вернулись домой. 8-я Красная Армия, в авангарде которой была 23-я дивизия Ф. Миронова, прошла без боя через северные округа Области Войска Донского, а Донская армия отступила за Донец. После поражения Донской армии и ухода германских войск на родину атаман Краснов сдал свои атаманские полномочия генералу Богаевскому. В январе в Вешенскую вернулся мятежный полк под командой будущего сподвижника Миронова — Якова Фомина; следом за ним вошли части Красной Армии, принявшиеся восстанавливать в округе советскую власть и сразу же начавшие террор. Этот террор осуществлялся на основе документов, подписанных Свердло­вым и Троцким.

Обращают на себя внимание сроки принятия этих документов. В начале января 1919 года верхнедонцы, добровольно открыв фронт Красной Армии, вернулись домой. И уже в середине января член Донбюро РКП(б) А. Френкель направляет докладную записку Центральному Комитету РКП, в которой сообщает “о начале большой и сложной работы по уничтожению путем целого ряда мероприятий... кулацкого казачества как сословия, составляющего ядро контрреволюции...”.

В те же самые дни, когда А. Френкель писал свои докладные в ЦК (на одном из этих документов его рукой сделана пометка: “т. Свердлову”), прославленный красный комдив Филипп Миронов дает следующую телеграмму Председателю Реввоенсовета Республики Троцкому: