Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1976-1977
Шрифт:
— Я санитаром был, — огрызнулся Вилюе.
Ричардас промолчал.
— Лучше вообще не было бы армий! — снова сказал Вилюе.
— Может, и не будет когда-нибудь. Забудут люди про войну. Станут…
— Журналистами!.. — торопливо вставил Вилюе, обрадовавшись случаю сменить разговор. И почему он сам не бросился тогда к сынишке?..
Вдали все грохотали взрывы, а ночные птицы на болоте молчали.
— Это уж кто кем захочет… — протянул Ричардас.
В стороне моста внезапно взметнулся слепящий столб пламени. Белый неестественный свет озарил болото, и мужчинам показалось, что остов моста ожил, взметнулся
Долетела запоздалая взрывная волна.
— Неужели… ошибся? — прошептал Вилюе.
— Наверно, учебная грохнула. Или зверь какой на мину напоролся, — спокойно возразил Ричардас.
— Завтра с самого утра уходим отсюда.
— Да уж, после этого клюкву собирать не станешь… Такое впечатление, будто на фронт угодили.
— Какое счастье, что можно идти спать и завтра мирно проснуться, — улыбнулся Вилюе.
Этот взрыв был последним. Стало совсем тихо. Погасли лучи прожекторов — одновременно, вместе с эхом взрыва.
Еще тоненьким голоском пискнула иволга и тут же замолкла — видно, решила, что не годится ей, дневной птице, голосить посреди ночи.
До шоссе было далеко. Гуськом шли они узкой тропой, протоптанной через поле, и Вилюе шагал последним. Дети скоро угомонились и стали ныть, но матери молча тащили их за ручонки, будто боясь опоздать. А спешить было некуда.
Наконец-то показалось шоссе. Издали светилась автобусная остановка, отмеченная желтым диском.
Доска с расписанием облупилась, но Ричардасу удалось кое-как разобрать что автобус на Вильнюс придет через час. Он огляделся.
Вилюе стоял в стороне и глядел куда-то вдаль.
— Послушай… — сказал, подойдя к нему, Ричардас. — Нет, пожалуй, не стоит…
— Да говори.
— Ерунда, — махнул рукой Ричардас. — Правда, иногда всякая чепуха в голову лезет. Даже странно… Давай погуляем, чего тут торчать…
Вилюе послушно последовал за Ричардаоом.
Шагали они по обочине шоссе. Прошли довольно далеко, но Вилюе ни о чем не спрашивал — куда они идут, что хотел сказать Ричардас. Пожалуй, Вилюе даже не заметил, как далеко они ушли от остановки.
— Мне все время кажется, что я уже видел этого солдата, — наконец заговорил Ричардас., — Действительно странно.
— Надо было спросить.
— Я только сегодня вспомнил.
— Много ездишь. Встречаешься с людьми.
— Вот именно, встречаюсь…
Чуть поодаль от шоссе стояло длинное кирпичное здание, обнесенное живой изгородью из боярышника. Во двор вела посыпанная щебнем дорожка.
— Школа, — пояснил Ричардас. — Зайдем?
Вилюе только пожал плечами. Времени еще было много, и ему все равно, куда идти. Не хотелось возвращаться на остановку, ему не о чем было говорить с женой.
Коридор с белыми стенами, на которых висели плакаты, диаграммы и стенгазеты, пустовал. Только в классах, за дверьми, на которых чернели таблички со светлыми римскими цифрами, приглушенно звучали голоса учителей.
— Все на уроках, — сказал Вилюе и почему-то грубо добавил: — А ты, конечно, вздумал корреспонденцию накатать? На автобус не успеем.
— Надеюсь, дверь не заперта…
Вилюе не понял.
Ричардас толкнул одну из дверей, и она приоткрылась.
На полках были разложены искореженные шлемы, ржавое дуло пулемета, осколки снарядов, пожелтевшая
тетрадка. Напротив, на стене, висел большой портрет солдата, видно, переснятый со старой фотографии.— Я знал, что это он, — негромко сказал Ричардас. — Не ошибся…
Под портретом чернела надпись: «Погиб 22 июня 1941 года, взрывая мост с фашистскими танками».
— Нет! — закричал Вилюе. — Нет!..
Дмитрий Де-Спиллер
САМОСИЯЮЩИЙ ЭКРАН
Возле Ч-сского звездного скопления на небосводе чернеет круглое черное пятно. Астрономы именуют его по-разному, преимущественно с помощью совершенно неудобопроизносимых
буквенно-числовых комбинаций.
Но иногда они не отвергают и его древнего имени «Щит Аластора», которым, впрочем, пользуются редко. Щит Аластора представляет собою гигантскую, более десятка световых лет в поперечнике, тучу черной пыли. Химический состав ее еще недавно не был никому известен, ибо спектральный анализ не властен над объектами, не испускающими и не отражающими света. А именно таковым был до недавнего времени Щит Аластора. И от этого он виделся в телескопы абсолютно черным, как смоль.
Надо сказать, что Щит Аластора отнюдь не является единственным черным пятном на небосводе. Точно таких же пятен имеется довольно много. Все они черны, как ночь, и это их свойство запечатлено в старом-престаром анекдоте про одну экзальтированную даму. Наглядевшись в телескоп на звезды, она не удовольствовалась, однако, испытанным впечатлением, но стала требовать от астронома, чтобы он показал ей «бездонную глубь мирового пространства» Куда бы ни поворачивал бедный астроном свой телескоп, дама выражала возрастающую досаду, ибо всюду светилось множество звезд. Наконец астроном нашелся. Он направил телескоп на одно из таких черных пятен, и дама пришла в восторг. «О, теперь я вижу подлинно бездонную глубь мирового пространства!» — воскликнула она и осталась премного довольна.
Мы не знаем, было ли увиденное этой дамой черное пятно Щитом Аластора или нет. Однако если бы именно на него направил свою трубу находчивый астроном и если случай этот происходил не много столетий назад, а 16 апреля ***-го года, то дама, жаждущая узреть самую глубь мирового пространства, увидела бы нечто, быть может, менее величественное, но не менее поражающее воображение.
В беспредельной небесной пучине она увидела бы невообразимо огромное изображение пожилой четы, сияющей торжественной радостью. Должно быть, это муж и жена. Он, с взъерошенными волосами, в черной коротайке, с огромным букетом стоит, опершись на плечо жены. Она сидит. Ее круглое лицо сияет. В волосах цветы. На ней широкое шелковое платье. Лица супругов озарены светом, лучи которого, падающие сверху, намечены ровными черточками, и над ними светятся обозначения в двоичной системе каких-то чисел.