Журнал «Вокруг Света» №02 за 2007 год

С чего начать? Начну, пожалуй, с середины, выбрав в качестве таковой Дигорское селение Мацута, название которого переводится как «Дальше хода нет». Там, в Мацуте, и за ней можно найти много характерных примеров, представляющих осетинский народ на протяжении истории. Памятник бойцу-герою и провожающей его на Великую Отечественную войну женщине соседствует с легендарным склепом Сослана, героя осетинского эпоса. А нихас (место, где заседали древние старейшины-судьи) — с лежачими камнями, на которых высечены надписи: «Мир», «Сталин» и «СССР». Тут же, рядом, — пара древнейших памятных стел-цыртов... И развилка дорог. Отчего же не ходить дальше? Федар, природный рассказчик и профессиональный фольклорист, объясняет: дальше не пустили Тимура, дальше не двинулась чума.

Нам проще — ведь мы явились с самыми добрыми намерениями. Но прежде чем мы пойдем вперед, за заветную Мацуту, надо понять: в кого верят и кто они вообще такие — осетины, асы, аланы?

Зачастую горцы используют вместо неудобного стакана рог. «Старший стола» произносит все молитвы кувда

Потомки нартов

«Овси» — так называли жителей Алании грузины, а страну их — Овсети, или Осети. В русских летописях фигурировали «ясы». Черкесы знали осетин как асов, а на Западе — по названию государства Алания — как аланов. Само же слово «алан» происходит от древнеиранского «ариана», от арьев — тех самых индоиранцев, которые вдохновили Ницше на книгу о Заратустре.

Нарты — предки не только осетин, но и других кавказских народов (абхазов, адыгов, карачаевцев, балкарцев, чеченцев, ингушей, сванов, хевсуров) — и вправду отличались удалью и широтой натуры. Вот что рассказывают о неукротимом Сослане, том самом, который взял в жены дочь Солнца Уацирохс (это по-дигорски, а в эпосе пишут «Ацирухс») и побеждал врагов с помощью лучей светила. Даже закончив свой земной путь, он защищал родную землю: в случае опасности выбегал из своего склепа в Мацуте, спрыгивал с горы и кидался на врага... Так продолжалось, пока неразумные мальчишки, желавшие проверить, не заснул ли Сослан навсегда, закричали возле гробницы: «Война! Враги!» — просто так... Выскочил нарт с мечом наголо и увидел, что его потревожили зря. Обиделся, вернулся в склеп и больше не показывался. Ну, что ж, Сослан спит — потомки его живы.

Аланам есть чем удивить окружающие народы. В частности, своими неповторимыми, уникальными для этих мест чертами внешности и единственным в регионе языком иранской группы. Фенотип осетин, делящих себя по местам расселения на ирон, дигорон, хусайраг и еще несколько ветвей (у каждой — свое наречие, ученые избегают здесь даже слова «диалект»), балкано-кавказский: лица преимущественно круглые, рост средний, часто выпуклая спинка носа... Я смотрю на Артура Саккаева — типичного богатыря ростом под два метра и весом сто пятнадцать килограммов, на горбинку его носа и светлые волосы и думаю: встреть его в Москве, ни за что не признала бы в нем осетина. Кубанский казак!

Чаша с пивом — главный ритуальный сосуд молитвенной трапезы кувда

Большой бог, Уастырджи и кувд

Основной сакральной фигурой в религии алан, как в любой монотеистической религии (а мы станем придерживаться мнения, что имеем дело с древней монотеистической религией общего индоевропейского корня, из которого на рубеже II—I тысячелетий до н. э. ответвился зороастризм со всеми вытекающими из него течениями), является Великий Бог — Стур Хуцау. И в паре с ним запомним сразу же и главный ритуал осетинского культа — великий молитвенный пир кувд. Это не просто трапеза или посиделки, но жертвоприношение: три «кита»-подношения — это мясо, ритуальное пиво и три пирога. На этой традиции зиждется почитание Бога и его любимого посланника на Земле, ныне ассоциирующегося со святым Георгием— Уастырджи, или Уасгерги («Уас» — святой, «Герги» — Георгий; вспомним фамилию одного из самых выдающихся осетин, главного дирижера Мариинки Валерия Гергиева).

Вообще, осетины суеверно опасаются четных чисел. У Уастырджи, путешествующего с неба на землю, — даже конь и тот трехногий! Верное с художественной точки зрения его изображение встретить трудно — не каждый мастер справится с такой нехарактерной лошадиной анатомией, но при въезде в Дигорское ущелье мы видим высеченного на камне шлемоблещущего богатыря, с плащом-«крыльями», верхом на трехногом скакуне. Рядом — дзуар, через дорогу, повыше на горном склоне, — еще камень с изображением святого Георгия, а рядом с дзуаром то, что можно встретить повсюду в мире, не только в Осетии: куски материи, завязанные возле святого места на удачу. Такие есть и у резиденции далай-ламы в горах Индии, и на Масличной горе в Иерусалиме. Завяжу-ка я и здесь платочек: пусть Уастырджи поглядывает на нашу экспедицию благосклонно.

В святилищах принято оставлять небольшие денежные подношения — надо опустить в щель или положить на стол три-пять-семь или любое другое нечетное количество рублей. Потом деньги извлекают и устраивают на них праздничный кувд. Кстати, когда пекут для него пироги, их тоже может быть от минимум трех до нечетной бесконечности, а верхнему, олибаху, положено быть с сыром. Остальные же — круглые, плоские и солнечные, могут начиняться чем угодно — свекольной ботвой, мясом... да хоть картофелем. Главное, чтобы в дзуаре они лежали веером — так каждый пирог сможет увидеть Тот, Кто смотрит сверху.

Лес рогов на крыше святилища «Ангел Дигории». Все эти животные были принесены в жертву Уастырджи

Кровь для ангела Дигории

Большинство культовых отправлений в религии алан — сугубо мужские. Традиционное осетинское общество вообще ориентировано на мужчину, а роль женщины преимущественно домашняя, что уж и говорить о ритуале: женщины не имели права входить в священные рощи и подниматься в высокогорные дзуары. Впрочем, и сильный пол проходит в этом смысле «строгий отбор»: скажем, к Николе Лезгорскому могут идти с подношениями только специально избранные жрецы. А вот нам с Ольгой повезло: мы получили уникальную возможность присутствовать на кувде — для этого нам сменили имена на Олега и Диму, соответственно, выдали головные уборы, в общем, из многих правил можно сделать исключение.

Но сначала предстояло добраться до высокогорного Дигори Изад («Ангела Дигории») — в святилище Уастырджи над селением Задалеск — и выполнить все необходимые предварительные ритуалы. Например, для кувда там приносят в жертву барана. Выбирают его так: приносящий жертву хозяин идет в отару и ждет, чтобы какой-нибудь наивный барашек вышел к нему сам. Тогда ему мажут рот солью, и он добровольно, на своих четырех, поднимается с владельцем в гору к дзуару. Жертвенное животное режут горлом на восток и стараются, чтобы кровь не пролилась на землю: ее нужно собрать. Шкуру с еще не остывшего барана мужчины снимают голыми руками: нож может касаться жертвенного животного только в освященных традицией местах. Я спросила Артура: что самое главное в жертве? Что именно подносят Богу — мясо, шкуру, внутренности? «Кровь», — сказал Артур. Всегда и везде главным остается одно и то же — кровь. Но кровь уходит по назначению, а в святилищах и иногда просто на деревьях остаются вещественные свидетельства принесенной жертвы: рога и черепа домашнего скота.

Жертвенного барашка режут горлом на восток, а шкуру снимают голыми руками

Когда мы наконец поднялись на гору для участия в кувде Уастырджи, лукаволицый красавец из местных поприветствовал меня: «Здравствуй, брат (я ведь стала «Димой», помните? — Авт.)! Давай знакомиться, я — Аслан. Выпей квасу!» Все в округе уже давно прослышали о нашей экспедиции — новости в горах разносятся быстро, и Аслан был как раз из тех людей, которые готовили баранину (ее иногда называют «шоколадом» — так нежна и гладка плоть жертвы). Барашка, час назад доверчиво лизавшего соль из рук хозяина, сварили в огромном котле, а потом перегрузили мясо в квадратный деревянный короб специальной лопатой. А вот то, что на вкус показалось квасом, доведенным до идеала, на поверку оказалось как раз национальным осетинским пивом домашнего изготовления. Это совершенно необходимый ритуальный напиток, без которого нет настоящего кувда. Как нет его без головы, куска кишки и сердца злосчастного барашка, а также деревянной чаши с двумя ручками-«рогами» — напоминании об Уацамонге, осетинской родственнице Святого Грааля. Все это разложено тут же, посреди стола.

Традиционно пиво для кувда готовят… с добавлением мяса! Хранясь годами, оно получает консистенцию холодца, и лишь когда в него добавляют дрожжи для брожения, разжижается. Потом субстанцию процеживают через мешковину, отбрасывают кости и мясо, и, пожалуйста, — напиток готов. Но ничего этого я не знала, когда пила вкусный сладкий квас.

Внутри святилища — белый лес рогов, принадлежавших жертвенным животным — не только домашним, но и добытым в исчезающих окрестных лесах. Исчезают не только леса, но и их обитатели — дикие копытные. Почти нет уже оленей и серн. Остались, правда, дагестанские туры, и немало — в основном благодаря эффективной охранной деятельности Национального парка Алания. Вообще, Дигори Изад — пример удивительного соседства объектов поклонения. Один из алтарей составлен из водруженных на шест оленьих рогов, на которых укреплена выцветшая православная икона. Второй — являет собой свисающую с потолка гроздь памятных артефактов: тут и важнейшая в осетинской бытовой культуре надочажная цепь, символ оберегаемого домашнего огня, и резные поделки. На балках деревянных настилов, поддерживающих рога и черепа, — вырезанные имена, фамилии и непонятные символы, напомнившие мне китайские иероглифы. На скальной стене — таинственный белый крест, несмываемый, неисчезающий, неизвестного происхождения...