Журнал «Ура бум-бум!» 1990, №5

Есть и немного мистики: алчущие любви уши Ван Гога заставляют судорожно креститься выживших из ума еще до Ленина старушек-баптисток и, словно архимедовская «Эврика!», выталкивают из нирваны самых махровых кришнаитов, обычно вылазящих из нее только по пятьдесят вторым понедельникам, а улетающие на юг пятаки захватывают внимание всех, серьезно интересующихся НЛО, полтергейстом, хатхи-йогой и проблемами эмиграции из Советского Союза.

И через весь альбом протянута мягкая лирическая нить, связывающая отдельные номера в композиционно и концептуально единое произведение, логически завершающееся отбытием авторов на Марс, но ощущение чего-то необъятно-космического появляется с первых же минут и не оставляет слушателя до самой последней песни, постепенно подводя его к развязке. Собственно, любая из первых семи вещей может стать стартовой площадкой для полета, но в каждой из них раскрываются все новые и новые побуждения, толкающие индивидуума на растворение в космосе и осознание объективной необъятности Вселенной и необъятной объективности воздействия этой самой Вселенной на личность, если, конечно, таковая имеется в наличии.

Кстати, Вечный Жид просил передать огромный привет и наилучшие пожелания участникам группы «12 Вольт», что я с удовольствием и делаю, пользуясь предоставленной мне возможностью.

Нидерланды

Я любил Нидерланды, но родился на юге России,тосковал по каналам, но засушен в степи,Южно-русский Чикаго, ожиданье Мессии.Неизбежные бойни в предвкушеньи войны,Я любил испугаться и все до конца перепутать:влажный ветер с вокзала и выдох толпы,похоронные марши, если хочется плакать,саксофонские песни, если хочется жить.Я любил Нидерланды, но родился на юге России.Я бреду по каналам, неприметным в степи.Южно-русский Чикаго не дождется Мессии —он его не заметит в этой степи.

Кто б мог подумать

Восхитительно медленный вечер,легкий ветер и запах вина,танцы, танцы под звуки баянадо упаду и до утра.И прекрасное женское телопроступало сквозь платье едва-едвая смотрел, как под звуки баянатанцевала в тот вечер она.Баянист все играл да играл на баяне,да ногою по полу стучал и стучал.Бесконечно кружились над нашими головамизвезды…Но случайностей много на свете,чудесами природа полным-полна,так случилось, что на рассветеэту девушку я провожал.Мы прошли мимо парка и сквера,удивляясь, как ночь коротка.Назову тебя девушкой, девушкой ВеройАх ты Вера, как ты хороша!Баянист все играл…И мы шли, улыбаясь печально:как бы много нам жизнь не дала,все равно — нам покажется мало.Ах ты, Вера! Надежда моя!

Я мечтаю о тебе

Я мечтаю о тебе — теплой и раздетой,я мечтаю о тебе и весной и летом,я мечтаю о тебе, лежа на диване;посмотрев на мужиков, моющихся в бане.Я мечтаю, чтобы ты, голая и злая,мне на плечи взобралась, да к ушам — ногами!Я мечтаю, чтобы ты, голову погладив,громко крикнула: «Вперед! Чуешь, смерть за нами?»Я мечтаю, чтобы я превратился в лошадь,пролетел через поля и упал на площадь.Я мечтаю, чтобы ты умирала первой,я мечтаю о тебе — и живой и мертвой.

Правое ухо Ван Гога

Я — правое ухо Ван Гога, я кладбище слов,мне так сыро и скучно лежать под землей.Я мог бы стать лучшим подарком глухому,я мог бы стать сыном тебе,я мог бы, наверно, работать шпионом,я мог бы стать частью тебя!Я лучшее ухо Ван Гога, ты знаешь меня,по рисункам и фильмам должна меня знать.Я буду лежать под стеклом в мавзолее,я мог бы украсить музей,я стану изящной закладкой для книги —вложи меня между страниц!Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви!Я — лишнее ухо Ван Гога,я помню твои поцелуи и холод стального ножа.Позволь мне навечно запомнить твой голос,прошу, что-нибудь говори!Я буду внимательно слушать и слушать,вдохни в меня новую жизнь —Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви!

Мы гуляем по улице

Мы гуляем по улице, заходим в кафе,на улице солнышко, в кафе темнота,но мы будем стоять, мы будем молчать,если длинная очередь, то до утра.Я тебе покажу два места в углу,попрошу занять и там посидеть,в такой толпе о чем говорить?И лучше, конечно, помолчать одному.Я хотел рассказать, как я одинок,что такая, как ты, мне сумеет помочь,но в такой темноте о чем говорить?Хотя мне так страшно молчать одному.Затем мы поедем к тебе домой,я сяду на диван, ты помоешь полы,я прочитаю все, что можно читать,а ты, где возможно, вытрешь пыль.Затем, как всегда, я вою, как волк,и тут ты решишь, что мне пора,я попрощаюсь, надену пальто,пойду домой, чтобы выть до утра…

С.А. Медведев /Д.Б. Катханов 1990/ «Песни Разных Времен И Народов» Ростов н/Д

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ НА БЕТОННОМ ПОЛУ

«Безбожный мир, безбожные безумцы!

Вы пиршеством и песнями разврата

Ругаетесь над мрачной тишиной,

Повсюду смертию распространенной!

Средь ужаса плачевных похорон…»

А.С. Пушкин. Пир во время чумы.

Есть в Ростове-на-Дону ничем не привлекательный парк Строителей. Днём здесь выгуливают добрых и сытых домашних собак. По-вечерам парк напоминает заброшенное кладбище, а выставочный павильон — урбанистический «замок» из стекла и бетона, в котором никогда не бывает выставок достижений строителей. Ну какие у нас достижения? Что показывать? Серые бетонные плиты из которых городят «шедевральные хоромы для народа?»

Однажды, на стеклянной двери павильона появилось объявление-афиша весьма нетипографского происхождения: Каракэ-сан из японского календаря, расположения неполагающегося и подпись:

«Студенческий клуб РГУ и товарищество „Искусство или Смерть“ проводят праздник имени Великой Египетской царицы любви Клеопатры. В программе: Товарищество „Искусство или Смерть“ с энваронметром „Любовь не бросишь мордой в снег апрельский“, „Заозерная школа“ с акцией „Ховайся!“, выступление музыкальных групп и сообществ: „Электролена“, „Пекин Роу Роу“, „Театр менестрелей“, „Карма“, „Там! НЕт ничего“, а также загадочные убийства, сеансы массового психоза, мороженое, напитки, танцы, случайные связи. Еще театр 69 и пр. и пр.».

И в «замок» хлынула толпа людей и пожилых девушек, распугивая своим видом завсегдатаев парка. Были они предельно и беспредельно разные — в шинелях, потрепанных кожанках, в котоне, пластмассе, золоте и фольге, лысые и волосатые.

«Искусство или смерть?» — однажды подумали они и выбрали искусство, от которого даже смерть отступает улыбаясь и превращается в молодую особу хиппующего вида. Художники и музыканты, выброшенные обществом на «помойку», известные своими скандальными рок-концертами и выставками авангардиских холстов в помещении кооперативного «М»-«Ж» превратили свое аутсайдерство в веселый праздник нон-конформизма и эпатажа. Приехавшей за клубничкой перестройки прессе, радио и ТВ здесь было скучно. Никакому красному числу календаря фестиваль Клеопатры не принадлежал, а артисты и художники давали такие интервью, что даже сама «царица гласность» «коллегу» Клеопатру не залитовала бы.

Улыбается женщина с микрофоном в руках и спрашивает: «ЧЕго вам не хватает, ребята?» Нестройный хор голосов отвечает: «Сексу и вина!» Парень в костюме Че Гевары отвечает: «Какой к черту секс, такой дубняк, что и самогоном не выгонишь. Вон даже веселые чудовища любви на полотнах посинели.»

Местный пожарник «Пожарник — существо метафизическое» — объясняет публике Тимофей/ устроил «конец света» ровно за пол часа до начала Мира, Веселья, Любви и Музыки. Но, как известно, злые силы отступают не только в сказках и пожарника убедили вернуть конфискованный свет. Обещанные звезды местного рок-н-ролла испугались жуткой аппаратуры и все того же батюшки «дубняка». Первый день праздника был таким стремным, что даже кости Клеопатры ворочались и матюкались и ветер доносил этот странный звук из далёкого Египта, завывая в стеклянном дворце. Концерт открыли смелые краснодарские рокеры ЧЛЕНЫ СОЮЗА. Стиль героев-членов можно определить словосочетанием «якобы панки». Их сменила занудно-оттяжная ростовская группа стебовиков ЗАЗЕРКАЛЬЕ. Этим день первый исчерпался. «Какой смелый русский народ!» — сказал бы с пафосом один гоголевский персонаж, если бы в этот день в парке выгуливал своего бульдога.

Но чудо! На следующий день проснулась диалектика, все изменилось и потекло. Чудовища на полотнах слегка подрумянились. Из «уголка интима» доносился резвых хохот, посреди зала стояла железная кровать, на ней лежали юные клеопатисты-металлисты. Закутавшись в простыни они сияли от восторга и самодозволенности. Кровать стояла как раз под центральным лозунгом — «Клеопатра! Мы хотим тебя любить».

На сцене играет «кинг кримзон» из Новочеркасска, на мусимах и выварках, слегка похожих на барабаны, лабают грустную шизофрению Роберта Фриппа именуемую «Дисциплиной», только в своей, веселой «интерпретации»… Даешь решен индепендент!