Журнал Наш Современник №8 (2001)
Шрифт:
Все это, вместе взятое, не то чтобы дает право книге Веры Галактионовой быть замеченной — мне кажется, она просто не может быть не замеченной теми, в ком еще жива совесть и любовь. И не думаю,
Боюсь, смотрят они теперь ОРТ с НТВ да читают Кристи с Марининой. И так — день за днем, до нового “дефолта”, взрыва или еще чего-нибудь в том же духе... Но все же не удержусь от одного буквоедского замечания в адрес автора — на случай будущих изданий книги. “Люцифер” — не столько “светоносный” (в этом случае был бы “Люцифор”), сколько “берущий свет”.
Впрочем, это частность, хотя и чуждая блестящему языку книги. Главное, повторюсь, в ином ощущении масштабов бытия, который она задает — точно, хотя и невероятно (это утверждение остается на совести критика). “Мария
стояла в воде, доходившей до плеч. Прохладный голубоватый свет поднимался от ног ее к затылку и уходил ввысь. И сумбурному мареву болезни не было больше места в ровном и сильном свечении, охватившем легкое тело. Посреди свинцовой воды, посреди свинцового неба вечно плыли белые птицы” (“Мы будем любить”).Если начать подробно разбирать семантику, например, одного этого абзаца, то здесь для полувзвода структуралистов, усиленного герменевтиками, хватит дел на месяц — я не шучу. Но здесь намеренно были оставлены в стороне и без должного внимания целые геологические слои творчества Веры Галактионовой — ради выделения и посильного объяснения двух особо значимых на сегодня проявлений оного. Того, что мера нашего мира изменилась уже зримо, — и того, что наши княгини вскоре не будут терпеть созданной нами пустоты вокруг себя.
Пока — они взывают к своей и нашей долговековой памяти, ожидая не ответного зова даже, но войны, и победы, и мира на русской земле.
Владимир ВИННИКОВ