Журнал «Вокруг Света» №03 за 1970 год

Маленький Хорев дрожащими руками достал очки, надел их, потом вытащил из кармана носовой платок и шумно высморкался. После этого он склонился над протоколом. Денисов отвернулся к окну и так, стоя почти спиной к Хореву, услышал его ответ:

— Здесь нету!

— Посмотрите получше, — строго попросил Блохин, но Хорев уже прятал очки в карман.

— Горелов!

— Здравствуйте, товарищи начальники! — развязно гаркнул Горелов и скользнул глазами по протоколу. На этом бланке фотокарточка Суждина была первой.

— Ну? — спросил Блохин. Горелов покачал головой.

— Не в цвет! Ни один не похож!

Следователь отпустил обоих дежурных, простился с понятыми и, складывая протоколы в папку, стал расспрашивать Блохина о последнем оперативном совещании, на которое сам он не смог попасть.

Блохин рассказывал сначала скупо и нехотя, потом все более и более увлекаясь своим повествованием.

Денисов ждал нареканий по поводу напрасно затраченного времени, но их не было, и самого Денисова словно не было тоже.

Денисов тихо прикрыл за собою дверь и медленно побрел на платформу. В руке он сжимал неизвестно как вернувшуюся к нему фотокарточку Суждина. Темнело. Шел мокрый снег и тут же таял на платформе. У табло с расписанием поездов чернела толпа пассажиров, со скребками и лопатами в руках тянулись к раздевалке чистильщики.

От девушек из справочного бюро Денисов позвонил Шагалову и как можно спокойнее объяснил, что произошло.

Шагалов помолчал немного на другом конце провода, потом спросил:

— Ты в субботу не работаешь?

— Выходной.

— Можешь со мной подъехать в одно место? Да? Тогда будь в девять на Кольцевой. Там, куда я однажды тебя подвозил. Помнишь?

День обещал быть солнечным, и, несмотря на утренний мороз, в воздухе ощущалась тонкая свежесть приближающейся весны.

Ждать пришлось недолго. Шагалов сидел за рулем без шапки, в очках с дымчатыми стеклами, как всегда чуть-чуть щеголеватый. Подъезжая, он приветственно махнул Денисову рукой в кожаной перчатке.

— Прошу!

— Спасибо! Здравствуйте.

— Сначала о твоем деле, Денисов, — он плавно тронул машину, езда доставляла Шагалову огромное удовольствие, он радовался ей, как мальчишка, впервые севший за руль, — я думал так и этак, если Хорев не спутал фамилию, то вы с Губенко установили, видимо, того самого единственного Суждина, который получил из автокамеры чемодан. Но тогда я не понимаю, почему дежурные его не опознали...

— Ну вот! И шрам на шее, с той же стороны! — обрадовался Денисов. — Заметьте, жил в Москве на квартире и поэтому взял вещи из автокамеры в пятницу, когда уезжал на выходные дни в поселок прямо с работы. А инструменты? Это же по его специальности!

— Выходит, что кражу совершил не гастролер и не рецидивист?

— А мне ваш консультант — помните? — сразу сказал, что это новичок.

— Посмотрим. Мы правильно едем?

— К Суждину?

— Да, в поселок, но сначала в отделение милиции.

— Правильно. — Денисов погладил ладонью брошенную на сиденье мохнатую пыжиковую шапку Шагалова. — Что бы я делал без вас!

— Не надо.

— Нет, я серьезно.

Завидев машину с московским номером, подъезжающую к отделению, дежурный вышел на крыльцо и откозырял Шагалову.

— Начальник у себя? — спросил Шагалов, показывая удостоверение.

— Начальник отделения в районе, — ответил дежурный.

— Ладно. Если сейчас с товарищем привезем к вам одного человека, кабинет для нас найдется?

— Места хватит.

— Денисов, — сказал Шагалов, садясь в машину, — показывай дорогу к Суждину.

Проехали они немного; машину вскоре пришлось оставить на шоссе и дальше идти пешком.

— Вон их дом, — кивнул Денисов.

Во дворе, перед террасой колол дрова молодой высокий парень в телогрейке, наброшенной поверх нейлоновой сорочки. Он оглянулся на прохожих и снова принялся за топор. Денисов только заметил, что в жизни Суждин был моложе и тоньше, чем на фотографии, и носил другую прическу. Уже знакомые Денисову бабка с мальчишкой носили колотые дрова на террасу.

Поравнявшись с невысоким дощатым заборчиком, Шагалов остановился, положил локти на штакетник и, не говоря ни слова, стал наблюдать за работой. Парень снова оглянулся, но ничего не сказал. И это было странно.

Суждин колол дрова, а Шагалов и Денисов наблюдали за ним. Когда был разрублен последний кряж, Шагалов сказал:

— Суждин? Николай? Нам с тобою нужно поговорить. Иди сюда.

Суждин ни о чем не спросил, положил топор и вышел за калитку. Старуха посмотрела ему вслед, потом подняла топор и внесла на террасу. Она узнала Денисова, но не показала виду. Шагалов, не оборачиваясь, пошел к машине, за ним так же молча потянулись Суждин и Денисов.

— Тишина здесь такая! — сказал, наконец, Шагалов, садясь за руль. — Только на санях и ездить.

— Далеко поедем? — спросил Суждин.

— В отделение.

В милицейском доме было все так же тихо и пустынно. Дежурный провел их через полутемный коридор в небольшую, жарко натопленную комнату за деревянной перегородкой. Денисов нервничал. Суждин ждал.

— Вы поговорите здесь, — сказал Шагалов.— Я хочу кое-что узнать у дежурного.

Секунды потянулись мучительно долго.

— Ты в армии был? — спросил Денисов.

— Был.

— Так... — Он вынул из кармана конверт, в котором носил записи, относящиеся к краже, затем вытащил смятую бумажку — бланк заявления на имя заведующего автокамерой. Суждин покраснел: издалека он не мог разобрать, чьей рукой заполнен бланк, но набранные типографским шрифтом слова «ЗАЯВЛЕНИЕ» и «ВЕЩИ ПОЛУЧИЛ СПОЛНА» он видел.

— Как же так? — спросил Денисов. — Как же это получилось?

Суждин сидел не шелохнувшись.

Вошел Шагалов, по-хозяйски переставил стул ближе к Суждину, шумно сел.

— Как это получилось? — повторил Денисов для Шагалова.

Суждин молчал, но для опытного Шагалова такое молчание было красноречивее слов.

— Можешь все отрицать, — сказал Шагалов, — я знал людей, которые этим гордились в тюрьме. А потом в колонии. Это не очень умные люди...

При упоминании о колонии Суждин сделал нетерпеливое движение рукой.

— ...Бабка мне сказала, что вы к нам приезжали... Я знал. — Суждин совсем не напоминал прилизанного молодого юнца, изображенного на фотографии. У него было бледное, чуть асимметричное лицо и больные, тоскливые глаза. — Я увольнялся с завода... Приехал перед тем на вокзал, чтобы положить сумку в автокамеру. Сумку на завод нести было нельзя — там у меня резцы лежали, штангели... Я их с работы увез. А когда сумку сдал, время еще было, идти некуда. Выпил там, на вокзале, с одним и пошел бродить по залу... Этот чемодан — будь он проклят! — он ведь с полчаса стоял ничейный.