Журнал Наш Современник №9 (2003)

Для меня давно уже все писатели делятся на две категории: первых я читаю, покупаю их книги и даже портреты, вторые — мне любопытны, читаю рецензии на их произведения, реже сами тексты. Продолжая дальше свои откровенности, хочу признаться в своей неизбывной любви к Валентину Распутину и Василию Белову, Александру Солженицыну и Евгению Носову, к Юрию Казакову и Сергею Залыгину, к Виктору Лихоносову и Виктору Астафьеву... Все эти писатели создали яркую, немеркнущую отечественную прозу, все они являются писателями-языкотворцами, борцами за народность современного литературного языка. Именно о таких писателях сказал как-то Чехов в письме к Суворину: “Писатели, которых мы называем вечными и просто хорошими и которые пьянят нас, имеют один общий весьма важный признак: они куда-то идут и вас зовут туда же, и Вы чувствуете не умом, а всем своим существом, что у них есть какая-то цель, как у тени отца Гамлета, которая недаром приходила и тревожила воображение… Лучшие из них реальны и пишут жизнь такою, какая она есть, но оттого, что каждая строчка пропитана, как соком, сознанием цели, Вы, кроме жизни, какая есть, чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть, и это пленяет Вас”. Здесь каждое слово — правда. Произведения таких “вечных” писателей, конечно же, помогут нашей школе защитить детскую душу от всего тупого и низкопробного, помогут и выставить прочные заслоны разрушителям нашего родного русского языка. И вот сейчас предчувствую возражение — почему вы, мол, советуете читать только Распутина и Астафьева… ведь у нас писателей — добрый легион. Теперь даже есть писатели, которые названы критикой новыми, сверхсовременными. Согласен, есть такие писатели. Именно их-то чисто арифметически я и причислил ко второй категории. Я также убежден, и в этом меня поддержат многие, что у этих писателей есть своя аура и свой язык. И в этом языке сильна мода на сниженную лексику, на разные приблатненные интонации, на показной пофигизм по отношению к правилам общества и даже правилам грамматики. При чтении таких авторов вдруг замечаешь, что перед тобой развертывается какой-то стилистический невроз, от которого действительно заболевают нервы. И все-таки среди этих новых писателей есть уже очень модные и именитые, о которых спорят и выясняют отношения такие же именитые критики. Эти споры, естественно, доходят и до нас. Недавно, к примеру, наши журналисты меня спросили: “Вспомните недавний скандал вокруг писателя Владимира Сорокина, раздутый движением “Идущие вместе”. Как вы относитесь к подобным явлениям современной прозы? Читаете ли вы Сорокина?” На все эти вопросы я очень откровенно ответил, но такие вопросы продолжаются и по сей день, потому и хочется кое-что повторить: уж очень вышел странный, скажу больше, нескладный скандал. Разные СМИ из кожи вон лезли, чтобы осветить его. И в результате — огромная реклама для самого писателя. Повторяю, никакого ущерба, но зато теперь Владимир Сорокин — элитный, престижный писатель, его теперь переведут на многие европейские языки. Сказать откровенно, такие истории меня уже утомляют. Ведь именно так, на моей памяти, раскручивали некоторых эстрадных звезд и даже кандидатов в депутаты Госдумы. И в этом я тоже вижу влияние западных технологий на наш российский менталитет: слово-то какое механическое — мен-та-ли-тет. Но ведь и у него есть тоже русский аналог. И потому я повторяю снова свою изначальную мысль: я верю, надеюсь, что пройдет время, и все эти неуклюжие заимствования — “нахватанная лексика” — самым естественным путем выпадут в осадок и забудутся навсегда, ведь наш язык — живой и самоочищающийся организм. И все же… все же зло наступает. Оно всегда активней добра, и у него всегда тысячи лиц и выражений. И потому давайте вспомним Сенеку. Как-то философ заметил, что убедительней самой красноречивой проповеди будет конкретный пример. Так вот, однажды в моем родном Утятском сельском клубе с трибуны громко и внятно было произнесено слово “электорат”. И сразу же с первых рядов докладчику было замечено, что у них с электричеством все в порядке и в клубе свет, слава Богу, не выключается. Выпалил это наш деревенский зубоскал, но я его не осуждаю. Однажды и сам я попал в смешную ситуацию. Из одного московского издательства мне позвонили и сообщили, что они хотят пролонгировать со мной договор, и спросили, согласен ли я. Я ответил, что согласен. Но положил телефонную трубку и впал в отчаяние. Что же я наделал? Может быть, я одобрил согласие на арест своей будущей книги? Или на что-то другое, такое же ужасное, нелепое. Смешно? Но так и было. Правда, помог мне тогда словарь иностранных слов, который все и объяснил.

С тех пор прошел не один год. Я обзавелся уже многими словарями. Они помогают мне разобраться с разного рода негативными явлениями в языке. Так что покупайте словари! Мне даже кажется, что сейчас наступает время словарей. Недавно из центральной прессы я узнал, что готовится большой учебный словарь “Трудности русского языка для школьников”. Такой словарь я бы всячески приветствовал. Из таких же газетных сообщений мне стало известно, что недавно появился новый “Орфографический словарь-справочник”, создается “Комплексный словарь русского языка” и т. д. Жаль только, что все наши словари очень дорогие и потому практически недоступны ни студенту, ни школьнику. Да и сами учителя по той же причине их редко держат в руках. Так что же делать? Может быть, и не нужно никаких резких телодвижений? Само время все расставит по своим местам. Ведь язык, я опять повторяюсь, — живой самоочищающийся организм и потому сам справится со своими бедами. А однажды у одного публициста я прочитал, что язык наш, как река, а раз так, то он сам может очистить себя. Справляются же реки даже с радиоактивными отходами... В другом издании было написано, что все проблемы с языком решит наша литература. Ведь именно язык литературы един и органичен. В конце концов, ведь именно литература стремится выработать язык всем понятный и всюду признанный. Сознаюсь, такие высказывания меня очень сильно греют и даже вдохновляют. Вот на этом бы и поставить точку в нашей статье… Однако жизнь часто не оставляла камня на камне от многих надежд. Начнем с того, что преподавание литературы в нынешней школе пущено на самотек. Уроки литературы потеряли свою былую престижность, на эти уроки порой не хватает учебных часов, обделены они и административным вниманием. И как результат, нынешние школьники катастрофически мало читают. Презрение к книге и родной речи культивирует и Центральное телевидение. Впрочем, это уже стало общим местом. Бывая часто в учительской среде, я вижу, что эти люди просто отчаялись в своем желании хоть что-то изменить на телевизионном экране. Создается впечатление, что российское телевидение пригвоздило нас навеки смотреть насквозь безнравственные фильмы, общаться с бандитами и проститутками, с ворами и наркоманами. А если по ТВ преподносится русская классика и русская история, то в таком ироничном и истерзанном виде, что хочется разрыдаться. Но слезы здесь не помогут. Нужно выключать телевизор. Многие так и делают, но только не дети и не школьники. Телевизор для них — слишком дорогая игрушка, и они не хотят расставаться с ним ни на минуту.

И все же я оптимист. Думаю, что наш язык выдержит все перегрузки. Нам же нужно помогать ему сохраняться. И в помощь следует призвать все наши вековые традиции, нашу христианскую сущность. И хорошо бы обо всех наших лингвистических бедах говорить в широкой печати. Вот и эта статья — тоже попытка высказаться по самым острым проблемам. К сожалению, эти проблемы не убывают, а прибавляются. И наше общество по-прежнему серьезно озабочено судьбами родного русского языка. Потому хочется, чтобы об этом чаще говорили не только писатели и журналисты, но и учителя, и ученые, и правоведы. И хорошо бы сам Закон “О русском языке”, который мучительно долго ходит по коридорам Госдумы и Совета Федерации, тоже сделать максимально прозрачным и доступным для каждого россиянина. Ведь, в конце концов, от этого закона зависит — оставаться России могучей и суверенной или следует потихоньку примерять на себя колониальный халатик.

Дмитрий Черный • Молодежь: направо или налево? (Наш современник N9 2003)

Дмитрий ЧЕРНЫЙ

Молодежь: направо или налево?

(О молодежных организациях России)

С началом военной операции в Ираке стала совершенно очевидной провинциальность российского общественного мнения. При том что более 90% россиян не поддерживали агрессоров, выразить свой протест у посольства США в столице РФ смогли лишь сотни, в основном немолодые люди. А с посольства заблаговременно сняли американский флаг — от протестующей толпы даже наши стражи порядка ожидали большего гнева. Может, вспоминали милиционеры, как летел град чернильниц в эти стены, когда США атаковали Кубу, или выстрел из гранатомета, когда Белград бомбили? В то же время даже в странах-агрессорах — США, Великобритании, Испании — ежедневно протестовали тысячи и миллионы. Попадали за решетку, вылетали с работы за свой протест.

Однако на нашем местечковом ТВ, с небывалым вдохновением демонстрировавшем кровавые американские фильмы в дни агрессии, все же мелькнули молодые ребята, сжигающие звездно-полосатый флаг. Кто эти смельчаки, и что вообще думает сегодня молодежь? С какими мыслями служат в армии, учатся в старых советских и новых коммерческих институтах, кричат на митингах левой и правой оппозиции те, кому завтра в России жить? Организуется ли молодое поколение по идейным соображениям, или только пресловутое “Клинское” — этот “жезл демократии” — является главным средством молодежной идентификации и объединения? И какой сегодня, в период явного дефицита патриотизма, видят и мыслят молодые люди свою Родину?

Если судить по прессе, создается впечатление, что в стране живут только “правильные”, неполитизированные рекруты организации “Идущие вместе”, у которых “все путём”, или буйные “хулиганс”, футбольные фанаты, часто вбирающие в свои группировки представителей скинхедов. Засветились и леворадикалы, партийную принадлежность которых установить сложно. Зато внешний их облик уже давно сформирован (часто во время акций-демонстраций за такой вид без объяснения арестовывают в метро): майка или нашивка Че Гевары на “джинсовке” или “косухе”, серпасто-молоткастая бандана (косынка) на голове, камуфляжные брюки и неотъемлемые “гриндера”. Как раз такого вида ребята и жгли американский флаг. В Москве и регионах действуют несколько радикальных молодежных организаций, к которым могут принадлежать такие товарищи.

Молодежные организации и самоорганизации часто не имеют водораздела: перетекая друг в друга, правые левеют, и наоборот. Все это происходит вследствие все той же идеологической дистрофии, которой поражено молодое поколение “россиян”. Отличать направленность протестных движений или же объединяться под общими лозунгами (например: “Даешь студентам бесплатный проезд!”) молодые люди в массе пока не научились. Большинство российской молодежи сегодня вообще находится вне партий и мыслит свое будущее вне политики. Эта проблема двусторонняя — самих представителей поколения “next”, плывущих по течению, ничего хорошего их родине не сулящему, и политических организаций, не освоивших молодежный язык и стиль. Однако последние события в мире указывают на то, что в скором времени все “россияне”, и молодые в особенности, будут вовлечены в политическую практику будней.

Так все же, что это за организации, пока что собирающие под свои знамена лишь самое, модно говоря, “пассионарное”, то есть беспокойное, непримиримое меньшинство российской молодежи? И смогут ли они в дальнейшем стать фундаментальными течениями, векторами для борьбы молодежи за мировую молодость? Хотелось бы рассмотреть весь спектр таких организаций, учитывая заодно и меру их политизированности — начиная с право- и заканчивая леворадикалами.

Поколение “next” — пароль “следующих”

О них можно не говорить ничего или говорить очень много. Так как они — большинство. Это и школьники, пьющие американскую газировку и выводящие латиницей замысловатые каракули, катающиеся на роликах и скейт-бордах подростки, и пьющие пиво студенты, а также девчата и юноши, не щадя телес содрогающиеся на ночных дискотеках: в общем, это все “нармальна” проводящие время молодые люди. Вспомним, что сам термин “поколение next” был введен компанией Пепси-колы: для того чтобы сделать напиток знаком определенного стиля жизни. Персона из “поколения следующих” и есть, образно говоря, вочеловечившийся итог краха всей советской цивилизации: подросток, смакующий заморский напиток на руинах своей Родины. Встряска начала 90-х научила его сторониться политики и искать выживания в одиночку. “Разделяя, властвуй” — велит капитал. Вот вам образ этого поколения: не знаю уж как там пресловутый “совок”, но вот крепкий советский веник или даже метлу, которая когда-то по молодости своей хорошо мела и выметала за пределы Родины ее врагов, сегодня разделили на отдельные прутики, которые легко вплетаются в новую систему или ломаются. “Поколение следующих”, самых сильных из них, таким образом, логично вплетается в “поколение менеджеров”. Менеджеров по продаже Родины. (Как иначе, например, назвать двух “новорусских” господ, как-то раз остановивших Василия Семеновича Ланового в его родном Староконюшенном переулке словами: “А знаете, товарищ Лановой, ведь есть и такая профессия — продавать свою Родину!”?) Можно ли точнее охарактеризовать мировоззрение, порожденное у нас реставрацией капитализма?

Hooligans (Футбольные фанаты)

О том, что футбольные фанаты — хорошие бойцы, известно всем и давно. Способность спортивных состязаний собирать вокруг себя молодую буйную энергию в буржуазном обществе вряд ли недооценивается. “Уж лучше пусть бьют друг друга за победы или проигрыши своих команд, чем начнут думать о политике”, — так, вероятно, рассуждают власть предержащие. Но заметим, что ребят собирает не только и не столько само спортивное действо, сколько идея. Да, именно идея: “поддержать своих”, “Россия, вперед!”. Не забудем, что погром, случившийся летом на Манежной площади, был вызван проигрышем нашей сборной по футболу. И иномарки буржуа, витрины бутиков пострадали оттого, что взрывоопасной массе российских ребят впервые так остро было “за Державу обидно”. Правда, обида эта выплеснулась мгновенно и не заставила задуматься молодых дебоширов о причинах других поражений Державы своей бывшей — исторических. Масса “хулиганс” тогда клокотала в том числе и со скинхедами: под триколорами виднелись вскинутые руки. Внешний вид “хулиганс” зачастую совпадает со скинхедовским.

Nazi skins (Скины-нацисты)

Как ни странно сегодня это услышать, скинхеды появились на волне антивоенных и пацифистских выступлений поколения “детей цветов” в Европе конца 60-х. Первые скины увлекались восточной философией и потому избрали моду на выбритые лбы, свободные, широкие одежды. Но вскоре экзотика из движения выветрилась, и британские бритоголовые, представляя собой довольно неплохо обеспеченный слой общества (как правило, дети военных чинов и буржуа), стали применять кулаки в пабах (пивных) по поводу и без. К “золотой” сердцевине движения, наблюдая за их кулачными победами, присоединялись и “дети рабочих окраин”. Когда эйфория хиппи утихла вовсе, в середине 70-х скины перестали брататься с представителями темнокожих рас и вместе курить наркотики, но стали с “черными” драться. Так движение скинхедов приобрело расистский толк. Британские скинхеды (от которых наши и унаследовали свое название: skin — кожа, head — голова) избивали наводнивших лондонские трущобы негров — показали силу, которая у их “братьев” рабочие места отнимала. Немецкие скины вынуждены были вести себя поскромнее, так как еще не выветрился антифашистский — советский и союзнический — антисептик, отбивший хмельные пары “фатерляндии”. Однако с годами лицо бритоголового движения становилось все более отчетливо карательным. Но лишь немногие из скинхедов занимались только битьем инородных лиц. Существуя в собственной субкультуре, они совместно посещали рок-концерты конца 70-х, где исполня-лась их любимая брутальная музыка “Ой” — стилистическое ответвление панк-рока. Кстати, скины неплохо сперва относились и к панкам, но представителей хиппи всегда избивали как пацифистов, то есть идейных врагов.